Да, если бы он был членом клана…
Впервые он увидел парня, когда его отец, Сакурай Рафу, урождённый Бунъя, принес в их дом младенца, дабы поделиться радостью рождения наследника со своим лучшим другом и по совместительству сыном Кенты. Если бы эта парочка была женщинами, они бы визжали от радости, но, слава богам, взрослые мужики не забывали, кто они есть. Да и Кагами с годовалой Шиной на руках, что ходила за ними по пятам, также не давала перейти грань разумного. А ведь, наверное, именно в тот день у нее и зародились ростки негатива к жене Рафу, которая не пожелала прийти вместе с мужем в их дом, впервые оставив Синдзи без матери. До этого Кагами относилась к ней достаточно ровно, скорей даже, безразлично. Усмехнувшись в усы, старик подумал, что и заботиться она начала о парне в тот день, постоянно одергивая двух мужчин, попеременно пытавшихся подкидывать ребенка вверх. Материнский инстинкт, разожжённый рождением дочери, как-то очень быстро захватил и совершенно чужого ей ребенка. И закрепился окончательно, когда чета Сакурай впервые оставила Синдзи на них.
В самый разгар вялотекущей, но ожесточенной войны с кланом Докья, Рафу и Этсу срываются куда-то в Персию, отговорившись формальной причиной поиска союзников. В Персии у Докья были деловые партнеры, и если бы муж и жена смогли найти тех, кто помог бы им лишить вражеский клан той поддержки, клану Кояма это бы не помешало. Но делать это всего лишь вдвоем? На чужой территории? Самое забавное, у них получилось, что стало причиной еще долго не обращать внимания на их другие поездки по миру, во время которых о Синдзи заботились Акено и Кагами. Он, Кента, тоже в этом поучаствовал. И даже сумел втянуть в это отца Рафу и деда самого Синдзи – Бунъя Дайсуке, недальновидное решение которого лишило его не только сына, но и внука. Единственного внука в их семье, как тогда, так и сейчас. И самое обидное, причина изгнания Рафу из рода впоследствии потеряла актуальность. Пусть третий сын Дайсуке так и не изменил решения по поводу еще одной женитьбы, оставшись верным лишь Этсу, но самое главное, сама Этсу, как выяснилось, все же может управлять бахиром, а значит, и их ребенок точно не будет неполноценным, унаследовав не только камонтоку, но и улучшенные, относительно простолюдинов, способности к управлению внешней энергии. А потом, словно добивающий удар, в один из тех дней, когда за малышом приглядывали два старика, он вспыхнул синим пламенем. Весь. От самой макушки до кончиков пальцев на ногах. Горящий трехлетний ребенок, весело смеющийся и размахивающий ручками, вот что увидели он и Дайсуке.
Это был не камонтоку. В его возрасте, да без предварительной подготовки, подобное невозможно. Но даже если забыть об этом, огненный покров не был родовой способностью рода Бунъя, члены этого рода превращались в огонь, а не покрывались им. Ответ, насколько бы он ни был фантастическим, присутствовал только один – Повелитель стихий. В данном случае Повелитель огня.
Пусть и сказка, но довольно хорошо описанная, с более чем явными признаками для определения таких людей. Людей, которым не нужны техники, они выполняют те или иные приемы за счет воли и воображения. Правда даже в сказке Повелителя стихий смогли победить два «виртуоза», так что полубогом ему не быть, но статус… Статус, репутация, известность. Лучше, наверное, только Патриархи, но те слишком слабы, из-за чего обладание ими превращается в ту еще игру с множеством вариантов развития событий. Ну, и клан Патриарху никто не даст, да даже Герб, скорей, себе заберут такого человека.
Рассказывать всем о том, что они узнали, ни он, ни Дайсуке не спешили. Во-первых, Повелители – все же сказка, легенда. Растрезвонить на весь мир, а потом выяснить, что все не так? Что это объясняется как-то иначе? Вот уж спасибо. Во-вторых, война с Докья была в самом разгаре, и конца ей было не видно, а давать такую информацию в руки врага – верх глупости. Ну и в-третьих, Сакурай Этсу. Если эта женщина узнает, кто ее ребенок, то спрогнозировать, что она выкинет, становится проблематично. С нее станется убедить мужа выйти из клана и попытаться основать свой. И Кента склонялся к тому, что император даст добро на подобное. Плевать на подношение, но иметь в своей стране клан с Повелителем огня не откажется ни один правитель. Помня о сегунате, давать такому человеку статус имперского аристократа он не станет, а вот дать ему, точнее его родителям, клан – более чем разумное решение. А Этсу всегда была умной девочкой. Как выяснилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Чего стоило двум главам родов сделать так, чтобы о парне никто ничего не узнал, лучше даже не вспоминать. Они ведь не знали, насколько часто проявляются особенности ребенка. И если в отсутствие родителей с парнем было относительно легко, то в те редкие моменты, когда Рафу с женой возвращались домой, каллиграфией Кента занимался довольно часто. Но судя по тому, что уходить из клана род Сакурай не стремился, у них с Дайсуке все получалось.
А потом произошел тот случай. Безумный, совершенно нелогичный поступок двух молодых идиотов, попытавшихся сначала украсть реликвию одного из родов клана, а когда их застукали на месте преступления, и вовсе ограбить тот род. Когда их поймали, чету Сакурай спасла ровно одна вещь – дружба Рафу и Акено. Даже то, что Рафу спас когда-то беременную Шиной Кагами, не остановило бы Кенту перед окончательным решением проблемы с Повелителем огня. Но раз и навсегда ссориться со своим сыном и наследником? На такое он все же был не готов пойти. Пришлось ограничиться изгнанием из клана и намеками родителям Синдзи об отказе от ребенка. Вроде бы даже поняли.
Но что-то опять пошло не так. После отъезда Рафу и Этсу мальчик два дня не выходил из дома, будучи уверенным, что родители скоро вернутся. Они не сказали ему вообще ничего. Даже в письме, которое нашел парень, говорилось лишь о том, что они уезжают на заработки в другую страну. Ну что за бред? Да и само письмо Синдзи, как назло, потерял. Вроде как выбросил. Никаких отказов от своих прав произнесено не было, написано тоже. Кенте хватило бы простого «бросили», но нет, «уехали на заработки». А тут еще и Акено сошел с ума, требуя не вмешиваться в дела семьи Сакурай. Если бы все это не навалилось скопом, Кента бы смог убедить сына в глупости его требований, но он тоже человек и немного растерялся, все-таки дав это обещание. В итоге имеем то, что имеем – гуляющий сам по себе Повелитель огня. Одно радовало – Синдзи по каким-то своим причинам игнорировал занятия с бахиром, а значит, и его особенности не станут достоянием общественности. То, что парень теряет время, главу клана Кояма не волновало, уж Повелитель огня точно достигнет вершины в рекордно короткие сроки, в каком бы возрасте он ни начал заниматься.
Последующие шесть лет прошли довольно спокойно. Если бы еще не Кагами, как настоящая мать беспокоящаяся о Синдзи по поводу и без, можно было бы сказать и без «довольно». Парень жил, не тужил, иногда по малолетству и отсутствию контроля взрослых оставался без денег, попадал в свои мелкие детские неприятности, но всегда демонстрировал своим соседям Кояма неунывающую мордашку. Кагами его закармливала, когда тот умудрялся подавить свою гордость, внучки Кенты его тихо терроризировали, как могут это делать две девчонки с парнем, Акено все пытался научить боевым искусствам, а он сам запихнуть в него как можно больше того, что должен знать аристократ. То, что он им себя не воспринимал, как и отсутствие понимания, где и с кем он живет, воспринималось четой Кояма спокойно. У каждого из них была на это своя причина. Разве что внучкам на это было плевать. С такими-то родителями вообще странно, что ограничилось лишь этим незнанием.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А потом, как гром средь ясного неба – просьба посодействовать с Хрустальной вечеринкой, глава известной компании, дружба с одним из боссов преступной гильдии, война со всей этой гильдией, огромные деньги, артефакты и изворотливейший ум, позволивший не только оказаться в центре всего этого, но и управлять событиями, закручивающимися вокруг него. Как же так получилось, что известный с самого рождения парень умудрился провернуть все это? Про незаметность упоминать не стоит – благодаря Акено парень много чего мог сделать незаметно от Кенты. Но неужто глава клана Кояма настолько ослеп, что не смог разглядеть в парне саму возможность провернуть нечто подобное? А тут еще и неизвестно откуда взявшийся «мастер», Шина – старшая из внучек, все-таки умудрившаяся вконец разругаться с Синдзи, его нежелание иметь над собой хоть кого-то… Всего несколько месяцев и план, составленный на возвращение парня в клан и его дальнейшую жизнь, летит к демонам. Кое-какие рычаги давления на Синдзи еще остались, но надо признать, что управлять им больше не выйдет. Можно действовать и грубо, но… злить Повелителя огня? И зачем им потом ТАКОЕ в клане? Впрочем, Кента готов пойти и на это, главное, замкнуть всю ненависть парня на себе, а когда все получится, можно и уходить. Либо с поста главы клана, либо на тот свет. Смотря какая будет ситуация. Акено уже давно готов возглавить клан, конечно, мировая обстановка вызывает тревогу, но сын справится. Да и не факт, что Синдзи будет настолько зол, что придется… уйти окончательно. Но в общем-то да, верится в это с трудом.
