Звонок в дверь оторвал его от приятного занятия. Матвей напрягся. Марьяна могла прийти и потребовать его возвращения. Нет, вряд ли, она строила из себя такую гордую особу, что не решилась бы на уничижительный шаг. А если решилась? В любом случае, Матвей может ее не пустить…
Степанов на цыпочках, стараясь не скрипеть и производить как можно меньше шума, подошел к двери и посмотрел в глазок. В квартиру ломилась не Репина. Вместо нее в глазок улыбалась приятная мордашка дамы в белом халате. Он облегченно вздохнул и открыл дверь.
– Степанов? – поинтересовалась худая, симпатичная дама, мило ему подмигивая.
– Да, – сказал тот, с неподдельным интересом разглядывая гостью.
– Пьем, значит? – улыбнулась дама.
– А кто мне запретит?! – хмыкнул Матвей.
– Ребята! – позвала наглая докторша из наркологического диспансера, и перед Матвеем возникли два здоровенных санитара.
Оправдываться в том, что он не потомственный алкоголик, Степанову не пришлось. За него говорила пустая посуда на журнальном столике и заплетающийся язык. Заговорили, как в страшной сказке, и висевшие на люстре носки.
– Значит, вы считаете себя нормальным человеком? – ласково говорила докторша, пока дюжие санитары пытались успокоить разбушевавшегося Степанова. – Значит, у всех нормальных людей на люстрах висят носки? Между прочим, – заметила она Степанову, – раскидывать несвежие носки по комнате отвратительно.
Ее образ напомнил Степанову бывшую подругу жизни, и он послал докторшу далеко и надолго. После этого санитары полезли за смирительной рубашкой.
Следующими в тихую, мирную холостяцкую квартиру Степанова ворвались пожарные. Один из них повел носом и прокричал тревогу. Докторша с санитарами обернулась к пылающим на окне занавескам и закричала тоже. Степанов, руки которого скрутили орущие санитары, попытался затушить упавший под шторы окурок ногами, но пламя лизало тюль, как прожорливая кошка Репиной. И Матвей, не дождавшись пожарных шлангов, упал на него голой грудью.
После того как возгорание затушили и озвучили сумму штрафа за неосторожное обращение с огнем, огнеборцы уехали. Докторша покачала головой и полезла в аптечку за мазью Вишневского. Но намазать Степанова ей не удалось. В холостяцкую квартиру ворвался санэпидемнадзор в облике толстой тетки с ридикюлем.
– Язва? – ткнула тетка толстым пальцем в обожженную грудь Степанова, на которой вздулся приличных размеров пузырь.
– Ага, – ухмыльнулся он, – сибирская!
Пока тетка спорила с докторшей, куда следует отвезти Матвея, ввалилась милиция, искренне всех удивившая своей оперативностью.
– Куда ты дел гражданку Хрусталеву?! – с нехорошим прищуром допытывался у Степанова хмурый сержант.
– Товарищ начальник! Сюда! – подчиненный позвал его на кухню.
Матвей поморщился, глядя на то, как из его холодильника достают испорченное мясо. С этой Репиной он о нем совершенно забыл! Они собирались с друзьями на шашлыки…
– Варвара Семеновна, – укоризненно покачал головой сержант и полез в карман за наручниками.
«Если ты не родилась миллионершей или тебя случайно не усыновили состоятельные люди, души в тебе не чаявшие, то приходится каждое утро таскаться на работу и делать вид, что заинтересована процессом», – так рассуждала Марьяна Репина. Она поднималась по лестнице старинного трехэтажного здания, в котором располагался офис ее туристического агентства, и терзала себя за опухший вид. Переживания переживаниями, а заплывшие от пролитых слез глаза придется прятать под солнцезащитными очками, чтобы люди добрые не жалели на каждом шагу и не выражали соболезнования по поводу… О! Им же придется объяснять, по какому поводу она так опухла от слез.
Как хорошо, что она подумала об этом заранее!
Марьяна влетела в небольшую приемную, главными украшениями которой были огромная металлическая директорская дверь и смазливая секретарша, и склонилась над секретарским столом.
– Ксюха, – звонко зашептала Репина, – ты никому ничего не рассказывала?!
Смазливая секретарша, она же лучшая подруга Репиной, подняла на нее большие голубые глаза, полные честности, преданности и сострадания, и призналась:
– Не успела.
– И не говори, – потребовала Марьяна, – я сама все скажу!
Она вовремя предупредила. Украшение кабинета распахнулось, и перед девушками предстал Борис Семенович Борода, директор и владелец модного и продвинутого, как он сам искренне считал, оплота туристических услуг. Правда, подчиненные знали, что оплотом на самом деле является похоронное бюро супруги начальника. Все направления путешествий – в этот мир или в иной – семейством Борода были полностью охвачены.
За глаза начальника звали Борюсиком подчиненные, в глаза – жена. У каждого имелись на то свои основания: какие у жены – неизвестно, а вот у подчиненных – набивший оскомину призыв к борьбе с конкурентами, коим начиналась каждая планерка.
– Боретесь?! – Борюсик грозно сдвинул брови на переносице. – Учтите, враг не дремлет!
Марьяна слышала, что лет десять назад в вооруженных силах страны прошло поголовное сокращение состава, и одной из таких лишних, неприкаянных единиц стал бывший тыловой военачальник Борода, разом заделавшийся бизнесменом. Об этом говорили девочки в бухгалтерии. Марьяна машинально вытянулась в струнку и сказала: «Борюсь!» Борюсик обрадовался, собрался пройти мимо, но внезапно заинтересованно остановился возле Марьяны.
– Что-то с вами, Репина, сегодня не то. – И озадаченно почесал лысый, блестящий затылок.
– А так? – Марьяна сняла солнцезащитные очки.
– Правильно, – кивнул тот, – так намного лучше.
И, оглядываясь на нее, сделал пару шагов к выходной двери.
– Я бы на вашем месте, – напутственно завершил он диалог, – больше водку с пивом не мешал.
– Я и не хотела, – всхлипнула Марьяна, водружая очки обратно на нос, – только у меня случилось горе!
– Горе? – Борода скривился и замер у двери, недовольный тем, что его задерживают пустяками.
– У меня… у меня человек… умер! – стараясь закруглить беседу с начальником и озвучить для всех повод, крикнула Марьяна. К тому же начальнику должен быть понятен и дорог момент отхода в мир иной. – Дедушка, – добавила она на всякий случай, если кто-то будет уточнять.
– Ксения, – приказал Борода, – выпишите Репиной материальную помощь. Мои соболезнования.
– Обалдеть, – сказала молчавшая до этого Ксюха, глядя на закрытую с обратной стороны дверь.
– Как ты думаешь, – прошептала Марьяна, – а если я скажу, что дедушка умер вместе с бабушкой, он мне добавит? После ухода Степы мне теперь самой придется платить за квартиру. И не смотри так на меня, я круглая сирота, у меня есть только тетя Маша.
