Рейтинговые книги
Читем онлайн Дом зверя - Стивен Кинг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8

Однако, больше всего мне понравилась фраза, находившаяся прямо передо мной, на двери, как раз на уровне глаз, в туалете, за полторы тысячи миль от дома, где я сидел, больной, как дворовый пёс, и не понимающий, как вообще я позволил втянуть себя в это. Граффти, сколь зловещее, столь и мудрое, гласило:

664/668

ДОМ ЗВЕРЯ

Снаружи моего нынешнего убежища — и отделённая от меня занавесом и двумя-тремя тонкими стенами — толпа издала громкий пьяный возглас одобрения, когда кантри-дуэт закончил песню, в которой, если не ошибаюсь, были такие строки: «Я лежал на спине, плакал о тебе, и слёзы текли мне в уши». От этого звука я поёжился; да, они жаждут, как львы в клетке. Мой взгляд вернулся к граффити на стене туалета. Дом Зверя. Вот куда я попал, и вновь я вынужден выбираться из этого своими силами… с небольшой помощью моих друзей, конечно же. {отсылка к песне The Beatles «With a little help from my friends»} Звать на помощь? Не глупи, дорогуша. В Сердце Нэшвилла Никто Не Услышит Твой Крик.

Сорок минут до начала. А потом мне придётся забыть про расстройство желудка и снова начать плыть. Всем нам.

Пять месяцев спустя после окончания тура наш музыкальный наставник, Эл Купер, прислал мне копию своего нового альбома «Рекуперация» с просьбой написать пару строк для обложки диска, если альбом мне понравится. Мне и впрямь понравилось, я его даже полюбил. Рекуперация — сборник инструментальных композиций с нью-йоркским настроением и мемфиским горячим сердцем (как в песнях студии Стакс/Вольт) — первый альбом Эла за двенадцать лет и, возможно, его лучший. Когда я разговаривал с ним по телефону после первого прослушивания, я упомянул, что мне больше всего понравился душевный блюзовая мелодия «Как мне забыть тебя», написанная Элом и исполненная при участии Хэнка Кроуфорда, игравшего на альтовом саксофоне.

Эл рассмеялся:

— Да, — сказал он, — Там мы сыграли, как мужчины.

Всё это ещё было в отдалённом будущем, когда мы приехали к пяти часам вечера двадцать восьмого числа на проверку звука, и тем не менее мне кажется, что я уже тогда понимал, что мы должны сыграть как мужчины — и женщины — если мы просто хотим выбраться из «Концертного Зала 328» живыми. Я с первого взгляда понял, что это не место сбора яппи, как «Рокси» в Атланте, где мы играли днём ранее.

«Три-Два-Восемь», как называют этот зал местные, находится на Южной Четвёртой Авеню, где фаст-фуды специализируются на блюдах из зубатки, а самые распространённые вещи в витринах ломбардов — опасные бритвы с ручками, инкрустированными жемчугом. Вой полицейских автомобилей не утихал ни на секунду, и по дороге на проверку звука, и на обратном пути в отель на ужин (который для напичканного антибиотиками ритм-гитариста РБР состоял из хлеба и щедрой порции каопектата на десерт), мы видели множество людей, остановленных копами.

Один раз я увидел, как коп выписывает штраф мускулистому чёрному парню. Чёрный парень, стоявший возле роскошной золотистой заниженной «Камаро», яростно протестовал против штрафа, и при каждом взмахе его рук под футболкой с логотипом «Спортзал Голда» перекатывались мускулы. Его девушка молча смотрела на него с пассажирского сиденья, куря сигарету в нефритовом мундштуке. Коп не обращал внимания на протесты чёрного парня, просто продолжал писать. В половине квартала вниз по улице, на углу, игнорируемые и лихачом, и полицейским, выписывающим ему Пятничное Письмо Счастья, стояли двое парней в кепках задом наперед, один белый, другой чёрный (ну разве это не прекраснейшая страна на Земле?), и обсуждали покупку наркоты. Когда наш микроавтобус проезжал мимо, я увидел, как деньги и белые пакетики сменили хозяев.

Приехали, подумал я, сегодня решится всё. Это суровый район сурового города. На сегодняшнем концерте всё либо случится, либо нет. Этот момент настал позже, чем я думал… но он настал.

Поначалу мы назывались просто «Римейндерс», а не «Рок Боттом Римейндерс». Было это в 1992, когда Джордж Буш ещё был президентом, а я лишь один раз за двадцать лет играл на гитаре перед настоящей аудиторией (с Джоном Кэфферти и ансамблем Бивера Брауна — фотографию с того концерта можно увидеть на суперобложке «Оно»). Я думаю, смена названия произошла из-за проблем с авторскими правами, но наверняка я знаю лишь одно: в какой-то момент между тем, когда Кэти Кеймен Голдмарк впервые спросила, не хотел бы я сыграть в рок-группе (всего один раз), и когда Рой Блаунт представил нас на съезде Американской Книготорговой Ассоциации в Анахайме, мы из «Р» превратились в «РБР». Мы не очень хорошо отыграли в тот вечер в «Ковбое Буги» — я спрятал свою копию видеозаписи и никому не говорю, куда — но мы играли громко, и зрители приняли нас очень тепло.

Часть этой теплоты, вероятно, была данью вежливости к писателям, которые неплохо потрудились на благо печатных издательств, представители которых сидели в зале, а другая часть, несомненно, была вызвана временным притуплением хорошего вкуса, которое случается в определённой степени алкогольного опьянения (а тем вечером большинство зрителей оставили эту степень далеко позади, поверьте мне). Но было и ещё две причины: элемент приятной неожиданности в том, что мы можем сыграть хотя бы так, и ещё, возможно, то, что называется потенциал. Это было во всех нас. Ощущение, что мы можем спеть и сыграть гораздо лучше, если нам дать время попрактиковаться, и, я думаю, именно это ощущение и стало основной причиной того, что почти год спустя я оказался в этой маленькой розовой уборной за сценой «Зала Три-Два-Восемь».

Снова играть музыку — играть перед настоящей аудиторией — было здорово. Даже больше, чем просто здорово; так и должно было быть, иначе концертный тур «Три Аккорда и Жизненная Позиция» никогда бы не состоялся. Это пьянило, и никто не смог выразить это лучше, чем Дейв Барри спустя час после окончания концерта в «Ковбое Буги». Я помню, как он стоял, прислонившись к стене в коридоре отеля, рядом с залом, где проходил приём, устроенный для группы; он выглядел измождённым, его футболка и битловская причёска были пропитаны потом. Он охрип и говорил почти шёпотом, но всё равно был счастлив.

— Это лучший момент во всей моей взрослой жизни, — сказал он безжизненным голосом, — я не знаю, как это характеризует меня, да и не хочу знать, но это правда. Это, чёрт побери, лучший момент в моей жизни.

Он не добавил, что хотел бы повторить: ему это не требовалось. И мне не требовалось, и никто из нас не был удивлён, что разговоры на эту тему начались до того, как на полуночном приёме был съеден последний рогалик и выпит последний бокал шампанского. По правде говоря, все, кто был на том первом концерте, хотели выступить снова, хотя некоторые люди, которые должны были поехать с нами в турне, не смогли этого сделать. Мы относились к ним с искренним, но мимолётным сочувствием, как школьники относятся к однокласснику, который не пропустил не одного урока, а прямо накануне школьного пикника заболел свинкой. (Мэтт Грёнинг, самый чокнутый из всех нас, присылал цветы на каждый концерт)

Но поскольку мы писатели, мужчины и женщины, свыкшиеся с мыслью, что хорошая работа означает редактирование, переработку и переписывание, мы не просто хотели сделать это снова: мы хотели сделать это лучше, мы знали, что нам это по силам (потенциал, помните?); вопрос был лишь в том, насколько лучше мы можем стать, и что ещё интереснее: сможем ли мы сделать это по-настоящему? Наши бостонские репетиции не смогли дать нам ответ на этот вопрос, а на первых концертах он даже не возник, потому что половина зрителей приходила на концерты с книгами в руках. Я люблю читать, как и все, и одно я знаю точно — очень непросто отплясывать на концерте с копией «Жёсткого Падения» {книга Ридли Пирсона, одного из участников группы «РБР»} или «Дейв Барри знакомится с Японией»

Я думал, в Атланте будет всё по-другому, ан нет. Публика была отличная, и мы отлично отыграли концерт, но всё равно, это место не оправдало моих надежд. «Рокси» — это старый кинотеатр, переделанный под ночной клуб, и, возможно, его киношное прошлое было частью проблемы. Этого я не знаю, зато знаю, что никогда не ловил такого кайфа от концерта, как в «Рокси», ни до ни после — я половину ночи мог петь «Сьюзи-Кью», а вторую половину — «Кого Ты Любишь» — но тем не менее это было не то, что я искал.

Я только что перечитал последний абзац, и мне не понравилась его претенциозность (я так и слышу, как Боно в моей голове кричит: «И я всё ещёёёё… не нашёллллл… то, что ищу»), но я решил оставить его без изменений. Дело в том, что я не могу найти подходящих слов, не погрешив против истины. Если я кажусь претенциозным — так тому и быть. Я пришёл сюда, чтобы найти… может, новую книгу, может, просто развлечение, может, самого себя, а, может быть, и всё разом. Мне кажется, прежде всего, я искал самой рок-н-ролльной жизни — правды, покрытой потом тяжёлого труда, прячущейся за красивым вымыслом. А может, всё это чушь собачья. Может быть, я хотел снова выплыть на середину озера и проверить, смогу ли я вернуться обратно, не позвав на помощь.

1 2 3 4 5 6 7 8
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дом зверя - Стивен Кинг бесплатно.
Похожие на Дом зверя - Стивен Кинг книги

Оставить комментарий