Будильник должен был зазвонить в семь тридцать, но первым подал голос инфоблок, отобрав у Лукаша целых пятнадцать минут сна.
– Да? – сказал Лукаш, не открывая глаз. – Доброе? Это кто сказал? Знаешь, Петрович…
Петрович знал. Но гуманнее от этого становиться не собирался, спокойно приказал вставать, включить телевизор, после чего прервал разговор.
– Сволочь, – сказал Лукаш инфоблоку. – Живого человека в такую пору будить.
В номере было прохладно – вчера наконец-то починили кондиционер. Пришлось дать взятку в евро, в долларах никто ничего уже давно не брал. Не любили долларов в Зеленой Зоне Вашингтона.
Лукаш встал с кровати, щелкнул пультом. Здоровенная «плазма» на стене включилась. «Нью-Йорк», – задал Лукаш поиск, и на экране возникла колонка с перечнем сюжетов. Внизу, в правом углу, мерцал показатель количества страниц меню. «Твою мать», – сказал Лукаш. Количество страниц перевалило за сотню – каждый канал посчитал своим долгом осветить событие этого утра. Главное событие на Земле, как ни крути.
А потом Лукаш увидел расстрел.
Молча просмотрел материал, потом прогнал его в ускоренном темпе, снова просмотрел, почесал затылок и вздохнул.
Нечестной получилась разборка, если подумать. Совершенно нечестной. Одна баба против двух «рапторов». И толку, что росту в бабе было сорок шесть метров при весе в сто пятьдесят тонн? Ни малейшего шанса у нее не было. «Ну, не факелом же ей отмахиваться», – печально пробормотал Лукаш, в четвертый раз просматривая, как два «эф-двадцать вторых» расстреливают статую Свободы на одноименном острове.
Все эпохальное событие заняло без малого минуту.
Кадр, кстати, был на удивление четким и аккуратным. Профессиональным. Объектив захватил пару «рапторов» в тот момент, когда они, не торопясь, приближались со стороны моря. Перед самым островом Свободы истребители сбросили скорость до минимума, можно было даже подумать, что аппараты зависли в воздухе. Потом первый коротко ударил из пушки.
Полетели клочья меди. Левая половина скульптуры превратилась в дым-искры-взрывы, «раптор» прибавил скорости и сместился вправо-вверх, уступая место своему ведомому. Тот короткой очередью разнес голову Свободе и ушел вслед за ведущим.
Камера проследила за самолетами до того момента, пока они не скрылись в юго-западном направлении.
Кроме этого шедевра каналы гнали съемки с мобильников, инфоблоков и прочей бытовой техники, сделанные случайными свидетелями, но такого чистого и техничного материала больше не было.
Возникало чувство, что кто-то, заранее предупрежденный, разместился на крыше одного из домов у залива, поставил камеру, в нужное время навел и включил. Был предупрежден и ждал, сволочь. Вот ведь точно. Наверное, сейчас ищут федеральные агенты вместе с полицейскими такого шустрого и пронырливого оператора. Найдут ли? В Нью-Йорке сейчас кого-либо найти ой как не просто. Скорее, сам потеряешься. Не войсковую же операцию проводить, прорываясь сквозь межрайонные баррикады.
Лукаш настроил свой инфоблок на поиск и отбор информации, а сам отправился принимать душ. Спать все еще хотелось дико.
«Два часа сна – это мало, – сказал Лукаш, стаскивая с себя белье. – Два часа – это даже не отдых, это еще один элемент пытки. Поманили и отобрали». Лукаш оперся лбом о стену, выложенную кафелем, подставил плечи и спину под режущие струи душа.
Зачем Петрович позвонил и указал на происшествие? В принципе, он не обязан информировать своих людей о всякой мелочи, происшедшей в Полуразваленных Соединенных Штатах Америки. С другой стороны, лишней информация не бывает, к тому же мелочью стрельба в Нью-Йорке не была даже по нынешним интересным временам. Но ведь Петрович и не объяснил, что именно произошло в Нью-Йорке. Только указал на необходимость ознакомиться с теленовостями. Привлек, так сказать, внимание.
Хотел дать возможность Михаилу Лукашу размять мозги с утра пораньше? Тогда он еще большая сволочь, чем показалось в первый момент.
Сам же вчера заинструктировал Лукаша до полубезумия, а потом потребовал, чтобы Лукаш шел и веселился на вечеринке, посвященной помолвке дочери какого-то из сенаторов. Если бы еще помнить, какого именно.
Да и какая разница? Нужно было не проникаться радужными перспективами дочки сенатора, как бы не от штата Нью-Йорк, а тщательно демонстрировать всем свое веселье, жизнерадостность и прочие признаки легкого настроя человека, ничего этакого за пазухой не имеющего… Пить, кадрить, посмеиваться над виновницей торжества… хотя девочке да, повезло, не просто так она себе урвала жениха, а дипломата из солнечной Италии. Теперь она вполне могла вскорости покинуть родину до лучших времен. Сегодня выезд за пределы Штатов – вполне достойная причина выйти замуж. И папа вроде как не подставился, не изображает из себя крысу совсем уж откровенно, и семью можно потихоньку выводить из-под удара.
Собственно, удара еще может и не быть, еще, возможно, сенаторов и не станут вешать на фонарных столбах, но зачем доводить дело до крайности? Если случится чудо, и Штаты все-таки выкрутятся из ситуации… Чудо, правда, должно быть не просто чудесным, а совсем уж волшебным и фантастическим. По всему похоже – влетели Штаты всерьез и надолго, если не навсегда. И если бы они сами летели в эту яму, так ведь и всех за собой потянули. Некоторых даже пропустили вперед.
Первой, как ни странно, пострадала Северная Корея, которую вгоняли в землю по самые ноздри коллективно, как только стало понятно, что американцы уйдут с тридцать восьмой параллели. Заинтересованные стороны решили не дожидаться того, что Северная Корея предпримет по поводу убытия американских войск из региона, какие вдруг иллюзии у ребят возникнут, какие амбиции. Решили, что правильнее всего будет вырубить северных корейцев и отобрать опасные игрушки.
Лупила Южная Корея, лупила Япония, Вьетнам принял участие, российский спецназ озаботился изъятием ядерного оружия, а китайцы не вмешивались, только уговаривали, чтобы не до смерти, чтобы верхушку аккуратно срезали и остановились. Сколько там того лагеря социализма осталось?
Сам Китай был занят абсорбцией Тайваня. Получилось, в общем, неплохо и на удивление спокойно. Тайваньцы вспомнили, что являются неотъемлемой частью Великого Китая, и согласились на особый статус, как у Гонконга, раз уж отбиться от братских объятий все равно не удавалось.
И Пекин вполне удовлетворился таким вариантом, им еще много чего нужно было успеть сделать, раз уж американцы либо оставляли бесхозное имущество по всему миру, либо собирались оставить.
Тут получилось обойтись малой кровью.
В Персидском заливе – не получилось. И на Ближнем Востоке – не получилось.
Лукаш помотал головой, отгоняя воспоминания.
Об этом вспоминать не стоит, лучше подумать о «рапторах».
Кстати, кто бы ни выбирал машины для исполнения номера, он явно не стремился ввести мировую общественность в заблуждение. «Рапторы» были только в Штатах, атаковали собственную Свободу, значит, свои, штатовские, и следовательно, вопрос сугубо внутренний, для уважаемой мировой общественности совершенно неинтересный.
Какого хрена вообще кому-то могло понадобиться расстреливать памятник? «Он же памятник», – вспомнил Лукаш цитату из старого фильма. Египтяне вот Сфинкса рванули и пирамиды изрядно поколупали вполне из религиозных соображений, а тут? Странно? Странно.
Лукаш намылился, смыл пену, снова повторил процедуру.
Если кто-то хотел продемонстрировать свою нелюбовь к нынешнему правительству или даже к Организации Объединенных Наций, воспользовавшейся временными трудностями и сунувшей свой длинный нос во внутренние дела Америки – так чего по памятнику лупить? Целей мало, что ли, на Атлантическом побережье и возле него?
Вон Куба рядом! Они еще продолжают праздновать возвращение Гуантанамо в родные кубинские объятия. Можно было устроить им мероприятие в память бухты Кочинос. Так нет же, там юсовцы все проглотили без возражений, молча уходили с базы под радостное и обидное улюлюканье кубинцев и под градом гнилых фруктов и овощей.
Сеть была заполнена кадрами этого шествия. Полковник армии США, схлопотавший помидором в физиономию, мамаша, вытирающая американским звездно-полосатым попку своему обделавшемуся на радостях младенцу.
Могли припомнить кубинцам и отомстить. Так нет же, по своему́ врезали, по родному.
Лукаш закрыл воду, выбрался из ванны, стал тереть голову полотенцем.
Пара «рапторов», как у себя дома… Что значит – «как»? У себя дома. Пара «рапторов» прилетела рано-ранехонько к памятнику, не обращая внимания на все еще действенную систему ПВО, и расстреляла символ свободы, будто мишень на полигоне, будто никого вокруг не было… Стоп-стоп-стоп…
О том, что вокруг город и люди, пилоты, похоже, помнили. «Рапторы» очень аккуратно действовали, бережно, можно сказать. Держались не на одной высоте со скульптурой, а чуть выше, стреляли под углом, так, чтобы снаряды, пролетевшие насквозь, не добрались до близкого берега, а ударили в воду, не зацепили, не дай бог, еще что-нибудь, кроме позеленевшей медной орясины. Или кого-нибудь.
