Грустно вздыхаю, нам придётся обойтись без утренних развлекалочек, которые так любит Марк, но мы и так ночью всю программу выполнили и перевыполнили.
Легко целую его в плечо и на цыпочках иду в душ. Ванная у нас расположена прямо в спальне, что очень удобно. После душа одеваю вязаную голубую тунику и тёплые гетры и направляюсь в сторону кухни, хочу сегодня порадовать своего мужа его любимыми блюдами.
Уверена, он оценит и даже захочет в ответ сделать приятное. Мысли о способах его благодарности вызывают томление внизу живота, и я непроизвольно сжимаю ноги.
Одна лишь мысль о любимом вызывает в моей голове такие порочные картинки, что жар опаляет щеки.
В дверях задерживаюсь, оборачиваясь на смятые простыни, где спит Марк. Непроизвольно зависаю, настолько у него шикарное тело. Упругие ягодицы привлекают взгляд, и я вожделенно облизываюсь.
С трудом получается перестать пялиться на Марка, который спит себе безмятежно и даже не знает, какой пожар желания вызывает во мне.
С ним я становлюсь голодной кошкой, настоящей нимфоманкой, ненасытной и страстной. И это очень удивительно, потому что мой опыт до смеха маленький. Марк мой первый и единственный - во всём. Только ему удалось пробудить мою чувствительность, и только рядом с ним я горю желанием принадлежать своему мужчине.
Упс, опять зависла. Ну что этот совратитель делает со мной?
С трудом отрываю взгляд от мужа и выхожу из спальни, иду на кухню. Идея приготовить божественно вкусный завтрак всё ещё в силе.
Марк обожает блюда приготовленные мной и всегда поощряет мое желание готовить, а я люблю экспериментировать, люблю пробовать разные кухни и, соответственно, стараюсь готовить необычные блюда.
Вот и сейчас, с мыслями о любимом, начинаю колдовать на кухне. Здесь, как и со своими проектами, я выкладываюсь на все двести процентов. Творю и наслаждаюсь.
Готовка настолько меня захватила, что я потеряла счёт времени, а когда всё уже было готово, в дверь начали звонить. Причём так, словно наступил конец света.
И кого это принесло в канун праздника, который мы с мужем хотели провести лишь вдвоём? А так, если ещё и гости будут, то с подготовкой придётся повременить. А я очень, ну очень не люблю менять свои планы.
Смотрю на время и тихо ахаю, вот что значит: увлеклась, так увлеклась. Почти два часа на кухне и полный стол вкусных и аппетитных блюд.
А Марк всё ещё спит сном младенца, раз не вышел даже на этот непрекращающийся звонок. Упахался ночью, бедненький.
Звонок продолжает действовать на нервы. Кажется, притвориться, что никого дома нету, не получится. С сожалением смотрю на стол и иду открывать. Неужели придётся отказаться от романтического завтрака?
Открываю дверь и с недоумением смотрю, по сторонам. Никого. Странно. И тут кто-то трогает меня за ногу, я опускаю голову и вижу малышку, которая стоит и смотрит на меня с широко раскрытыми глазами.
Моё сердце больно сжимается, потому, что у неё такие же серебристые глаза, как у моего мужа. Она такая маленькая, что сложно определить её возраст за ворохом надетой на неё непонятной одежды. Ощущение, что всё это с чужого плеча. Велико по размеру и совсем не подходит для декаберского утра, хоть и солнечного.
Малышка робко протягивает ко мне руки и кривит губы, словно хочет заплакать. Я на автомате сажусь и притягиваю к ней руки.
Какая же она сладкая и милая! Кроха доверчиво смотрит мне в глаза и делает робкие шаги, пока не подходит ко мне вплотную. Обнимаю её, усаживаю на свои колени и тут замечаю у малышки в руках смятый лист бумаги.
- Привет, - стараюсь улыбаться, но это, скорее всего, похоже на оскал, потому что девочка испуганно хлопает глазками. - Не бойся меня, я тебя не обижу.
Она продолжает настороженно смотреть на меня и, чтобы отвлечь её, я показываю на бумажку в маленьких ручках.
- Это мне?
Малышка всё ещё молчит, но протягивает мне то, что так цепко держит в руках. Смотрю на её руку и зависаю, не могу даже пошевелиться. Я словно окаменела.
Сердце сжимается в непонятной тревоге. Утреннее приподнятое настроение, где у меня душа пела, а я сама летала в облаке счастье, вмиг исчезает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но я упрямо себя уговариваю, что всё это глупое недоразумение или чья-то неудачная шутка. Как можно бросить маленького ребёнка за дверью абсолютно чужих людей? Тем более зимой и в неподходящей по по сезону одежде. А что, если бы нас не было дома? Малышка бы замёрзла на улице, она же так легко и не по погоде одета. Куда смотрит её мама?
Всё это время малышка не отрывает от меня своих прекрасных глаз. Мой взгляд опять падает на бумажку в её руках.
Забираю сложенный листочек, раскрываю и слышу звон разбитого стекла. Это, кажется, моё сердце сейчас разбилось на тысячи осколков.
В душу пробирается лютый холод, который сковывает всю меня, от пальцев на ногах до кончиков волос.
Я хочу ослепнуть, потому что написанное на маленьком клочке бумаги разбивает моё сердце в мгновение ока и отнимает надежду на счастье, верность и любовь.
Не знаю, сколько времени так сижу на пороге своего дома, который рушится на моих глазах. А маленькая девочка почему-то прижимается ко мне так доверчиво и нежно, что сердце начинает кровоточить ещё сильнее.
Она могла бы быть моей, нашей с Марком, принцессой. Но судьба отняла у меня эту надежду.
Не я родила любимому ребёнка, не я. От этой горькой правды я сгораю и превращаюсь в пепел на пороге своего гнездышка, которое я вила с такой любовью.
- Диана, детка, что с тобой? Почему ты тут сидишь? - голос Марка вырывает меня из внутреннего ада, куда я попала за то, что совершила один единственный грех - полюбила. Мне больно смотреть на мужа и чувствовать как разрушается наша жизнь.
- Милая, вставай! Черт, ты вся ледяная! Кто это девочка? Где её родители? Диана, не молчи, скажи хоть слово! Что вообще происходит?
Марк хочет поднять меня на руки, но каждое его прикосновение словно раскалённый металл по кровоточащим ранам.
Я отшатываюсь от него и отхожу в сторону, в тепло дома, которое вдруг перестало меня согревать. При этом малышка всё ещё держит меня за руку.
Марк закрывает входную дверь и подходит ко мне, я вижу, чувствую, что сейчас обнимет. Но я не готова к его прикосновениям, да и буду ли теперь готова когда-нибудь?
Выставляю руку вперёд, тем самым останавливая его. Смотрю на любимого мужа, которому я верила больше чем себе, и задыхаюсь, ни слова не могу вымолвить.
- Любимая, не молчи, скажи, что случилось? Ты меня пугаешь. Пожалуйста, не отталкивай меня.
Я больше не могу видеть его, слышать его голос, мне так больно, так ужасно больно, что умереть было бы легче.
Вот и праздник тебе, Дианочка. Получи и распишись. Хотела же что-то необычное и неординарное устроить, вот судьба и тебя услышала. Подарок-то какой сделала! Одна мысль за другой атакуют мой уязвимый мозг.
Марк снова делает движение ко мне, но я не хочу больше его прикосновений. Молча протягиваю ему клочок несчастной бумаги, который сегодня убил всё светлое и счастливое в моей жизни.
Сама не отрываясь смотрю в лицо мужа, хочу видеть его чувства. Марк берёт листочек и начинает читать, на его лице сначала проскальзывает удивление, потом неверие, а потом и вовсе отрицание и гнев.
Поднимает голову, и я впервые вижу на лице мужа такие эмоции. Он зол, очень зол.
На его лице написано, что он сейчас хочет одного - убивать. Но он уже убил, убил моё сердце и мою душу, убил три года счастливой жизни, три года, полных любви и доверия.
- Диана, это не то, что ты думаешь! То есть, я хочу сказать, это не правда, любимая, поверь мне! Я никогда, слышишь, никогда тебе не изменял. С первого дня, как с тобой познакомился, в моей жизни не было ни одной женщины. Родная, только ты одна, тебя одну люблю, тобой одной живу. Я бы никогда не поступил так с тобой. Поверь, пожалуйста, только поверь мне, и я докажу, что не имею к этому ребёнку никакого отношения.
Смотрю на мужа, и мне так хочется поверить ему. Сейчас он выглядит искренним и очень взволнованным. Его грудь тяжело вздымается, пресс напряжён.
