И двери их спальни внезапно сами собой распахнулись настежь.
На следующий день Кальпурния принялась упрашивать супруга не ходить в Римский форум — по крайней мере до тех пор, пока не пройдут иды. Да он и сам долго колебался. Но тут пришел его друг Децим Брут и уговорил не лишать своего присутствия многолюдное и давно ожидающее собрание. Кто-то из встречных подал ему записку с сообщением о заговоре — Цезарь положил ее к другим запискам, которые собирался прочесть позже. По пути он принес в жертву нескольких животных подряд, но благоприятных знаков так и не получил.
«Тогда он вошел в курию, — пишет Светоний, — не обращая внимания на дурной знак и посмеиваясь над Спуринной, что, вопреки его предсказанию, иды марта наступили и не принесли никакой беды. „Да, пришли, но не прошли“, — ответил тот.
Он сел, и заговорщики окружили его, словно для приветствия. Тотчас Тиллий Цимбр, взявший на себя первую роль, подошел к нему ближе, как будто с просьбой, и когда тот, отказываясь, сделал ему знак подождать, схватил его за тогу выше локтей. Цезарь кричит: „Это уже насилие!“ — и тут один Каска, размахнувшись сзади, наносит ему рану пониже горла.
Цезарь хватает Каску за руку, прокалывает ее грифелем, пытается вскочить, но второй удар его останавливает. Когда же он увидел, что со всех сторон на него направлены обнаженные кинжалы, он накинул на голову тогу и левой рукой распустил ее складки ниже колен, чтобы пристойнее упасть укрытым до пят; и так он был поражен двадцатью тремя ударами, только при первом испустив не крик даже, а стон, — хотя некоторые и передают, что бросившемуся на него Марку Бруту он сказал: „И ты, дитя мое?!“».
Между прочим, среди стольких ран только одна, как известно из отчета римского врача Антистия, оказалась смертельной — вторая, нанесенная в грудь. А вскоре после убийства Цезаря на небе появилась яркая комета, которую в Риме стали считать душой убитого диктатора.
Как и предрекала медная табличка из Капуи, после смерти Цезаря разразились две кровопролитные гражданские войны, на многие годы ввергшие империю в хаос. Из его убийц почти никто не прожил после этого более трех лет и никто не умер своей смертью. Все они были осуждены, и все погибли по-разному: кто при кораблекрушении, кто в битве. А некоторые поразили себя сами тем же кинжалом, которым они орудовали во время убийства Гая Юлия Цезаря.
Великий оракул Средневековья
Провансальский медик, алхимик и астролог, естествоиспытатель, поэт и предсказатель Мишель де Нострдам, или Нострадамус, является одним из самых знаменитых астрологов всех времен. Еще при жизни о нем слагали легенды.
Родился он 14 декабря 1503 года в еврейской семье из городка Сен-Реми-де-Прованс. Его отец, нотариус Жом де Газоне, незадолго до рождения сына принял католичество и взял фамилию Нострдам, которая и досталась его отпрыску. Мишель получил отличное домашнее образование, поскольку оба его деда были высокообразованными людьми. Он освоил медицину и народное целительство, языки, математику и астрологию. Став взрослее, Мишель познакомился с алхимией. К 1529 году, когда Мишель Нострдам поступил в университет города Монпелье на медицинский факультет, он уже обладал глубокими познаниями во многих областях, знал несколько языков. Совершенствуя медицинские навыки, Мишель не забросил и свое основное увлечение, тратя немало времени и средств на приобретение ценных манускриптов по различным «тайным» наукам. Есть предположение, что ему удалось наладить контакт с потомками альбигойцев и перенять какие-то хранившиеся ими в глубочайшем секрете знания…
В это же время он в первый раз попал в поле зрения церковных властей, одинаково не жаловавших ни еретиков, ни звездочетов. Впрочем, вспыхнувшая на юге Франции чумная эпидемия заставила всех позабыть личные распри и объединиться перед лицом страшной угрозы.
Получив лицензию врача, Нострадамус уехал в провинцию лечить больных бубонной чумой, где понял, что изнурительные кровопускания отнимают у немощных последние силы и приносят мало пользы. Своим пациентам он советовал больше времени проводить на свежем воздухе, пить только родниковую воду и употреблять лекарства, изготовленные на основе лечебных трав. Из этих трав и лепестков розы он создал свои знаменитые «розовые пилюли», богатые витамином С. Борясь с чумой, Нострадамус раздавал эти пилюли на улицах зараженных городов и объяснял окружающим правила личной гигиены, с которой в то время дела обстояли не лучшим образом. Кроме того, он одним из первых в истории медицины предложил проводить дезинфекцию зараженной местности.
В 1538 году Нострадамуса снова вызывают для дачи показаний в известный своей суровостью инквизиционный трибунал города Тулузы. Чтобы понять, какое будущее сулит это приглашение, не нужно было даже обращаться к звездам, и он предпочитает исчезнуть из поля зрения как друзей, так и недругов. О его судьбе в период с 1538 по 1544 год ходит немало легенд, одна удивительнее другой, — о том, как он путешествовал по Востоку, стажировался у египетских «магов» и тому подобное, — но ни одна из них не опирается на сколько-нибудь надежные источники. Известно лишь, что он странствовал по Лотарингии, Нидерландам, Италии, а в Марселе появился вновь в разгар очередной эпидемии «черной смерти». Его заслуги в борьбе с чумой были столь бесспорны и очевидны, что преследователи сочли за лучшее временно отступить и предоставить известному в народе врачу полную свободу действий. И необычный врач прославился по всей Франции как неутомимый борец с чумой. За эту деятельность парламент Экс-ан-Прованс даже пожаловал ему пожизненную пенсию.
Бессмертная слава досталась Нострадамусу именно благодаря поразительному пророческому дару. Еще в школе его прозвали маленьким астрологом. В 1555 году Нострадамус опубликовал свой первый астрологический альманах, и в том же году в Лионе выходит в свет первый сборник его центурий, содержащий 353 катрена[3], с предисловием сыну Сезару. В предисловии Нострадамус писал: «Долгое время я делал многие предсказания далеко вперед событий, которые с тех пор произошли в указанных мной местностях. Все это мне удалось совершить благодаря Божьей силе, вдохновлявшей меня…Однако из-за возможности вреда и для настоящего, и в особенности для будущего я предпочитал молчать и воздерживался от записи этих предсказаний. Но позже… я решил в темных и загадочных выражениях все же рассказать о будущих переменах человечества… Все должно быть записано в туманной форме, прежде всего пророческое… Это вечные пророчества, ибо они простираются от наших дней до 3797 года».
В самом деле, пророчества могли принести ему не только славу, но и неприятности. Не забывая об интересе святой инквизиции к своей персоне, Нострадамус тщательно шифрует свои
