— Да не дадим, мать! — весело пообещал один нахальный панк. — А сколько мальчику годков?
— Да мабудь, как и вам, шестнадцатый попэр!
Хлопцы, забавляясь, потянули: — У-уууу!
А Чугуниха поспешила обратно к транспорту.
— Стёпа! Ты иде? Вылазь! — крикнула она внутрь «Нивы».
Никто не догадался замолчать, кроме Лёлё и Федюна. Те разом приутихли и стали с понятной осторожностью следить за дальнейшими событиями. Из водительского сидения запоздало выдрался сам батя Чугунков. Дядя Стёпа был менее дороден, чем его супруга.
— Галю, пойду-ко гляну я пывка. — задушевно сообщил он.
— Идыть ты! Пывка ему! — осерчала Галя. — Поди усодь дитыну у автобус, тоды пывка имай!
И тут вылезла дитына.
Костян и раньше был бычком. А теперь уж — всем скинам скин. Сначала на снег вылезли знаменитые, благодаря коту Вавиле, гриндара. Никто толком не понимал, как Костик просовывает свои большие ноги в узкие штанины джинсов. Коржаков серьёзно уверял, что он их намыливает. Но, тогда, утверждала Настя Чебрецова, так бы не воняло. Сашка Курленков полагал, что Костян так и родился у джинсах!
Недокормленные панки с интересом наблюдали, как следом за джинсами (коленками вперёд!) полезло тулово.
— От это, братцы, хлопец! — отозвался один из них.
Костян (а это был он) внимательно огляделся, пошевелил пшеничными бровями и басом протрубил:
— Я говорил! С дитями не поеду!
И полез обратно, раскачивая крепенькую «Ниву».
Из последовавшего далее пламенного монолога выявились некоторые детали: во-первых, за путёвку деньги плочены. Во-вторых, дайте Гале отдохнуть! В-третьих, какого в городе бомонда делать две недели?! В-четвёртых, опять же, тётка Грыся ждёт у Борисополе! К ей с Киеву родня поедет! И со Львову! И шо? Галине тепери из-за Костику на именине не гулять?!
В завершение речей из машины вылетел увесистый мешок с ремнями (с такими двадцать лет назад челноковали русские вьетнамцы). После чего «Нива» хлопнула обеими дверями и торопливо ушмыгнула.
Костя обвёл глазами суетливую толпу. Окрест не наблюдалось ни единого скина.
— Ну, тудыть-сюдыть, — пообещал он разом всем, — ну, будет вам бомонд с какавой!
* * *
Федюн как сорвался с поводка. Вместе с новыми друзьями он облепил собой кресла в середине салона и теперь все они все громко гоготали надтреснутыми голосами, ржали по всякому поводу и пели свои панковские песни.
Против своего обещания грозный Костян не стал показывать всем бомонд с какавой. Он сел у окна, надел наушники и тряс головой под Рамштайн. Из-под наушников только искры не летели. Чугун демонстративно презирал идейно чуждую ему попсу.
Лёнька оказался в одиночестве. Дечонки визжали около весёлой компании. Суетливый Бубен бросал косые взгляды на безразличного к нему Костяна. К печали Лёньки становилось ясно, что их противостояние, хотя и покоится на чисто идейной основе, тем не менее будет вполне конкретным. Это было неприятно, поскольку Косицын неплохо относился к обоим — и к Бубну, и к Чугуну. Он осторожно заглянул в лицо Костяну. Тот мирно дрыхал под «Laichzeit».
ГЛАВА 2. Танец маленьких пельменей
— Я с тобой буду общаться. — мрачно заявил Костян. — Ты в нейтралах. И, смотри, в классе чтоб не лязгал, что я с панками в одном отряде был!
Лёнька понимал, насколько серьёзно это дело. Он и не собирался лязгать. Но, вот, как быть с Федюней? У Бубна язык с головой никак не связан. Одно работает отдельно от другого.
— Чугунище, — толковал он озабоченному скину, — не бери так близко в голову! Что бы там Бубно ни полоскал, это никак не связано с извилинами. Это же простые рефлекторные подёргивания!
Однако доводы не выглядели убедительными. В довершение всего, Федюн тоже вздумал поверять Косицыну свои сомнения. А перед Бубенцовским у Лёньки было гораздо больше обязательств, чем перед Костяном. Всё-таки это старшая Бубенца добыла для Лёлё эту злополучную путёвку на турбазу.
— Болтай поменьше! — советовал он другу. И понимал, как мало это осуществимо. Одинокий скин сделался мишенью для панковских острот. Конечно, всё это делалось не в открытую. Но, подозрительный Костян отлично понимал, над чем хохочут панки в маленькой беседке, когда тайком курят свои дешёвые сигареты. Чугунихе хватило лишь минуты, чтобы опозорить сынку перед племенами. Если бы тот хоть немного раньше вышел из машины, так точно бы плясал на именине у тёти Грыси. А теперь Чугун валялся на кровати в своих огромных гриндерах и молчал в потолок, слушая «Готтерфункен».
По приезде в лагерь все дружно бросились включать единственный на весь корпус телевизор. Он стоял в холле и был скромно обставлен десятком стульев. Старшие и младшие отряды расположились прямо на полу. По пяти каналам шёл один и тот же фильм: самый популярный хит последних тридцати лет. Национальная реликвия, всечеловеческое достояние: комедия "С лёгким паром". Зрители разочарованно заныли и расползлись по углам, как тараканы.
Руководство лагеря меж тем времени зря не теряло и обнародовало солидную программу рождественских развлечений. Помимо каждодневной дискотеки через три дня намечался бал-маскарад и шоу самодеятельности. Победители конкурса самодеятельности получат громадный торт.
— Да ну-уу… — заканючили в отряде и принялись перепихивать друг на дружку обязанности организатора.
Лёнька на беду свою, на совещаниях этих не присутствовал. Поэтому узнал о своём высоком назначении лишь когда на него налетел радостный Федюн и сообщил, что ему всеобщим голосованием поручено выдать классное шоу. Победа сама собой подразумевалась.
Растерянный Лёнька поплёлся к вожатой, Кате Солодовой. Та уже обсуждала с девочками, кто будет наряжаться Снегурочкой. И тут выявился неприятный факт: костюм Снегурочки один, а отрядов десять. И вообще, Снегурочкой нарядят вожатую седьмого отряда, у неё размер подходящий. Дальше последовали совсем неприятные новости. Оказывается, никаких костюмов им вообще не выдадут. Каждый отрял должен сам подготовить и костюмы и номера.
— Да ну, на фиг! — обиделся Бубно. Из чего прикажете костюмы делать?
Но, девочки не унывали и тут же решили нарядиться цыганками. Всех-то дел — навешать на себя, что попало! Но, идея тут же сгнила на корню. Во всех отрядах все девочки догадались про цыганок. Шоу грозило перерасти в цыганский табор!
— Нарядиться тремя поросятами! — выдал после мучительного раздумья новую идею Бубен.
Неплохо, но поросят только три, а в палате гораздо больше народу. Вскоре девчонки что-то напридумывали и заперли двери, чтобы мужская половина идейку не уныкала. Поболтавшись некоторое время под дверями, пацаны встревожились. Похоже, тортик-то ду-ду! И побежали рыться в сумках.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
