Так как кидать какие бы то ни было снаряды я умел хорошо, то подрасчитав вес и размер книги, пульнул её таким образом, чтобы твёрдый корешок её врезался ровно в нос.
Случилось точно так, как я и задумывал. Когда Костяну оставалось каких-то несчастных два метра до того, чтобы достичь меня, в его хрупкий носовой хрящ, который от этого перемололся в труху, прилетел Данте.
Точно остановленный крупнокалиберной пулей, длинный рухнул с вертикального положения затылком назад. Вскричал от неожиданной боли и схватился за лицо. Конечно, ничего серьёзного с ним не случится, тем более, что он успел активировать живу и даже намеревался использовать Дар.
Я лишь на время оглушил его и обрубил процесс использования магии.
Пока Костян валялся на полу, к нам подошла Елизавета Михайловна. Да, именно подошла, а не подлетела или хотя бы подбежала, как сделала бы нормальная мать. Видимо, она не особо беспокоилась о своём сыне. Судя по лицу, скорее, была раздражена тем, что он прервал её свидание и тем более бросился в драку, окончательно всё испортив.
Тем не менее, ведомая чувством долга перед родственными узами, Разумовская попыталась хоть как-то выказать недовольство в мою сторону.
— Что ты наделал… — Фальшивым голосом произнесла она, переводя взгляд с меня на Костяна, и обратно. — Я сейчас принесу что-нибудь холодненькое…
Длинный, наконец, поднялся на ноги, не отрывая руку от лица, и рявкнул:
— Не надо! — Смаркнулся кровью. — Пошла ты нах*й! И ты пошёл нах*й, ублюдок… — Злобно просипел он, смотря на меня половиной лица. — Ты ещё заплатишь…
— Сын. — Холодным, словно железо на морозе, голосом, произнесла Разумовская. — Следи за языком.
— П-хах. — Просмеялся Костян. — Лучше ты за своим следи. — И кивнул в сторону скомканных розовых трусов.
Елизавета Михайловна покраснела ещё сильнее, а длинный, грозно топая по кафелю, отправился к выходу. Наконец, спустя полминуты мы снова оказались одни в библиотеке.
Женщина сходила к двери, и закрыла её на замок. Когда вернулась, сказала:
— Не понимаю, что он здесь забыл… И ведь ключ даже с собою захватил. А для этого вообще-то нужно сначала в резиденцию заскочить. Ибо наш экземпляр я всегда с собой ношу. — недоумевала Елизавета Михайловна.
Ого. А вот это уже интересно. Выходит, что появление Костяна в родовой библиотеке не роковая случайность. Хотя и… самому можно было об этом догадаться. Ещё бы этот идиот из-за жажды знаний тут появился.
Но, тогда, как он понял…?
У меня сформировались только две версии. Первая — он каким-то образом прознал о нашей встрече, и просто-напросто проследил. Вторая — установил за мной круглосуточную слежку, и я сам привёл его сюда.
В любом случае, этот ублюдок поступил по-крысиному, прошпионив за кем-то из нас. И лучше для него самого, если не за мной.
— Извини, что я так… — Уже трезвым и слегка расстроенным голосом произнесла Разумовская. — Не стоило нам здесь встречаться.
— Ключевое слово «Здесь?»
Женщина немного помолчала, словно раздумывая над ответом, и сказала:
— …
Нет. Она ничего не сказала. Потому что пока что не решила.
По крайней мере, на сегодня наша встреча точно закончена. И мы оба это понимали. Ведь длинный утырок мог вернуться в любой момент и снова испортить наше сладкое уединение.
— Он расскажет вашему мужу? — Поинтересовался я.
Елизавета Михайловна махнула рукой.
— Не расскажет. Потому что смысла в этом никакого. Мы и не живём-то с мужем. Да и не жили никогда. Это у нас так… формальность. Так что… — Женщина подошла к креслу, на котором висели розовые улики. — Насчёт этого не беспокойся. — Взяла их в руки.
— А насчёт чего можно беспокоиться?
Она расставила тоненькие кружевные тесёмки в стороны, и стала залазить в бельё. Сексуально двигая при этом бёдрами, чтобы подтянуть его до необходимого уровня.
— Думаю, что кроме себя беспокоиться не о ком. — Елизавета Михайловна, наконец, вернула на себя трусики и поправила платье, которое задралось.
— Проводить? — Спросил я у неё, когда мы стояли в вестибюле и облачались в верхнюю одежду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Спасибо… — Улыбнулась Елизавета Михайловна. — Но меня на соседней улице водитель дожидается.
— Хорошо. — Сказал я, и пропустил женщину с ключом вперёд. Она открыла дверь, и мы вышли наружу. Здесь было всё так же солнечно и тепло, но прежний дух предвкушения куда-то бесследно испарился.
Я поцеловал руку Елизаветы Михайловны на прощание, и мы разошлись.
Пока шёл до троллейбусной остановки, внимательно осматривался по сторонам. Вроде как, никаких шпионов поблизости не было. Написал сообщение Артёму.
«Как там мои?»
Через полминуты он ответил.
«Всё в порядке, Александр. Татьяна совсем недавно вернулась домой. Ева выходила в магазин пару часов назад, но благополучно вернулась. Сейчас все дома и под моим тщательным присмотром».
«Хорошо. Спасибо тебе большое» — Ответил я Артёму и спрятал телефон обратно в карман.
Дождался нужного троллейбуса и вошёл внутрь. Когда проехал половину пути, позвонил Коловрат Упырь и взволнованным голосом сообщил, что мне срочно необходимо приехать к ним. На вопрос, что случилось, ответил, что это касается Костяна.
«Понял» — Ответил я и сошёл с транспорта. Пересел на другой троллейбус и отправился в сторону спортивного клуба Организации.
Несмотря на то, что я старался идти как можно быстрее, но из-за медлительности водителя всё равно потерял много времени. В итоге, оказался на месте где-то через двадцать минут.
Перед входом, возле урны я встретил ежа Коляна, что докуривал сигарету с задумчивым видом. На вопрос о том, как обстановка, он ответил:
— Прорвёмся…
С ни к месту играющей у меня в голове песней «Прорвёмся, опера!» зашёл внутрь здания. На первый взгляд всё выглядело так же, как и всегда. Зелёное пацаньё прыгало и бегало по залу, массивный мужичара тягал железо. Но не было видно главных. Скорее всего, они в кабинете.
Да, я распахнул белую дверь и увидел всю честную компанию внутри. Упырь с Серёгой, как и всегда, сидели на столе, двое лысых на диване, а синеволосый Стас стоял в центре помещения. Правда, в этот раз он не шутил.
— Чё случилось? — Ещё не до конца отдышавшись, спросил я, оглядывая всех присутствующих.
Первым голосом подал Стас:
— Да вот дружок наш общий объявился… и подговнить решил.
Я вопросительно уставился на Коловрата с Серёгой.
— К нам его гонцы заскакивали, и сообщили не очень приятную новость… — С полудосадой сообщил Упырь.
— Что за новость?
— Не новость, скорее… — Поправил Упыря Серёга. — А вызов. Или, если можно так это назвать — сатисфакция.
— Не понял. Что ещё за сатисфакция? — Тупил Стас.
Серёга с усмешкой посмотрел на синеволосого, а после перевёл взгляд на меня.
— Грубо говоря, Костян считает, что ты, я, и вся наша Организация, нанесли серьёзный ущерб его достоинству. И теперь он хочет удовлетворения за оскорбление его чести. Проще говоря — подраться.
— А, господи… — Показно перекрестился Стас. — Я уж думал, что-то ещё случилось. Ну ты, Серёга, со своими сложными словами…
— Ага. Хочет подраться, значит… — Резюмировал я. — А с кем конкретно?
— Со всеми нами! — Ответил Упырь.
— Эм… — Опешил я. — А вы то тут при чём… я же один с его ма… — Осёкся. — Ой.
Серёга покашлял в кулак.
— Не знаю, какие у вас там с ним личные тёрки, но вызов был прошен всем нам. Может, ты забыл, Саня, но мы одна команда, и поэтому отвечать за всё должны совместно. Да и… — он улыбнулся. — Не лишай нас возможности тоже поучаствовать в том, чтобы набить его наглую худую рожу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Хех. Ладно, не буду спорить. — Ответил я. — Но, ведь это получается, что у него тоже будет какая-то команда?
— Ты прав. — Сказал Коловрат. — Без этого никуда. И, зная о связях твоего дружка, можно предположить, что команда эта — отъявленные головорезы…
— Ну так вгоним им в жопы саморезы! — Перебил Упыря Стас, тем самым подытожив наше решение по этому вопросу.
