– Может ему помочь надо? – спросила Наташа. – По-моему этому человеку нехорошо.
– Конечно, надо помочь! – тут же согласилась Таня Иванова.
– Очень он людей боится, – покачала головой Петровна. – Шарахается от них, как от чумы. И плакать начинает и кричит. Вы уж лучше его не трогайте. Ой, а что это с ним? Не иначе сердечко прихватило у бедолаги! Ой, беда! Беда!
Тут ребята увидели, как старик повалился на бок и чуть не свалился со скамейки на землю, после чего замер на месте.
– Ой, граждане! – воскликнула Таня Иванова. – Кажется, он умер. У него руки, как плети и ноги тоже согнуты не как у живого. Какой ужас!
– Да ладно тебе вздор нести! – воскликнул Юра Цветков и протер вспотевшие очки, чтобы лучше видеть. – Ничего в нем необычного нет. Хотя конечно…
– Да нет, – задумчиво сказала Петровна. – Девочка права. Василий Иванович кажется, умирает. Давайте ему поможем. В смысле не умереть, а помощь оказать.
И она с несвойственной старушкам прытью подбежала к скамейке. Ребята нехотя и с опаской пошли за ней. Им было не по себе. Они никогда такого не видели. Друзья подошли ближе и убедились, что старик действительно то ли умер, то ли потерял сознание. Он лежал недвижимо, голова у него поникла, и по тщедушному истощенному телу хлестал дождь.
– Да, дела! Кажись, отмучился бедолага, – всхлипнула Петровна.
– Нет, – поежившись и оправив шарф, сказал Никита. – Он еще жив. Вон у него пар из носа идет.
– Тогда надо «скорую» вызвать, – Наташа достала из сумочки мобильный телефон. – Жалко ведь человека.
– По сотовому ты на ноль три не дозвонишься, – сказал Юра. – Надо с домашнего звонить.
– Тогда я скажу маме, – сказала Наташа. – Она вызовет.
– Это правильно, – согласилась дворничиха. – Людям помогать надо. Сегодня ты поможешь, завтра тебе. Хорошие люди всегда так делают.
И Наташа стала звонить маме. Она все ей объяснила потом сказала ребятам, что «Скорая» сейчас приедет.
– Что, так под дождем и будем стоять? – жалобно спросил Никита. Ему было не по себе, и он просто боялся смотреть на умирающего человека и хотел уйти подальше. – Простудимся.
– Да, вы уж идите, – оживилась Петровна. – Чего вам мокнуть? Еще заболеете. Лечи вас.
Ребята повернули было к подъезду, но тут Васильев посмотрел на Петровну:
– А вы тут что ли останетесь?
– А ты как думал? Нешто я его одного оставлю? Вот сейчас голову ему поправлю. Подсоблю еще чем. Вот пальтецо ему расстегну. Ой, не получается что-то. Ну-ка, ты, длинный, давай, помоги мне. Расстегни ему пуговицы. Ему дышать сразу легче станет. Воздух в таких делах первое дело.
Лешка нагнулся над стариком и стал расстегивать пуговицы на его пальто. Тот приоткрыл глаза и посмотрел на мальчика. Тот даже отпрянул:
– Он жив!
– Давай быстрее! – заругалась на него Петровна. – Видишь, человек задыхается? Всему вас молодых учить.
Старик что-то пробормотал, застонал и снова закрыл глаза. Лешка поспешил расстегнуть ему оставшиеся пуговицы.
– Все! Ой, тут что-то упало.
На землю под скамейку свалился какой-то продолговатый предмет, похожий на сверток. Лешка хотел его поднять, но тут на дороге показалась машина «Скорой помощи», и он про него забыл. Другие тоже внимания не обратили на выпавший сверток. Машина подкатила к подъезду, из нее вышли мрачные врач и санитар, недовольно поморщились. Наташа побежала к ним.
– Это мы вас вызвали, – сказала она. – Скажите, он умер?
– Пока нет, – хмуро ответил врач «Скорой помощи», открывая веки старика и щупая его пульс, – И думаю, что не умрет. Налицо все признаки сильного истощения. Но в больнице его поставят на ноги. Только вот, что дальше? Вы, девушка, его родственница?
И он с сомнением посмотрел на симпатичную и хорошо одетую Наташу.
– Да вы что! – воскликнула та. – За кого вы меня принимаете? Мы бы своего родственника никогда бы не довели до такого ужасного состояния.
– Всякое бывает, – буркнул врач. – Ладно, увозим. Возись тут теперь. Ни паспорта, ни полиса. Вот подарил бог дежурство.
Из кабины вышел водитель и вместе с санитаром они положили Василия Ивановича на носилки и с безучастным видом погрузили его в салон. После чего «Скорая» укатила.
А дождь все не кончался. Стало уже совсем сумрачно, и под козырьком зажегся фонарь.
– Вот жизнь! – воскликнула Петровна, глядя вслед уехавшей машине. – Был человек. И нет человека.
– Но врач сказал, все будет в порядке! – возразила Наташа. Но Петровна только рукой махнула:
– Они тебе и не то скажут. Я одного хирурга знала. В четвертом подъезде жил. У него больной на операционном столе умер, а он продолжал оперировать.
Тут Лешка вынул из-под скамейки предмет, который выпал из-под пальто Василия Ивановича.
– Ой, забыли им это отдать!
– Что это? – ребята тут же столпились вокруг.
– Пакет какой-то, – сказал Никита.
– Действительно пакет!
В руках у Лешки был средних размеров пакет из плотной почтовой бумаги и полностью замотанный широким скотчем в несколько слоев.
– Наверно там деньги! – воскликнул Никита. – Доллары!
– Откуда у такого бедняка деньги? – усмехнулась Петровна.
– А что же тогда? – спросил ее Никита.
– А я почем знаю? – удивилась дворничиха. – Вы у своего отличника спрашивайте, который лучший ученик в школе. Он вам и скажет. Вон, какие очки надел. Профессор!
Все уставились на Юру.
– А что я? – тот развел руками. – Я не ясновидец и не чревовещатель. Надо вскрывать пакет. Тогда и узнаем.
– А ну дай мне! – вдруг уверенно сказала Акулина Петровна и выхватила из рук Лешки пакет. Быстро прошла под козырек, встала под лампочку, вынула из кармана своего рабочего халата ножницы и принялась срезать скотч.
– Но ведь нехорошо открывать чужой сверток! – воскликнула Наташа. – Надо вернуть его владельцу.
– Владельцу сейчас одна забота, – ответила Петровна. – Чтобы на кладбище не попасть. А я по долгу службы должна осмотреть найденный на моей территории неизвестный сверток. А вдруг это бомба? Или отрава?
– Тогда милицию надо звать, – с сомнением покачал головой Никита, который, услыхав про бомбу, сделал шаг назад.
– Без них обойдемся! – смело заявила Петровна. – Чего людей зря беспокоить?
Ребята с любопытством смотрели, как ловко она распаковывает пакет.
– Так, что это у нас тут? – бормотала она. – А может и впрямь деньги? Старик ведь не в себе был. Мало ли что ему в голову могло прийти? Может, и таскал с собой миллионы и сам об этом не догадывался? Слыхала я про таких. Сами бродяги, а за пазухой несметные богатства.
И она вынула желтый конверт, открытый сбоку.
– Нет, это не деньги, – сказала она, и в голосе ее больше уже не было никакого интереса.
И через секунду все убедились, что она права, потому что женщина вытащила из конверта какую-то старую с потемневшей обложкой книгу.
– Книжка! – с видом ребенка, который развернул яркую обертку, но не обнаружил под ней конфету, разочарованно произнесла Петровна.
– Книга, – сказал Никита.
– Ну, точно сумасшедший! – с досадой воскликнула Петровна. – Разве нормальный человек такую дрянь будет при себе таскать и хранить, как зеницу ока?
– Может это какая-нибудь очень дорогая книга? – сделал предположение Юра. – Или там между страниц что-то ценное положено.
– Дело говоришь, отличник, – обрадовалась дворничиха и стала пролистывать книгу. – Не, ничего здесь нет. Ни денег, ни выигрышного лотерейного билета. Пусто. Только время я с вами потеряла. А мне еще у трех подъездов убирать.
– Может книга ценная? – не унимался Юра Цветков.
– Я в этом не разбираюсь, – сказала Петровна и отбросила конверт и оберточную бумагу в мусорный бак, а книгу протянула ребятам. – Это вы, интеллигенция, книжки любите читать. Давайте, определяйте стоимость.
– Да это же Пушкин! – обрадовалась Наташа. – Стихотворения.
– Ценная? – слегка оживилась Петровна. – Антиквариат? Сколько стоит?
– Да нет, – сказала Наташа, – обыкновенная, пятьдесят шестого года издания.
– А не врешь? – старушка прищурила глаза. – Может, вы меня обмануть хотите? Старую бабку-то? Может она того, дорого стоит?
– Пушкин бесценен, – сказала Наташа. – И любая его книга великий и бессмертный памятник.
– А сколько денег мне дадут за этот памятник?
Наташа пожала плечами:
– Не знаю, рублей двести. И то, если на любителя. У меня дома точно такая есть. Это же издание «Детгиза». Таких в любой школьной библиотеке целая полка.
Дворничиха еще раз внимательно просмотрела книгу, пролистала все страницы, потрясла ее и громко сказала:
– Тьфу! Только время зря потеряла. Делать было нечего покойнику!
– Может, Василий Иванович еще не умер! – возразила Таня.
– Да, – добавила Наташа, – врач сказал, что в больнице его поставят на ноги.
– Все равно, чтоб ему пусто было, – ворчала Петровна. – Прости меня, господи! Ладно. Завозилась я тут с вами. Дело надо делать.
