Поневоле вспомнилась прямая спина, горделивая посадка головы таинственного герцога. На Ароне неплохо бы смотрелась корона, но, к счастью, он не в столь близком родстве с правящей династией.
Немного мимических упражнений, взмах веера, и я готова. Отец успел порядочно обогнать нас, пришлось подхватить юбки и, протискиваясь между придворными, догонять его. Леди не бегают, но королевская аудиенция назначена на строго определенное время, нельзя опоздать ни на минуту. Терзавшие меня сомнения улеглись, сметенные новыми впечатлениями и думами о будущем семьи. Удастся ли батюшке склонить чашу весов в свою сторону? Молодой король горяч, порой импульсивен. И скоро ему потребуется найти невесту. Глупые мечты! Я никогда и ни за что не призналась бы даже Катерине, самой верной подруге в тайной слабости, как тайком заглядывалась на портреты Эдварда. А уж когда увидела воочию… До сих пор помню дрожь, охватившую все тело. Я, юная дебютантка, тогда с трудом удержалась на ногах. Вокруг хлопотал кавалер, предлагая попеременно то воду, то выйти на свежий воздух, а я смотрела на Эдварда и видела себя рядом с ним. Положим, если возобновят старую традицию, и невесту выберут среди наследниц дворянских семейств, у меня есть шанс, но вот уже девяносто лет королевой неизменно становилась иностранная принцесса. Союзы укрепляли политические связи, исключали опасное возвышение каких-либо родов. Словом, Эдвард Третий оставался недостижимой мечтой, но какой соблазн вновь оказаться совсем близко от него!
Погруженная в наивные девичьи мечты, я незаметно дошла до приемной. Тут скопилось много народу, мы с сестрой едва отыскали свободные стулья в углу. О том, чтобы пробраться к отцу, не могло быть и речи. Он стоял рядом с секретарем, собирался с мужеством войти в высокие дубовые двери. По бокам створок замерли ливрейные лакеи, готовые грудью защитить его величество от незваных просителей.
Перехватив мой беспокойный взгляд, отец кивнул и широко улыбнулся. Мол, все обойдется. Так, чтобы никто не видел, скрестила за спиной пальцы на удачу.
– Может, подождем в другом месте?
В отличие от меня, окрыленной близостью предмета грез, Катарина предпочла бы общество дам стайке перешептывающихся мужчин. Женщины среди них, впрочем, тоже попадались, но сплошь вдовы, искавшие помощи и защиты у монарха. Они надеялись выхлопотать пенсию или закончить давние судебные тяжбы.
– Еще пару минут. Вдруг все быстро решится?
– Вряд ли, – покачала головой сестра.
Она смыслила в подобных делах больше меня.
За разговорами мы едва не пропустили момент, когда отворились тяжелые створки, и отец скрылся за дверьми кабинета его величества. Потянулись долгие минуты ожидания, скрашиваемые обсуждением будущей свадьбы Катарины. Мы сообща решали, какие цветы выбрать для букета, стоит ли доводить количество гостей до трехсот, или двести восемьдесят тоже приемлемо для баронессы Новаль. В итоге и вовсе вычеркнули пару фамилий, в частности, старых дев и жутких сплетниц, по недоразумению состоявших в родстве с нашей семьей. Катарина утверждала, они ее ненавидят, даром двоюродные кузины. Я тоже их никогда не любила. Три сестры: Верити, Долорес и Эмилия, – казалось, помнили сотворение мира, одевались в одинаково блеклые наряды и делали все, чтобы заразить окружающих дурным настроением. В последний раз они приезжали на день моего совершеннолетия. Закончился он тем, что я сбежала, не выдержав сочувственных взглядов и поджатых губ. Сестрички заранее предрекли мне неудачный брак с вертопрахом и ранние морщины, потому что красивые барышни, по их мнению, всегда умывались слезами. Словом, не родственницы, а самые настоящие ведьмы!
Я как раз расписывала Катарине платье, которое специально к торжеству заказала у портнихи, когда гул голосов вокруг внезапно стих. Вынужденно замолчав, подняла голову и сразу же уткнуться взглядом в носки туфель. Арон Рардеж! Герцог вошел без приглашения, словно игрушечные, отведя алебарды стражников, и направился прямиком к дверям королевского кабинета. Воздух в приемной накалился до предела, присутствующие, казалось, перестали дышать. В воцарившейся тишине чуть поскрипывал паркет под тяжелой поступью самого Зла. Спрятавшись за чужими спинами, я больше не изучала паркет, а рассматривала профиль Арона, жесткий, хищный. Широкие брови, низко посаженные глаза. Какие именно, точно не скажу, но светлые. Отвести бы взгляд, притвориться невидимкой, но любопытство пересилило.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Его величество сейчас занят, – промямлил секретарь и ослабил узел шейного платка, словно тот душил его.
– Ничего страшного, я не помешаю. – Голос герцога оказался низким и сочным, глубоким. – Но если что-то действительно серьезное, я могу подождать. Для меня ведь найдется свободное кресло и чашка кофе? – Секретарь активно закивал. – Можно добавить одну палочку корицы.
Среди просителей королевской милости наметилось движение, и вскоре свободной оказалась вся часть приемной, примыкавшая к заветным дверям. Арон воспринял это как должное. Он развалился в кресле, закинув ногу на ногу, и благостно принял из рук слуги чашку бодрящего напитка.
– Кто там? – Герцог кивнул на двери.
– Маркиз Торени, – сверившись со списками, ответил секретарь.
Платок продолжал душить, и мужчина предпочел его вовсе снять. Показалось, или по виску секретаря стекла капелька пота? Я находилась слишком далеко, чтобы разглядеть толком, но вряд ли он просто так провел рукой по лицу. Как бы незаметно уйти? Теперь я горько сожалела о своем капризе – дождаться отца в приемной. Следовало облюбовать скамейку в саду, а то и вовсе остаться дома, а не упрашивать отца взять нас с сестрой с собой. Король все равно не вышел в приемную, зато я рисковала стать объектом повышенного внимания одного из его подданных.
– Маркиз Торени, – словно взвешивая каждый звук, повторил герцог и неожиданно повернул голову в нашу сторону. – Полагаю, аудиенция не затянется. И вряд ли она окажется столь удачной, как вы ожидаете, леди. – Наши взгляды встретились, сомнений, к кому он обращался, не возникло. – Ну же, встаньте и подойдите сюда. Моя слава чернокнижника чересчур преувеличена, я не умею убивать людей силой мысли.
Катарина мотнула головой и крепко сжала мою руку. Излишняя предосторожность, я не собиралась выдавать себя. Ссутулившись, отчаянно вцепившись в подлокотники, молилась, чтобы скорее вышел отец, или, наоборот, вошел герцог. Однако ни того, ни другого не случилось.
– Леди Элеонора, – собственное имя в чужих устах заставило вздрогнуть, – мы даже не представлены, а вы уже дважды оскорбили меня отказом. Третий раз я пока считаю недоразумением.
– Послушайте, ваша светлость, – Катарина встала и на правах старшей вступила в диалог с Ароном, – ваше поведение неприлично. Как вы верно заметили, Элеонора вам не представлена…
– Сущие мелочи! – невежливо, впрочем, он не обладал такой добродетелью, как терпение, оборвал сестру Арон. – Полагаю, здесь, – мужчина обвел рукой приемную, – не найдется человека, который не мог бы исправить досадную формальность. Например, вы.
Герцог ткнул пальцем в секретаря. Тот побледнел еще больше и покосился на стражу, словно раздумывая, успеет она прийти ему на помощь или нет.
– Охотно, ваша светлость. – Однако должность приучила мужчину лгать и носить маску светскости. – Миледи, перед вами его светлость наместник Нордланда Арон Рардеж, герцог Экхем.
– Замечательно! – кивнул герцог и неожиданно быстрым текучим движением поднялся на ноги. – Теперь ничего не помешает нам поговорить с глазу на глаз. Миледи Катарина, вы ведь ненадолго доверите мне заботу о леди Элеоноре?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я кинула на сестру умоляющий взгляд, но та в бессилии развела руками. Нарушить просьбу-приказ Арона означало навлечь на себя неминуемое наказание. Герцог – маг, связанный с темными силами, страшно представит, что взбредет ему на ум.
Люди поспешно расступались, образовав проход. Арон шествовал по нему, словно король, столь же властный и надменный. Притворяться невидимкой больше не имело смысла, и я поднялась, чтобы через минуту замереть в реверансе перед вершителем чужих судеб. О, теперь я поняла, отчего король не избавился от него! Он боялся, как боялись сейчас все присутствующие, и наверняка втайне мечтал о смерти Арона. Только вот тяжело убить колдуна, продавшего душу Тьме.
