— Его звали Хуан Гомес. Согласно правам, ему только двадцать три.
Ханни наклонился и оттянул у мужчины губы. На месте зубов я увидела два неполных ряда сгнивших пеньков.
— Наркоман, — сказал Ханни. — Возможно, он был изготовителем. Линдси, это дело следует отдать бюро по контролю оборота наркотиков или управлению по борьбе с наркотиками.
Ханни принялся набирать какой-то номер на своем мобильном, а я уставилась на тело Хуана Гомеса. Сгнившие зубы — первый видимый признак употребления метамфетамина. Еще пара лет, сопровождаемых потерей аппетита и бессонницей, состарили бы наркомана на два десятилетия. Потом метамфетамин уничтожил бы его мозг.
Гомес был на пути на тот свет еще до взрыва.
— Так, значит, автобус являлся передвижной лабораторией по производству наркотиков? — уточнил Конклин.
Ханни на миг прервал разговор с бюро по контролю оборота наркотиков.
— Да, — ответил он. — Пока не взорвался к чертям собачьим.
Часть первая
Скиталец Иисус
Глава 1
Синди Томас застегнула свой легкий тренч от «Бербери» и сказала: «Доброе утро, Пинки», — когда консьерж открыл для нее входную дверь Блейкли-Армс.
Он приветственно коснулся рукой полей шляпы и, поймав взгляд Синди, произнес:
— Хорошего дня, мисс Томас. Будьте осторожны.
Синди не могла сказать, что никогда не искала неприятностей на свою голову. Она работала в «Кроникл» в отделе криминальной хроники и говорила: «Плохие новости — это хорошая новость для меня».
Однако полтора года назад псих, одержимый манией тишины и незаконно снимавший комнату двумя этажами ниже, проникая в апартаменты жильцов Блейкли-Армс, жестоко расправлялся с ними.
Убийца был пойман, осужден и находился в камере смертника тюрьмы строго режима «Калипатрио».
Но Блейкли-Армс еще не оправился от тех событий. Каждую ночь его жители запирались на бесчисленные замки, вздрагивали от резких звуков и больше не чувствовали себя в прежней безопасности.
Синди не собиралась жить под властью этого страха.
Она улыбнулась консьержу:
— Я — еще та задира, Пинки. Лучше пусть всякие отморозки будут осторожней, присматриваясь ко мне.
Она выскользнула на улицу, чтобы насладиться прохладным воздухом раннего майского утра.
Идя по Таунсенду, от пересечения с Третьей и до Пятой улицы — два довольно длинных квартала, Синди будто путешествовала между старым и новым Сан-Франциско. Она прошла мимо винного магазина, располагавшегося в соседнем здании, мимо «Макавто» на другой стороне улицы, оставила позади кофейню «Старбакс» и книжный магазин «Бордерс», занимавших первый этаж нового многоквартирного небоскреба, и все это время отвечала на звонки, назначала встречи и планировала свой дальнейший день.
Она задержалась около недавно отремонтированной станции «Колтрейн», которая прежде была адской ночлежкой для бездомных наркоманов, а теперь здорово преобразилась благодаря программе по облагораживанию района.
Правда, позади станции за забором располагалась боковая изогнутая дорожка, идущая вдоль станционного парка. Вдоль нее стояли проржавевшие автомобили и грузовики времен Джими Хендрикса. Они теперь и стали местом ночлега для бездомных.
Едва Синди собралась с духом, чтобы пройти по этой «бесполетной зоне», как заметила впереди группу бродяг — и некоторые из них, казалось, рыдали.
Синди в сомнении замерла.
Затем достала из кармана пальто свой заламинированный пропуск и, держа его перед собой словно полицейский жетон, стала проталкиваться сквозь гущу толпы — и та расступилась перед ней.
Растущие из трещин в мостовой айланты отбрасывали неровную тень на груды тряпья, старые газеты и огрызки из закусочных, валявшиеся возле забора из рабицы.
Синди почувствовала приступ тошноты, заставивший ее задержать дыхание.
Груда тряпья на самом деле оказалась мертвым человеком. Вся его одежда пропиталась кровью, а лицо было так избито, что Синди не могла различить черт.
Она спросила стоящих поблизости:
— Что случилось? Кто этот мужчина?
Ей ответила грузная беззубая женщина, с перебинтованными до колен ногами, облаченная во множество слоев одежды. Ее нос покраснел от рыданий.
— Это С-с-скиталец Иисус. Кто-то убил его!
Синди набрала 911 на своем мобильнике «Трео», сообщила об убийстве и осталась дожидаться полиции.
Вокруг нее стали собираться бездомные.
Это были неумытые, неприметные, никому не нужные люди, способные проникнуть повсюду и жившие там, куда бюро переписи боялось даже ступить.
От них воняло, они заикались, дергались и чесались и стремились подобраться поближе к Синди, чтобы дотронуться до нее, поговорить с ней, поправляя друг друга.
Они хотели быть услышанными.
И хотя всего полчаса назад Синди всеми силами избегала бы контакта с ними, теперь же жаждала всех их услышать. Время шло, но полиция все не приезжала. Синди чувствовала, что история начинает прорисовываться и вот-вот раскроется перед ней.
Она снова взялась за телефон и набрала домашний номер своей подруги Линдси.
В трубке прозвучало не меньше шести гудков, прежде чем мужчина резко ответил:
— Слушаю?
Похоже, Синди прервала Линдси и Джо в самый неподходящий момент.
— Отличное выбрала время, Синди, — с отдышкой произнес мужчина.
— Мне очень жаль, Джо, правда, — извинилась она. — Но мне действительно нужно поговорить с Линдси.
Глава 2
— Не сходи с ума, — сказала я, натягивая на него одеяло до самого подбородка, потом нежно погладила поросшие щетиной щеки и подарила поцелуй из категории «Детям до 13 лет смотреть запрещается», стараясь не увлекаться, поскольку у меня не оставалось свободного времени.
— Я не схожу с ума, — ответил он, не открывая глаз. — Но намереваюсь потребовать вознаграждения сегодня ночью, поэтому подготовься должным образом.
Я улыбнулась своему огромному красивому парню:
— Дождаться не могу, честное слово.
— Синди плохо на тебя влияет.
Я рассмеялась.
Синди — это притаившийся питбуль. Эдакая милашка снаружи, но цепкая и упорная внутри. Благодаря таким чертам характера она и ухитрилась шесть лет назад пробраться на кровавое место преступления, где я работала, и не отказалась от своего задания, пока я не раскрыла преступление, а она не написала репортаж. Я хотела бы, чтобы все полицейские походили на Синди.
— Она — настоящая умница, — сказала я своему любимому. — И ты ей нравишься.
— Да? Поверю тебе на слово, — усмехнулся Джо.
— Дорогой, ты не будешь против?..
— Погулять с Мартой? Не буду. Потому что я дома работаю, а ты ходишь на настоящую работу.
— Спасибо, Джо. Ты скоро с ней пойдешь? Думаю, ей уже давно пора.
Он посмотрел на меня с каменным лицом, но его большие голубые глаза не сулили ничего хорошего. Послав ему воздушный поцелуй, я побежала в душ.
Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как мой Дом на Потреро-Хилл выгорел практически до основания, а я все еще привыкала к совместному проживанию с Джо в его новой квартире, располагавшейся в дорогом районе.
Не то чтобы я не наслаждалась белой итальянской душевой кабиной с двойным душем и специальным диспенсером для жидкого мыла, шампуня и увлажняющего лосьона, да еще и с висящими на теплом полотенцесушителе аккуратно сложенными полотенцами, как в отеле. Верно! Все могло быть гораздо хуже!
Я включила горячую воду и намылила волосы, продолжая размышлять над звонком Синди: почему она так зацепилась за эту смерть?
Насколько мне известно, смерть бездомных никогда не занимала первых страниц газет. Но Синди сказала, что это какой-то особенный бродяга с особенным именем. И попросила приехать на место преступления, ради нее.
Высушив волосы, я отправилась по застеленному ковром коридору к моей собственной гардеробной, до сих пор почти пустой. Надев чистые рабочие брюки, я натянула пуловер цвета морской волны, проверила оружие, застегнула на плече кобуру и накинула поверх синий блейзер — один из моих любимых.
Наклонившись, чтобы потрепать уши моей любимой колли, моей сладкой Марте, я крикнула Джо:
— Пока, дорогой!
И направилась на встречу с новой страстью Синди: мертвым бездомным с безумным именем.
Скиталец Иисус.
Глава 3
Синди стояла возле трупа и вносила в блокнот имена, описания и комментарии друзей Иисуса и прочих скорбящих.
— Он носил очень большой крест, — рассказывал ей мексиканец, работавший посудомойщиком в тайском ресторане. Мужчина щеголял в адидасовской футболке и джинсах, поверх которых был надет грязный фартук. На руках у него красовались татуировки с золотыми рыбками. — Крест был сделан из двух, как бы это сказать, гвоздей…
