– Теперь с вами все хорошо? – немного побледневший Анн еще долго всматривался в мое лицо, чтобы удостовериться, что я жива и дышу сама, – принцесса Эллин?
– Да, простите меня, просто сильно затянули и… там…в общем все не хорошо получилось, мне так стыдно…
Изображать невинность было просто, особенно когда действительно стыдно. Не привыкла я плечики свои оголять, еще и перед мужчинами, хоть и эррами, но тут было не до этого.
– А сколько нам ехать до Вашего царства? – поинтересовалась я, чувствуя, что ноги начинают затекать, солнышко садится, холодает.
– Еще день точно проедем, как ночь наступит, сделаем привал, принцесса Эллин.
«Приданое» нас явно тормозило, так как к этим вещам эрры относились с уважением и преувеличенной аккуратностью… знали бы, что там ничего ценного и родного мне нет… Проще выкинуть и не мучиться, ну честное слово…
Солнце постепенно скрылось за горизонтом, окрашивая небо в зловещие тона красного цвета, где-то пробежали мышки-полевки, пролетела и ухнула сова, не дождавшись сумеречного времени. Жизнь не стояла на месте, шла своим ходом по предначертанной дороге, если верить в судьбу и ее предписания. Эрры что-то увлеченно варили в котелке над костром, судя по виду – рис, вот только недосолили да травок бы, для вкуса… Переговариваясь друг с другом, они о чем-то смеялись, обнажая острые клыки, всплескивали руками, когти на которых словно вылиты из металла, поблескивали на свету, да переплетали черные косы… Глаза карие, темные. Если смотрят – словно на сквозь все видят – страшно. Это не дело, конечно, принцессе среди простого народа водиться, да вот только больно мне надо притворяться… Не долго думая, я вышла из кареты, взяла из походного мешка посуду и разложила всем порции риса, вот только травок все же рискнула добавить, разложив те на отдельной тарелочке. Пахло вкусно, очень даже, а со специями так вообще сказка. Сюда бы кролика… да потолще…
Анн с товарищами глянули на меня и немного подвинулись, приглашая меня к костру.
– Принцесса Эллин, – молвил Анн перед тем, как приступить к трапезе, – мы завтра когда к царству нашему подъезжать будем, там барьер стоит магический, так что языковые преграды теперь мешать не будут…
– То есть мы друг друга будем понимать?
– Да, но только в пределах границы, мм, вкусно… – удивился переводчик, добавив травки, – а что это?
– Пусть это останется моим секретом, главное, что не яд, правда ведь?
– Правда… – подавился эрр, доедая последнюю ложку. – Странно, что вы так легко с нами поехали…
– А почему я не должна была ехать? – вот сейчас и выясним, на что меня подписали и когда бежать с сие корабля, – просто посетить ваше царство, убедиться в благих намерениях и возвратиться домой…
Анн как-то резко пригорюнился, что-то затараторил остальным. Остальные товарищи в ужасе отодвинулись, подозрительно за рукоятки мечей взялись, что меня, мягко сказать, совсем не обрадовало, а очень даже огорчило.
– Просто назад вы не вернетесь… – тихо ответили мне, готовясь к моей реакции.
– Как… не вернусь… а что же со мной будет?
– Так вам разве не сказали?
– Нет! Иначе стала бы я тут комедию ломать? Так что будет то?
– Так вы замуж выходите… за принца нашего…
– ЧТ-О-О-О????????
Такой качественной бранной речи даже я от себя не ожидала. Расхаживая по поляне и ругаясь на чем свет стоит, я костерила царя по всем правилам уличного братства, не разбрасываясь по мелочам. Теперь понятно, почему все провожающие рыдали – такое наказание даже для ведьминской доченьки явный перебор.
– Меня? Замуж? – взмолилась я, вытирая подступившие слезы, – вот ведь… еще тот старый… чтоб ему…
– Кхм, принцессы так не ругаются…
– Когда отец предает, они не только ругаются, а еще и убивают неудачливых встречных прохожих! – разрыдалась я, пряча лицо руками.
– Praary tend! ZivePrisAlline!
Рычание охранника тут же привело меня в чувство… Когда на тебя надвигается подобное существо, как-то сразу начинаешь бояться… за свою жизнь…
– «Ваша жизнь ничто, по сравнению с той ответственностью, что на вас наложили договором, так что успокойтесь и плачьте где-нибудь в другом месте, принцесса Эллин» – это если выражаться более литературным языком, – перевел Анн.
– Да пошли вы все! – взревела я, – и без вас понимаю, и принимаю ответственность, вот только на кой черт все это мне надо?
* * *
«Бесполезно» – думала я, сидя запертой в карете. Двери на замке, люк тоже прибили чем-то сверху. Анн с товарищами бдят службу и меня охраняют, видимо, от себя самой. Я еще не совсем осознала то, что происходит. Зачем я им? Не думаю, что эрровский принц так будет мне рад, скорее прикончит, причем на месте! Зная их силу и мощь – быстро и безболезненно, а учитывая характер – медленно и с наслаждением… Ярко представив перед собой картины моего истязания, я поморщилась, закуталась в плед и монотонно затряслась в карете в такт кочкам да ухабам. Бранная речь постепенна сошла на нет и я смогла себя кое как успокоить – не дело это, рыдать. Не дело. Я знала, что вернувшись ко двору ничего хорошего меня ждать не может. Все-таки я уже не принцесса… десять лет назад я отреклась от всего, что меня связывало с царством…
Открыв маленькое окошечко, я впустила свежий воздух и уставилась на местную растительность – ничего необычного – березки, осинки, елочки – все как обычно, вот только вдалеке лошадиный храп слышится… Приглядевшись получше, я заметила, что эрров все-таки больше, чем трое. Ну конечно, прятались, значит… Тайная охрана и все в таком духе? Да кому я нужна…разве что договор нарушить, вот только эта война уже у всех в печенках сидит. Устали от всего как наши, так и эрры… Подъехали они не сразу, в начале еще раз территорию прочесали, убедились в отсутствии врагов, осуществляли непонятные движения руками в сторону леса и что-то вечно друг другу перерыкивали. Оценив взглядом местного воеводу (кто он по званию я не знаю, но явно один из главных), его многообещающий взгляд по поводу замков на дверях и люке, и реакцию на рассказ переводчика, я получила истинное наслаждение, наблюдая как мнимое равнодушие резко сменяется ярким удивлением.
– UjciiliVitori – громогласно произнесли откуда-то из-за стены, – ubidevitte.
Послушав их речь еще некоторое время, я поняла, что воеводу зовут Витор, хотя в произношении могу ошибаться, и он действительно сейчас за главного. Они еще долго что-то обсуждали, меня это совершенно перестало интересовать, все равно не понимаю, главное то, что все-таки замки и цепи сняли с верхнего люка, хоть какое-то развлечение. Очередная ночь уже не показалась мне такой милой как прошлая. Все же с тремя эррами было несколько уютнее, чем с такой компанией рогатых да клыкастых. Эти меня точно не будут бояться – я одна. Кормили, кстати, отвратительно, видимо, совсем не знают, что такое травы и специи. Взмолившись Анну, что это не честно, я-таки вышла из своего убежища на колесах, порылась в остатке мешочков и совершила благое дело, в результате которого не только душевно, но и физически получила истинное наслаждение от трапезы. Эрры дружно всколыхнулись, замолчали (наблюдая, как я нечто зеленое добавляю в походный паек), принюхались, призадумались, да что-то у Анна спрашивать начали. Тот лишь ухмыльнулся, что-то ответил, да тут же под зад и получил ножкой девичьей да худенькой, от того еще более остренькой.
– Мне так надоело, что я вас вообще не понимаю, – разозлилась я, – может все-таки переведешь? Это, знаете ли, неприлично! Кто-то нервно хохотнул, кто-то хрюкнул да призадумался, что люк в карете был заперт неспроста…
* * *
Шуршание трав среди беглого потока ветра внушали некую таинственность при взгляде в лесную глушь. Ночная жизнь шла своим чередом, то сменяясь беглыми звуками, то эхом в дали разносившем призывы духов да молитвы заблудившихся в этой буре страстей существ. Ночное небо прекрасно. Усыпанное множеством звезд, оно мерцало, словно тысячи маленьких светлячков, даря вдохновение и чувство спокойствия. Постепенно начал сгущаться туман, окутывая собой каждый ствол, каждую корягу. Всегда любила смотреть на ночное небо, выискивая упавшую звезду. Мама в детстве часто рассказывала истории о том, что далеко на небе есть жизнь ничуть не хуже нашей, а может даже и лучше…
– Удобно? – перевел Анн речь Витора.
– Очень, – честно призналась я, даже немного уступив место на широкой ветви дерева, – отсюда лучше видно.
Заскрипели сучья, полетели листья, ветви зашатались под тяжелым грузом, но все-таки выдержали натиск. Витор, впиваясь когтями в ствол облюбованного мною дерева, тут же пристроился рядом со мной (больше места не было) чуть правее от переводчика. Так и молчали. Просто лежали втроем и смотрели на звезды и каждый из нас переживал в этот момент свое собственное прошлое, а может и будущее, кто знает. Единственное могу сказать, что в их черных бездонных глазах отражались все звезды ночного неба. Такие же одинокие и холодные.
