– Привет, сынок! Почитаешь нашу прессу, волосы дыбом встанут! В Ростовской области пропадают дети от пяти лет, затем в колодце находят расчлененные трупы со следами насилия, в Москве и Питере инородцев забивают до смерти, у нас, в райцентре, выкинули младенца в мусорный ящик, совершенно здорового, двух дней от роду…
– Поднялась же рука! – вставила мать. – Порядочные люди забеременеть не могут, а кто-то на помойку деток выбрасывает! Ну, как у Машеньки дела? В ней же причина? Конечно, в ней!
– Не надо, мама! – поморщился Игорь.
– И в самом деле, Катерина, не капай на мозги парню, да еще перед едой! – поморщился отец. – Не язык, а помело!
– Да что такого! От правды не спрячешься, раз третий год не может залететь, значит, причина серьезная. Её хотя бы можно вылечить?
– Не знаю, – проговорил Середин. – А не все ли равно?
– В смысле? – не понял отец. – Вы разводитесь?
– Не знаю.
– «Не знаю, не знаю»! Заладил! – в сердцах произнесла мать. – Ешь вот давай! А то питаетесь одними полуфабрикатами!
– Да не лезет в меня ваша вкусная домашняя жратва, приправленная ложным сочувствием! Наверное, спите и видите, когда мы разведемся! – вдруг заорал Игорь и кинулся в коридор, схватился за белые летние туфли, принялся лихорадочно обуваться.
– Только не делай нас виноватыми! Я знаю, чем все кончится, ты все равно ее бросишь, только сам при этом хочешь остаться страдальцем! – донесся из кухни голос матери.
Слова резанули по взвинченным нервам, словно нож по струнам, которые, оборвавшись, больно задрожали и завибрировали, выдавая отнюдь не музыку любви, но стон боли. Намеки матери, слезы Машки, счастливые друзья, все время заделывавшие отпрысков плодовитым женам – достало все! Сбылись самые дурные предчувствия – его половина не способна зачать ребенка. Жившие душа в душу супруги стали ссориться. Да еще родители подливали масла в огонь: «Ты у нас один, надеяться больше не на кого!» Игорь и сам не знал, что делать. Машку он искренне любил, скучал, если долго ее не видел. Даже то, что они работали бок о бок, ничуть не раздражало. Но после чертового приговора докторов вдруг все изменилось.
«Милый, давай усыновим малыша! Вон их сколько, несчастных, обделенных! Ведь главное – любовь, правда?» – говорила жена, с надеждой заглядывая ему в глаза.
«Считаешь, это выход? Чужой ребенок никогда не станет нашим, сколько его ни воспитывай! Я не готов на такой шаг! Прости!» – отвечал он, понимая одно – выхода нет.
«Я не собираюсь тебе мешать! Хочешь развестись, пожалуйста!» – восклицала Машка.
«А чего хочешь ты?» – вопрошал Игорь.
«Уже ничего!» – она отворачивалась к стене.
Или их реплики звучали как-то иначе, не все ли равно?
Утром они ехали как бы вместе, но на самом деле порознь. На обед он уходил первым, жевать при жене, усиленно прятавшей взгляд, было выше его сил.
В тот вечер он долго бродил под окнами пятиэтажки, глядя на слабо светящееся окно. Машка любит читать перед сном, включив ночник. Он не решался подняться, но разгуливать под балконом, словно глупый Ромео, двойной идиотизм. В конце концов, она его жена.
Решившись, Середин вынул ключ и бросился в подъезд едва ли не бегом. Перепрыгивал через две ступени и запыхался, словно студент. Приоткрыв дверь, он ввинтился в коридор, осторожно разулся, вздрогнул, когда вспыхнул свет. Жена стояла возле выключателя в роскошной кружевной ночнушке, купленной Игорем на восьмое марта. Рубашка больше напоминала розовое облако, чем одеяние для сна. В глубоком вырезе просматривались полукружия грудей, взволнованно вздымавшихся.
– Я ждала тебя. Черт возьми, пусть хоть один вечер, да мой! – она шагнула навстречу.
Весь дрожа, он впился в горьковатые от слез уста, они целовались с исступленной жаждой, словно любовники, встретившиеся после долгих лет разлуки. Игорь схватил жену на руки и, свалив со столика в прихожей какой-то флакон, ворвался в спальню, точно победитель в бастион врага. Все его существо жаждало покорять и удивлять. Тело Машки извивалось под ним ошалевшей змеей, ноготки яростно впивались в обнаженную спину, причиняя сладкую боль. Скоро все кончилось бурным взрывом, эмоциональным и физическим. Супруги застыли в немой неподвижности, пока Игорь не почувствовал на лице влагу.
– Что такое? Почему моя мышка плачет? – он включил ночник.
– Мне показалось, между нами никогда больше не будет такого, – всхлипнула она.
– Какого?
– Ну, такого урагана…
– Глупенькая! Мы вместе, и нас никто и ничто не разлучит! – Середин говорил, сцеловывая слезы с ее щек. Соленые капли казались ему небесной влагой.
– А твои родители? – она снова взглянула в лицо мужа вымученным взглядом, ставшим привычным за последнюю неделю.
– Забудь. Они – не твоя проблема, ясно?
– Нет, не ясно. Катерина Семеновна и Роман Петрович у тебя одни, других нет.
– Ты тоже одна.
– Жену поменять куда легче!
– Не для меня. Как выяснилось, я не могу заводить детей без любви!
– Значит, мы усыновим ребенка? – Маша приподнялась на локте. С такого ракурса лицо ее казалось юным, совсем детским.
– Не спеши, дай придти в себя! Нужно пережить этот кризис! Правда, мышонок? – Игорь протянул руку, взяв с тумбочки книжку сумочного формата. – Что ты тут читаешь без меня? Цветаева, твоя любимая поэтесса! Почему именно сейчас?
– Пыталась представить, как бы она поступила на моем месте!
– Представила?
– Не смогла. У нее был сын…
– Ну и Господь с ним! Вот поедем завтра на природу оторвемся, как следует! Все забудем и начнем жизнь сначала! Не грусти, Машка! – бодро воскликнул Середин.
– Постараюсь, – улыбнулась молодая женщина. – Слушай, как ты думаешь, шеф неспроста затеял этот корпоративный пикник?
– С чего ты взяла? – удивился Игорь.
– Мне так кажется. Наверняка грядут кадровые перестановки.
– В смысле? Думаешь, чьи-то головы полетят? – насторожился муж, уверенный в прозорливости супруги.
– Ирка Соловьева намедни разглагольствовала, мол, Лада Вельчинова уходит с фирмы – уезжает в столицу. Место начальника отдела освободится. А претендентов двое: ты и Таня Зарова.
– Я-то думал, впрямь серьезное дело! Подумаешь, Ирка! Да она по всему «Соло» растрепала, будто мы разводимся! Не язык – жало змеиное! – высказался Середин.
– Не тот случай! – возразила Маша. – Я чувствую!
– Чувствительная ты моя! А больше ты ничего не чувствуешь? – Игорь перевернул жену, положив на свой живот.
– Чувствую!
– Что? – его голос превратился в дрожащий шепот.
– Тебя! – так же тихо ответила женщина.
Ночник в спальне Серединых снова погас.
3. 8июня, 20.55. Лада Вельчинова
В то же время Лада Вельчинова, начальник отдела, разговаривала по мобильнику со своим московским женихом.
– Петь, кто из нас невеста на выданье, ты или я? – иронично спросила девушка. – Кто должен нервничать?
– Лада, а я – жених на выданье! И успокоюсь только тогда, когда увижу тебя на вокзале с чемоданом в руке…
– Петечка, у меня будет очень тяжелый чемодан, – усмехнулась Вельчинова.
– Не в нем дело… Честно говоря, я всю неделю сам не свой, не ем, не сплю…
– Ну, Петя! Поверь, и мне не легче! Мама слезы прячет, в глаза не смотрит, папа за сердце хватается. Дома обстановочка, как в Париже во времена Великой Французской Революции, да еще шеф этот дурацкий пикник замутил в честь пятилетия фирмы! Хочет, чтобы я прощальный тост произнесла, так сказать, с коллективом попрощалась! Вот уж счастье привалило!
– Сочувствую!
– То-то же!
– Твой Кавярзин тот еще хмырь, гусак патлатый! – в досаде проговорил жених.
– Вообще-то, он лысый. Петь, не переживай, все устроится! Я тебе завтра позвоню, вечерком, как только с природы вернусь!
– Непременно, солнышко, буду ждать!
Нажав кнопку отбоя, Лада вздохнула. Она готова оставить родной дом и престарелых родителей и выйти замуж «в столицу». А любит ли она Петра? Чем ближе к отъезду, тем чаще Вельчинова задавала себе этот вопрос и все чаще игнорировала собственный ответ на него.
4. 8 июня, 21.50. Андрей Волохов
Андрей Волохов с наслаждением вытянулся на кровати одноместного номера в придорожном мотеле. Не «интурист», конечно, но для усталого дальнобойщика вполне сойдет, чисто, спокойно. Можно дальше ехать в ночь, выпучив глаза, пока не осатанеешь вконец. Но смысл? Себя насиловать? Сейчас вот позвонит невесте Оксанке, отрапортует, да и баиньки, а с рассветом – снова в путь-дорогу. Однако телефон любимой не отвечал.
– Черт, где ее носит? – ворчал парень. – Небось, опять у подружки засиделась, Соньки Корегиной, мелют языками, сплетни собирают!
Отужинав в буфете половиной цыпленка-гриль и запив бутылкой лимонада, Андрей повторил попытку. Безрезультатно.
