Показались знакомые очертания домов: частный сектор, с которого начинался Звёздный. Миновав частные дома, Глеб переехал мост, перекинутый через маленькую речку, и оказался уже в городе с обычным для города видом: дома и здания в несколько этажей, обилие магазинов и рекламы.
Нужно было проехать весь город до конца и заехать в пригородный посёлок городского типа. На окраине этого посёлка около гаража номер восемнадцать Глеба уже ждали.
Глеб ехал мимо парка. На обочине стояла патрульная машина, из которой выполз высокий соломенноволосый полицейский с жезлом. Незнакомая физиономия. Глеб знал в своём городе, кажется, всех полицейских. Полицейский махнул жезлом, приказывая Глебу остановиться.
Глеб припарковал джип у обочины.
Из патрульной машины выбрались ещё два полицейских с автоматами и один мужчина с большой головой в белой рубашке и серых брюках. Он подошёл к машине Глеба вместе с полицейским, останавливавшим его машину жезлом.
– Капитан Смирнов, отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Московской области.
Мужчина в белой рубашке представился и показал ксиву в раскрытом виде.
– Покажите, пожалуйста, что у вас находится в багажнике.
Глеб похолодел. Неужели его подставили? Но за что?
Он вышел из машины, открыл багажник. Один автоматчик открыл сумку.
– Что это? – спросил Смирнов.
– Не знаю, – отвечал Глеб.
– Мы вынуждены вас задержать.
На руки Глеба надели наручники, после чего его посадили в машину, которая подъехала спустя несколько минут и повезли в Москву.
2.
Глеба допрашивал сухой худой мужчина в сером пиджаке и белой рубашке с большим тёмным галстуком. У этого следователя была большая лысина. Остатки его волос имели чёрный цвет. На крючковатом носу плотно сидели очки с толстым стеклом.
– Куда вы направлялись, Глеб Михайлович?
– Никуда. Просто катался.
– Чья это машина?
– Олега Ивановича Прошкина.
– В каких вы с ним отношениях?
– Общались немного.
– Вы друзья?
– Да нет, не сказал бы.
Глеб не знал хозяина машины, на которой он ехал, даже не представлял, как он выглядит.
– И при этом Прошкин вручил вам ключи от своей машины? – продолжил допрос следователь.
– Как видите.
– Здорово. С чего бы такая щедрость?
– Сам удивляюсь.
– Может быть, вас попросили исполнить какое-либо дело? Перевезти что-то из точки А в точку Б?
– Нет.
– Зачем же вам тогда понадобилась машина Прошкина?
– Хотел просто покататься.
– Просто покататься?
– Да.
– Где вы катались?
– По городу, по окрестностям.
– Странный вы человек, Глеб Михайлович. Малознакомые люди дают вам покататься на своих машинах. Вы знаете, чем занимается Прошкин?
– Нет, не спрашивал его об этом.
– При каких обстоятельствах вы общались с ним?
– Не помню. На шашлыках, вроде, в последний раз. Я тогда много выпил.
– Что было в сумке, лежавшей в багажнике?
– Не знаю.
– Это ваша сумка?
– Нет.
– Прошкина?
– Может быть. Не знаю.
Глеба привели в одиночную камеру с серыми сырыми стенами. Через окно вверху стены пробивался желтовато-белый свет. Хорошо, что он оказался один. Самое время всё обдумать. Ведь ему могут влепить по-полной. Сколько интересно дают за сбыт наркотиков? Он не помнил этой статьи. Это конец. Глеб уткнулся лицом в грязную подушку.
Не надо было влезать в эту грязь. Зачем он согласился на это дело? Из-за жены? Это оправдание своего проступка, преступления. Она же не приставляла к его голове пистолет, заставляя идти на преступление. Жил он плохо и бедно, а теперь будет всё ещё хуже.
На другой день Глеба снова вызвали на допрос. В этот раз его допрашивал следователь, назвавшийся Огнёвым Иваном Ивановичем. Это был тридцатитрёхлетний мужчина с несколько скуластым лицом и светлыми волосами. Под жёлтой рубашкой явно выступали мускулы. «Спортсмен», – мысленно заключил Глеб.
– Как выглядит Прошкин Олег Иванович? – начал Огнёв.
– Обычно.
– Точнее, пожалуйста.
– Зачем вам это?
– Ну, крупный такой мужчина.
– Крупный?
– Крупный.
– Сколько ему лет?
– Я его не спрашивал.
– На вид?
– Около сорока.
Огнёв выложил на стол перед Глебом пять цветных фотографий мужчин.
– На какой из них он?
Глеб наугад указал на крупноголового мужчину с сердитым лицом.
– Здесь нет фото Прошкина.
– Как нет? А этот?
Глеб глазами указал на выбранное им фото.
– Это не он.
– Хватит нам морочить голову, Глеб Михайлович. Как у вас оказалась машина Прошкина? Кто вам дал на неё доверенность и ключи от неё?
– Я отказываюсь давать показания, следуя законному конституционному праву не давать показания против себя.
– Что ж. В опасные игры играете, Глеб Михайлович.
– Мне нужен адвокат.
Что-то пошло не так в этом деле. Глеб пытался угадать, что же случилось? Кто такой этот Прошкин? Бандит, наверно, какой-нибудь. Почему его мало спрашивают про амфетамины? Не спрашивают, у кого он их взял?
Глеб лежал на спине на шконке в камере и размышлял.
Он был среднего роста с немного резкими чертами лица, кареглаз, русоволос. В сентябре ему должно будет стукнуть тридцать три года.
Утром тяжёлая дверца камеры со скрипом растворилась.
– На выход, – скомандовал контролёр.
Глеб вышел в коридор. Его проводили в комнату, где выдали его личные вещи. Офицер сказал:
– Вы свободны.
Глеб вышел из здания изолятора. Был жёлтый июльский душный день. Глеб был рад этой духоте, этому горячему невкусному воздуху.
Просигналила машина.
Глеб увидел корейскую машину красного цвета Бухарева.
Глеб подошёл.
– Степан Ильич, вы за мной?
– За тобой, садись.
Глеб сел в машину.
Двинулись из Москвы в Звёздный.
По дороге не разговаривали.
Не доезжая пяти километров до Звёздного, Бухарев свернул в берёзовую рощу.
Глеб не сразу узнал это место. Тут в глубине леса находился ресторан «У лешего» с банями и прудами для рыбалки. Ресторан представлял собой двухэтажный сруб.
Бухарев поставил машину перед рестораном.
– Идём, – сказал он.
Они поднялись на второй этаж ресторана.
– Туда.
Бухарев указал рукой на столик у окна, на котором красовались дорогая закуска и два графина с водкой и коньяком.
Уселись.
– Махнём сначала, – предложил Бухарев и разлил водку в рюмки. – За свободу.
Выпили.
Глеб закусил оливками и куском ветчины.
– Ты – молодец, Глеб, никого не сдал, – говорил Бухарев. – Ты, наверно, ничего не понимаешь. Почему тебя освободили? В той сумке была липа. Поэтому у этих шакалов нет ничего против тебя. Хорошо, что они тебя не прессанули. Если бы не машина. Эта тачка числится за одним членом местной опг. Теперь тебя будут вызывать в УСБ. Это не так страшно. За то, что ты ездил на машине бандита, тебя не посадят. Нет такой статьи, ещё не придумали. Плохо то, что на тебя пришла уже бумага в отделение. Так что тебя, извини, придётся уволить. Иваныч не хочет тебе это сообщать, поручив это неприятное задание мне. Чистоплюй сраный. Я, вообще, не в курсе, кто и как планировал эту операцию. Чья это была идея сунуть тебе сумку с липой? Но это лучше чем, если бы тебя взяли с наркотиками. Возможно, за тобой шли машины с настоящим товаром. Заказчики расплатились с нами; так что ты получишь то, что тебе обещали.
Выпили ещё.
У Глеба был отстранённый и несколько потерянный вид.
– Не огорчайся, – пытался взбодрить его Бухарев. – Найдёшь работу лучше этой. Что хорошего в нашей службе?
– Я ничего не умею делать. Я в жизни ничего не держал тяжелее пистолета и авторучки.
– Вот. Иди в охрану. Там тебе выдадут пистолет и авторучку для отгадывания кроссвордов.
– Шутите?
– Я сам скоро стану таким же сторожем, когда уйду на пенсию.
– С вашими то связями.
– Какие связи? Это так. Пока ты на службе – ты ещё кому-то нужен, а потом крутись, как можешь.
На этом этаже находились два бильярдных стола. Около одного стола ходил крепкий мужчина со спортивной стрижкой с кием в руке. Он курил сигарету и морщил всё лицо, когда затягивался. Он в одиночку гонял шары. Рядом с ним стояла красивая девушка в полосатой чёрно-белой футболке.
Глеб отдал все добытые преступным путём две тысячи евро жене.
Марина, когда мужа не было в комнате, иногда доставала хрустящие купюры из книжки и балдела, вдыхая их особенный горький ядрёный запах.
Она была рада тому, что мужа уволили из полиции. Вечером, вернувшись домой с работы, она принесла большой журнал, в котором публиковались вакансии. Авторучкой она выделяла приглянувшиеся ей предложения.
Глеб, лёжа на диване, читал французский детектив при свете ночника. Он вздохнул и отложил книгу на пол.
– Нашла чего?
– Много хороших предложений. Есть по шестьдесят и по сто тысяч.
– Не пойти ли тебе в риелторы или менеджеры по продажам?
