Хотя, утренние занятия у неё наверняка насыщеннее, как и у всех представительниц прекрасного пола. Ну или, она банально отлёживается после всего случившегося в усадьбе у Шуйских и в лавке у Артура.
В камине лениво потрескивает пара полешек, хотя холода или иной причины, кроме как для эстетики, я не вижу.
– Утречка всем, кого ещё не видел, – я бодренько поздоровался, посмотрев на Татищева и Тимку, который старался по запаху определить, что скрыто под крышками в тарелках. – А что не начали трапезничать, ведь остынет же? – я отреагировал как и положено для себя.
– Ну, негоже без главы начинать, как-то неправильно это, – подметил Гришка.
Остальные кивком выразили согласие с Распутиным.
– Да ладно, – я отмахнулся. – А ежели бы я, вообще, до обеда плескался? Короче, если что, на будущее, не нужно меня до посинения и обморока голодного дожидаться, – я глянул на графа в первую очередь как на взрослого аристократа соблюдающего законы и традиции. – Тем более, что вы, Николай Фёдорович, даже не ночевали и наверняка всю ночь на ногах провели, не едавши.
Друзья посмотрели на меня с изумлением, точнее с лёгким недопониманием, но спорить в открытую по поводу законов этикета не стали. Ну и это уже хорошо.
– Эм-м… – Татищев вскинул бровь. – Я постараюсь, Феликс, хотя и не согласен с вами внутреннее.
– Уж постарайтесь, вы этим очень меня обрадуете, – настоял я на своём.
Я прошёл к своему месту, выбранному для меня так, чтобы видеть всех за столом, и только сейчас заметил такую классную вещь, виденную по телеку, как подставка для варёных всмятку яиц. Прям вот как в фильме каком-то. Даже специальная ложечка есть. Прикольно! Я неосознанно улыбнулся, что не ускользнуло от моих товарищей.
– Вас, кх-м, – граф кашлянул. – Прошу прощения, тебя Феликс, что-то развеселило? – заинтересовался Татищев, убирая крышку с основного блюда.
Я не смог сразу ответить, так как этим самым блюдом оказалась каша. Замаячила перспектива остаться голодным, ведь это произведение кулинарии я не ем лет с трёх. Фобия такая на любые каши образовалась.
– А-аа, нет, – я придвинул диетический продукт, а именно яйцо всмятку на ножке и постучал по его верхушке. – Просто давненько не встречал такой сервировки, – пояснил так, как в голову пришло. – Люблю такое на завтрак употреблять, вот только кроме кашки. Не ем её ни в каком виде.
– Напрасно, – граф искренне удивился. – Довольно вкусно и главное сытно!
– Ничего не могу с собой поделать, – посетовал я как можно сокрушённее. – Много раз пытался и всё бестолку.
В целом же, Татищева такой мой ответ устроил, а я проигнорировал основное блюдо завтрака и спокойно сварганил пару бутербродов с маслом.
– Феликс, барин, ты совсем странный, – заявил Тимка. – Такую вкуснятину и не есть? Я тогда слопаю и твою порцию! – добавил глава беспризорников и опечалился. – Нет, лучше с собой возьму.
Я моментально вспомнил о всех тяготах и лишениях перенесённых пацаном и о его ватаге беспризорников. Задумался о количестве голодных ртов и мне стало грустно.
– Не стоит, Тимофей! Скоро твои архаровцы голодать перестанут, – решился я на озвучивание другу одной из идей или её намётка. – Ты посчитай всех своих, а я попробую загрузить их работой. Думаю голодных точно не будет, да и возможность приодеться к зимушке появится.
Тимка удивлённо вскинул бровь, а затем глянул на меня с надеждой и немой благодарностью во взгляде.
– Барин, ты не шути только так вот, – произнёс он серьёзно. – Нельзя давать надежду тем, кто её потерял и не быть уверенным в исполнении задумок! – добавил поучительно глава малолеток.
Он задумался и опустив голову начал ковырять в тарелке ложкой.
– Ешь давай! Поверь мне, что всё будет как и говорено! – я попытался подбодрить его. – Надеюсь ингредиенты типа яиц и масла никто перепутать не сможет. Будут твои малолетки трудиться на фабрике, думаю уже к концу осени. Ну и за тепличками присматривать… – тут я задумался, прикидывая новые возможности.
Тимка оживился и активнее заработал ложкой, наслаждаясь обычной кашей, на которую я даже взглянуть не могу. Ну вот порода у меня такая дурная.
Все приступили к трапезе, не смея отвлечься на разговоры, хотя взгляды присутствующих красноречиво указывали на всеобщий интерес к принесённым графом шкатулкам. Не могу иначе назвать эти футляры, выделанные столь искусно, что хранить в них драгоценности я бы не постеснялся.
Я же задался правомерным вопросом: «Говорить ли о элементале товарищам, и если – да, то как это известие преподносить?»
Нет, то что этот секрет останется в тайне я уверен, однако сам факт появления у меня духа Земли может произвести на друзей любое впечатление. Мне же неизвестна реакция здешних аборигенов на такие повороты судьбы.
Тук-тук!
В дверь вежливо постучали.
– Да? – я отвлёкся на визитёра.
Друзья тоже посмотрели в сторону двери, прервавшись от трапезы.
Вошла девушка, одетая скорее в униформу, чем в платье. Я такие видел на старинных фотках у бабушки, в школе когда она обучалась и где были все одинаковыми. Ну не прям один в один, а приблизительно и с некоторыми изменениями, типа кокошника белоснежного и ещё некоторых незначительных деталей.
Она выразила приветствие лёгким поклоном с приседанием. Ну не знаю я, как он называется у аристократов.
– Разрешите, я заберу пустую посуду и приборы? – спросила и застыла в дверях. – Может ещё чего изволите? Я немедленно принесу.
Я посмотрел на опустевшие тарелки у друзей и разрешил ей выполнить свои обязанности.
– Да, конечно. Пожалуйста убирайте, – я высказал согласие и жестом пригласил горничную пройти. – Мы как раз закончили завтракать. Почти, – добавил я оценив Тимку, с наслаждением лакомившегося вареньем.
– Милая, принесите нам кваску и ещё чая, – поправил меня Татищев, тоже обратив на сорванца внимание. – Будьте столь любезны.
– Конечно, как вам будет угодно, – она опять выразила почтение лёгким приседанием с поклоном.
Девушка в кокошнике убрала пустые тарелки и расстроилась, видя нетронутое мной блюдо утреннего рациона, но перекочевавшее ближе к Тимке.
Горничная ничего не спросила, однако по всем внешним признакам стало ясно, что в ближайшее время госпожа Белла получит доклад о происшествии, чрезвычайном для местной кухарки. Ладно, поясню им потом, что да как.
Когда первые позывы утреннего голода утолили и все расселись более вальяжно, наступил момент для начала общения, попивая чай и принесённый квас местной предупредительной горничной госпожи Беллы.
– Так что же вы нам такое принесли, уважаемый Николай Фёдорович? – я решился на озвучивание всеобщего интереса, уже не скрываемого ни кем. – Не томите, продемонстрируйте нам, граф. Никогда не поверю, что вы провели бессонную ночь без пользы. Наверняка контроль вели какой-то. А? Граф?
Гришка с Тимкой оживились, собственно, как и сам Татищев, который словно ожидал от меня этого вопроса.
Граф медленно снял шитую вензелями, белоснежную салфетку, которую перед завтраком заправил за воротник и встал, расправив несуществующие складки на бузупречной одежде.
Затем он медленно прошёл мимо камина к небольшому столику, несущему функции журнального или декоративного, и встал рядом с ним, положа руку на футляры. Николай Фёдорович просто излучает гордость всем своим видом.
– К-хм! – Татищев кашлянул готовясь к пояснениям с демонстрациями.
Мы, естественно, развернулись к нему и приготовились внимать моему мудрому поверенному в делах.
– Итак, я пожалуй начну с самого интересного, и продолжу поочерёдно знакомить вас, уважаемые друзья, с новинками, получившимися в результате конструкторской мыследеятельности нашего дорого Феликса Игоревича, – начал граф проникновенно.
Я принял его посыл с благодарным взглядом.
– Граф, ну вы и свои заслуги не забывайте! Без вашего старания вряд-ли, что-нибудь получилось бы так скоро! – парировал я его слова. – Давайте продолжим без лишнего пафоса и официоза! Уж больно интрига сильна, – я выразил и общее настроение друзей. – А?
