Скажу прямо, ничего приятного, кроме «ваши подчинённые», моё острое ухо не уловило. Про нормативы вряд ли кто из наших (моих) слышал, на заявки ездим по мере наличия транспорта, бензина и людей, иногда интервал между вызовом и прибытием составляет столько, что заявители уже сами забывают, за каким лешим нас вызывали. Что касается вежливых бесед, то тут как повезёт. Если приедет Мухин, оргвыводы будут весьма предсказуемы. Шишкину, как минимум, придётся искать новое место службы. Правда, надо отдать Пименову должное, он благороден. Мог ведь и не предупреждать, а вызвать по-тихому и наблюдать.
– Что ж, вызов, так вызов, – подозрительно безразлично киваю я, лихорадочно прикидывая, каким образом предупредить Михалыча о готовящейся провокации.
Опытный Пименов, вероятно, догадывается о моих тайных намерениях и грозит толстым указательным пальцем:
– От меня ни на шаг. Не вздумайте предупредить дежурного.
– Да что вы, товарищ подполковник, у меня и в мыслях нет. Нам бояться нечего, нормативы знаем, как самурай кодекс бусидо. В туалет на дорожку не хотите?
– Не хочу.
Напрасно. Там такие девчата наклеены, волей-неволей зависнешь минут на пять. Мне б хватило до дежурки добежать…
Перед дверьми подполковник притормаживает, минуту-другую изучает стикер «Спрута», после чего строго интересуется:
– Нормально охраняют?
– Не жалуемся, – пожимаю я плечами…
* * *
В ближайшем универмаге, куда мы обратились по поводу контрольного вызова, нас вежливо завернули, невзирая на высокие чины и должности. «Извините, господа, завтра весь город будет знать, что у нас, на предприятии высокой культуры торговли, воруют. Нам такая реклама ни к чему. У нас служба безопасности – мышь не проскочит».
Да какая мышь, если в вашей службе – бывшие наши. Все, как один. Впрочем, спорить бесполезно, предприятие частное. Не воруют, так не воруют.
Очередным заведением на светлом провокаторском пути оказался шопчик хозяйственных товаров, притаившийся в подвале жилого дома. Но и там ждала неудача. Продавец, молодой кавказец, совсем плохо понимавший по-русски, долго не мог врубиться, чего от него хотят. А потом просто послал к хозяину. Но хозяина в городе не было, тот отбыл на родину за свежей партией мыла. (Не забыть бы проверить, кстати, что это за мыло. Обязательно отправлю Рогова.)
В течение следующего часа мы навестили ещё ряд учреждений, расположенных на обслуживаемой территории: детский сад, парикмахерскую, кафе «Убойная сила», коммерческую баню с девками и братвой, районную библиотеку и продуктовый ларёк. Снять трубку и набрать номер нашего отдела никто из руководства названых фирм не решился. «Вот когда ограбят-убьют по-настоящему, тогда и вызовем, тьфу-тьфу-тьфу, не накаркать бы…»
Не думайте, кстати, что я с обречённостью стоящего на эшафоте наблюдаю за текущими событиями. Мозг по-прежнему лихорадочно ищет возможности связаться с центром и сообщить архиважное донесение. Но увы, Пименов следит за каждым моим движением. Варианты с больным животом и слабым мочевым пузырём не прокатывают. Терпи, старший лейтенант, капитаном будешь. Сам подполковник тоже терпит, тяжело дыша и вытирая батистовым платочком пот с широкого лба. Единственное, что он смог себе позволить, это снять пиджачок.
В секс-шоп мы заходить не стали. Вряд ли оттуда обратятся за помощью к органам, даже при реальной краже. Да и что там можно стырить? Пименов предложил боулинг-клуб. Ага, кеглю свистнули. Он бы ещё в наркопритон заглянул… Новые полчаса активных поисков результата не принесли. Я осторожно намекаю на бесперспективность затеи, но подполковник неумолим. У нас своя работа, у него своя. Проверка на дорогах. Да, видели б сейчас мои дворовые кореша и дорогие соседи, чем вынуждены заниматься профессионалы сыска. Я то им ежедневно про незримый бой заливаю, про дедукцию и свистящие у виска пули…
Удача улыбнулась представителю штаба (а соответственно, скорчила рожу мне) в малюсенькой лавочке «Товары для животных», уместившейся в пустующей нише подъезда жилого дома. И улыбнулась лишь потому, что продавец Серёжа, юноша призывного возраста, узнал мою персону. Я имею неосторожность заглядывать сюда после службы, чтобы со скидкой купить корм для своего полосатого иждивенца. В обмен на скидку я не сдаю Серёжу доблестным представителям военкомата, второй год мечтающим отловить уклониста. Вот такая игрушечная коррупция.
Выслушав офицера штаба, уклонист обвёл глазами свои двухметровые владения и почесал затылок.
– А чего у нас воровать?
– Воровать всегда есть что, – подсказал оживший Пименов, – вот, например, эту клетку.
– Клетка не продаётся. В ней хомяки живут.
В клетке действительно копошились два сонных хомяка рыжей масти.
– Хорошо, тогда «Кошачий завтрак». Сколько он стоит?
– Двадцать два рубля.
– Не солидно, товарищ подполковник, – я предпринимаю попытку уклониться от проверки, – ущерб мелковат.
– Хорошо, что у вас самое дорогое?
Продавец ещё раз осматривает запасы, взгляд тормозит на пёстрой морской свинке, мирно дремлющей в аквариуме.
– Вот свинка… Обыкновенная. Сто рублей.
– Отлично, – Пименов по ковбойски выхватывает из-за пояса свой мобильник, набирает номер и передаёт трубку продавцу.
– Может, ещё поищем? – жалобно предлагаю я.
– Хватит, – отрезает штабник, – и так столько времени потеряли. У меня сегодня ещё два отдела по плану.
– Простите, а что говорить? – Юноша осторожно, с опаской, словно ожидая удара, прижимает трубку к уху.
– Так и говори, неизвестные украли морскую свинку стоимостью сто рублей. Потом называй адрес.
Ну все, парень, пойдёшь ты у меня завтра плац топтать. Никакие скидки не помогут, даже стопроцентные.
Парень, дождавшись ответа дежурного, в точности повторяет слова Пименова. В течение последующей минуты выслушивает ответ… Интересно, какая часть указанного времени ушла у Михалыча на фразеологические обороты? Уверен, безобидным «епть» ветеран не ограничился. Судя по покрывшемуся сизыми пятнами лицу будущего защитника отечества, многие словосочетания он слышал впервые… Хорошо, у телефона нет громкой связи. Хомячки и свинка перенесли бы стресс, не совместимый с жизнью.
– Что ответили? – ехидно любопытствует Пименов.
Пока продавец подбирает политкорректный ответ и выходит из сумрачного состояния, беру инициативу в свои руки.
– Погодите! Заявку-то сделали, а свинью не убрали! Прячьте скорей!
Парень утвердительно трясёт головой и бросается к аквариуму. Через секунду свинка исчезает где-то под прилавком.
– Простите, товарищ подполковник, вы не напомните, какой норматив на прибытие оперативной группы? – с напускным спокойствием как бы между прочим, уточняю я. – Вылетело из головы на жаре.
– За такое «вылетело» у нас вылетают из органов. Если через пять минут здесь никого не будет, пеняйте на себя. Ваш Шишкин, насколько я помню, на особом контроле… Да и начальник РУВД. Огребут все.
– Шишкин вообще-то в отпуске.
– Не имеет значения. Если в отделе бардак, нечего уходить в отпуска. – Пименов извлекает из нагрудного кармана электронный секундомер и нажимает кнопку. Время пошло.
– Пять минут нереально. Пробки в городе. Все улицы перекопаны, спасибо властям. Только на вертолёте можно.
– Нормативы есть нормативы. Нечего на власти пенять.
– Ну хоть минуты три накиньте, – продолжаю канючить я.
– У нас не футбол, чтоб добавленное время давать.
Да, атас. Ситуация критическая. И никакое добавленное время положение не спасёт. Тем более что вызов поступил не на «02», а напрямую Михалычу. Если по «02», ещё б была надежда, что к вечеру кто-нибудь объявится…
Секундомер исправно меряет секунды. Всплывают сцены голливудских страшилок. Таймер, прицепленный к ядерной боеголовке, раненый герой, довольный злодей. Последние мгновения. Зал в напряжении. Успеет ли герой?
Эх… Куда ж он денется? И красавицу спасёт, и злодея убьёт. И ноги унесёт за секунду до взрыва.
У нас тут не кино, у нас беспощадная реальность. Да и валить некуда. Разве что декоративных тараканов в банке рассматривать. Вон какие красавцы. Подкинуть бы такого Жоре в стол… Пименов опять косит глаз на секундомер. (Чтоб он у него завис!) Продавец мнётся с ноги на ногу, не зная, что делать.
В лавку втискиваются бабушка с девочкой.
– Здравствуйте, Серёжа, – улыбается старушка продавцу, протягивая пакетик, – мы за «Вискасом».
– Закрыто по техническим причинам, – жёстко обрезает Пименов, – завтра приходите.
Серёжа кивком подтверждает. Отбил, похоже, Михалыч парню способность к разговорной речи. Будет теперь жестами изъясняться. Старушка с девочкой исчезают не «Вискаса» хлебавши.
Две минуты до взрыва. Самое обидное, ничего не сделать… Серёжа добавляет громкости в небольшом приёмнике, стоящем на прилавке, чтобы скрасить последние мгновения. «По заявке майора милиции Шишкина передаём песню группы „Любэ" „Прорвёмся, опера!"». В бессильной злобе хочется раздавить декоративного таракана. Чуда не произойдёт. Да и с чего ему случаться?
