Миссис Малфой тоже пришлось несладко. Люциуса забрали через две недели после битвы за Хогвартс, его приговорили к двадцати годам Азкабана, но, к счастью, благодаря его чистосердечному раскаянию Визенгамот вынес решение не подвергать Малфоя-старшего поцелую дементора. Однако это не умаляло страданий Нарциссы. Она осталась без мужа, а единственный сын буквально таял на глазах.
Драко молчал не только потому, что его нерушимая гордость не позволяла открыться матери. Истинная причина таилась в том, что он не мог найти объяснения своим чувствам. Они пугали его, изматывали, но хуже всего было то, что он боялся в один прекрасный день лишиться призрачного присутствия Гермионы под своей кожей, внутри вен и артерий. Безусловно, это была нездоровая одержимость. Ведь она же мертва, чёрт побери! Палочка слушается его, потому что больше не принадлежит ей, ведь так? Верно?..
Он всё свободное время проводил в библиотеке поместья. А свободного времени было слишком много. Испорченная репутация не сулила никаких перспектив в построении хоть какой-нибудь карьеры, но Малфой даже и не пытался прощупать почву в направлении будущей работы. Благо, состояние их семьи позволяло ему бездельничать ещё как минимум лет десять и ни в чём себе не отказывать.
Драко изучал книгу за книгой, пытался найти ответ, но всё было тщетно. Библиотека Малфой-мэнора была поистине огромной и хранила в себе наследие многих поколений. Тысячи книг, брошюр и массивных фолиантов столетиями томились в ожидании, когда к ним кто-то прикоснётся, но объять такое количество литературы за целую жизнь было просто нереально. Но, кажется, Драко задался именно такой целью. Даже крошечное упоминание, схожее на его ситуацию, могло оказаться ниточкой к разгадке этого необъяснимого феномена.
В один из таких вечеров в библиотеку вошла Нарцисса, тихонько постучав по открытой двери, но Драко не обратил на неё никакого внимания.
— Дорогой, я бы хотела пригласить тебя в гостиную на чашку чая, — мягко произнесла она. — Дэйзи приготовила твои любимые эклеры с фисташковым кремом.
— Я занят, — отрезал Малфой, не отрываясь от книги. — И я не голоден.
— Ладно, — вздохнула мать. — Я знала, что это не сработает, поэтому прибегла к отчаянным мерам и пригласила кое-кого. Он ждёт, когда ты выйдешь.
Драко поднял голову, уставившись на Нарциссу воспалёнными глазами, и удивлённо выгнул бровь в немом вопросе. Она сдержанно улыбнулась и скрылась за дверью, буквально принуждая Малфоя захлопнуть книгу и последовать за ней.
Переступив порог гостиной, он нахмурился и закатил глаза.
— Какого хера ты тут делаешь? — недовольно проворчал он, окидывая развалившегося в кресле гостя с ног до головы.
— Ого, чувак, хреново выглядишь. Если бы не атмосфера поместья да твоя матушка рядом, я бы принял тебя за бездомного, подал бы несколько сиклей и предложил купить буханку хлеба.
Губы Забини растянулись в улыбке, но взгляд с интересом и завуалированной тревогой скользил по исхудавшему лицу друга и бывшего однокурсника.
— Не очень-то щедрая подачка для такого зажиточного богатого ублюдка, как ты, — с усталой ухмылкой произнёс Малфой, грузно опускаясь в соседнее кресло.
— Джентельмены, попрошу не выражаться в моём присутствии, — Нарцисса сморщила носик и пододвинула к себе фарфоровую чашку с блюдцем. — Я пригласила Блейза не просто так.
— Это мы уже поняли, — одновременно изрекли Малфой и Забини.
— Думаю, пришло время поделиться тем, что тебя гнетёт, Драко, — её тон был серьёзен, практически холоден. — Я больше не могу смотреть, как ты изничтожаешь сам себя. Совершенно очевидно, что причина очень серьёзная.
— И ты решила, что Блейз — то самое недостающее звено на пути к разгадке?
— Хватит паясничать! — Нарцисса громко опустила чашку с блюдцем на стол вопреки всем правилам этикета. — Это не смешно, Драко.
— Может, тебе налить чего покрепче, чтоб язык развязался? — предложил Забини с коварным огоньком в глазах.
— Ты ведь просто ищешь предлог, чтобы вылакать трёхсотлетний огневиски отца, не так ли? — с недоверием прищурился Малфой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Возможно, — беззаботно пожал плечами Блейз. — Но я готов вылакать даже то мерзкое смородиновое вино, которое подавали на вечеринках Слизнорта, если оно твоё любимое.
— Никогда не пробовал, но звучит омерзительно.
Драко хотелось поёжиться от двух пристальных взглядов, обращённых на него. Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, так и не притронувшись к чаю и пирожным. На самом деле, он уже давно осознал, что нуждается в помощи, хоть и пытался всячески отрицать это посредством изнурительного изучения книг. Но правда была в том, что сухие, безжизненные страницы фолиантов не только не наделили его необходимыми знаниями, но и не выражали ни капли сочувствия его душевным мукам.
— После битвы на рассвете я нашёл волшебную палочку в завалах замка, — вполголоса начал Драко, не открывая глаз, и сразу же ощутил на себе неодобрительный взгляд матери. — Поскольку моя палочка пропала, мне стало любопытно, послушается ли меня эта. И как только я сжал древко в своей руке, понял, что должен оставить её себе. Эта палочка принадлежала Грейнджер, я узнал её по уникальному орнаменту.
— Погоди, Грейнджер?! — изумился Блейз. — Грязнокровки Грейнджер?
— Угомонись, Блейз, — процедил Драко, распахнув веки и глядя прямо на него. — Давай без красноречивых нареканий.
Забини скривился, но в следующую секунду расслабил лицо, медленно покачав головой, поднял брови и вскинул руки в сдающемся жесте.
— Прошу прощения. Продолжай.
Драко глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. Сейчас предстоит самое сложное. Салазар, помоги.
— В общем… С тех пор она буквально стала меня преследовать. В мыслях, снах. Сначала это неимоверно раздражало, но в какой-то момент я понял, что… не могу без этого. Я всё время думаю о ней, чёрт! — он крепко зажмурился, упёрся локтями в колени и зарылся пальцами в волосы. — Всё грёбаное время! И я мог бы попытаться найти способ выбросить её из головы, но понял, что не хочу. Потому что внутри образуется чёртова пустота.
— Так… выходит, вы были близки в Хогвартсе? — тихо спросила Нарцисса.
— С Грейнджер-то? — хохотнул Блейз. — Они были злейшими врагами, это же подружка Избранного! Слышали то слово, которое не понравилось Драко? Это было его любимое, я от него научился.
— Блейз прав, — Малфой приподнял голову, поочередно окидывая взглядом мать и друга. — Отношения у нас были так себе. Сплошная грызня и оскорбления. И нет, я никогда не был в неё влюблён. Хоть и считал симпатичной.
— О да, мы все считали, — поддержал Забини. — После Святочного бала она знатно похорошела, но по-прежнему оставалась магглой-заучкой.
— Я ничего не понимаю, — пробормотала Нарцисса. — У тебя появились чувства к мисс Грейнджер? С тех пор, как ты завладел её палочкой?
Драко снова опустил голову на руки, уткнувшись лбом в ладони. После того, как мать произнесла это вслух, стало только хуже. Он почувствовал, как к горлу подступил ком, а глаза увлажнились. Как же он устал.
— Драко? — аккуратно окликнула его Нарцисса.
— Я не знаю, ясно?! — выпалил он сорвавшимся голосом. Слёзная пелена от усталости и тоски застилала глаза. — Я не знаю, как это вообще возможно, если её больше нет в живых! Я вообще уже не должен помнить её лица, но вижу его каждую грёбаную секунду в своих мыслях настолько чётко, будто она всё время рядом! Как, на хрен, такое возможно?!
Он шумно втянул носом воздух, резким и яростным движением смахнув выступившие слёзы. В глазах Нарциссы читались боль и недоумение, а Забини потупил взгляд в пол. Малфой не планировал давать волю эмоциям, но физическое и эмоциональное истощение дали о себе знать.
— Я так понимаю, в книгах об этом ничего не сказано? — уточнила Нарцисса, заранее зная ответ.
— Нет.
— Что-то о магии предыдущих владельцев, которую в себя вбирают палочки…
— Ни слова. Была только какая-то бредовая детская притча про двух влюблённых, которые перед разлукой решили обменяться палочками, таким образом связав свои судьбы навечно. И когда один из них погиб, второй загнулся следом. Это точно не наша история.
