По оценкам хранителя архива, потомка рода Кутейниковых, И.Рыбкина, модель Космоса Пушкина не только не уступает буддийской, арабской и христианской, но даже превосходит их.
Весь свой архив — Златую цепь — Пушкин продублировал, закодировав в художественные произведения смысл научных работ. Так, после передачи архива Кутейникову он написал чудо-пролог к поэме Руслан и Людмила, который по сути и есть завещание великого поэта. Здесь каждое слово — иносказательно».
Мы не знакомы с таганрогским архивом, хотя и не сомневаемся в том, что через пушкинскую символику, народы России, в частности, и Человечество в целом соприкасаются с новым знанием, способным изменить все общество. Разгерметизация этого Знания уже идет в соответствии с «законом времени» и многое, из предсказанного поэтом, сбывается.
Второе столетие интерес к творческому наследию А.С.Пушкина не ослабевает и каждый читатель, встречаясь с тем или иным произведением поэта, пытается понять причину их особой притягательности. Другими словами, все ищут в них скрытого смысла. Почему? Да потому что зачастую он не очевиден на уровне, так называемого, сюжета; он закрыт определенной системой символов, то ли разработанной самим Пушкиным, то ли данной ему Свыше. Именно это обстоятельство вызывало неприкрытое раздражение у многих современников поэта и даже возбуждало по отношению к нему открытую неприязнь. Со временем в России и за рубежом выросла целая армия профессиональных “пушкинистов, постаравшихся скрыть эту сторону творчества нашего поэта.
Чтобы разобраться в особенностях пушкинской символики, нам придется вернуться в Древнюю Грецию, в VI век до н. э. и при этом ответить на вопрос: почему Эзоп, фригийский раб, в своих иносказательно-нравоучительных историях пользовался персонажами из мира животных? Вероятнее всего мы имеем здесь дело с очень древней традицией, истоки которой возможно следует искать в «тотемизме»[4] или как теперь принято говорить — в «устойчивых стереотипах восприятия окружающей действительности».
«Традиционная басенная символика способствует уяснению, вернее узнаванию “характеров персонажей-зверей читателем. Еще В.Тредиаковский[5] заметил, что баснописец изображает чувствительное подобие тихости и простоты в Агнце; верности и дружбы во Псе; напротив того, наглости, хищения, жестокости в Волке, во Льве, в Тигре… Сей есть немой язык, который все народы разумеют».[6]
Если же рассматривать басню, как один из самых древних литературных жанров,[7] то невольно возникает вопрос, почему никто из профессионалов “пушкинистов” не обратил внимания на одно странное обстоятельство: пробуя свой талант во всех литературных жанрах (рассказ, повесть, роман, поэма, пьеса, эпиграмма), Пушкин не написал ни одной басни? Или написал, но как-то иначе т. е. так, что «басен» А.С.Пушкина в качестве басен не признали? — Чтобы правильно ответить на этот вопрос всегда следует помнить, что Пушкин никогда никого не копировал; он был новатором, но не столько самих литературных жанров, сколько их содержания. Новизна же содержания, в отличие от новизны формы, не так бросается в глаза; чтобы её оценить требуется умение видеть «общий ход вещей». Она почти неуловима, но каждый по-своему её воспринимает благодаря системе символов, формируемой автором в творческом процессе.
Искусство вообще символично. Но одни художники через свою систему символов (возможно даже этого не осознавая) «поднимают человека с колен», другие — опускают, иногда даже на четвереньки. Чтобы понять, о чем идет речь, необходимо сделать небольшой экскурс в область человеческой психики, особенно в те её области, которые принято считать “само собой разумеющимися, или, другими словами, о которых не принято говорить в кругах профессиональных психологов.
Психика человека многокомпонентная система. И одни и те же компоненты в психике разных людей могут не только достигать разной степени развитости, но могут быть и различным образом взаимосвязаны между собой, образуя качественно различные структуры управления информационными потоками. В зависимости от архитектуры структуры психики, она оказывается способной поддерживать один образ мыслей и его выражающее поведение индивида, и не способна поддерживать другие, с нею не совместимые.
Конечно, людей на Земле уже около 6 миллиардов,[8] и психике каждого индивида свойственна уникальность — неповторимое своеобразие. Тем не менее всё это разнообразие поддается вполне определённой классификации. Пушкин, по-видимому, какое-то представление об этой классификации имел еще в начале прошлого века.
Суть затронутого нами вопроса о психической подоплеке культуры состоит в том, что поведение особи биологического вида, называемого ныне Человек Разумный, подчас безо всяких к тому оснований в поведении большинства представителей этого вида, строится на основе взаимодействия:
— врожденных инстинктов и безусловных рефлексов,
— бездумно-автоматической отработки привычек и освоенных навыков поведения в ситуациях-раздражителях,
— разумной выработки своего поведения на основе памятной и вновь поступающей информации,
— интуиции, выходящей за границы инстинктивного и разумного, рекомендации которой впоследствии могут быть поняты разумом.
Хотя в психике всех людей всё это так или иначе присутствует, но у разных людей эти компоненты по-разному взаимосвязаны и взаимодействуют между собой. В зависимости от того, как все эти компоненты иерархически организованы в психике индивида, можно говорить о строе психики каждого из них. Можно выявить следующие основные типы строя психики индивидов:
— животный строй психики, если поведение индивида подчинено инстинктам — вне зависимости от степени его отесанности культурой, в которой голые инстинкты скрываются под различными оболочками, предоставляемыми цивилизацией, порабощая разум и интуицию (т. е. теоретически возможна, хотя исторически и не состоится, цивилизация идеально телесно человекообразных и говорящих, но всё же обезьян — по существу их психической организации);
— строй психики зомби-биоробота, если в поведении индивида над инстинктами господствуют бездумные привычки и культурно обусловленные комплексы как традиционные, так и нововведенные, подавляющие их волю, свободомыслие, интуицию, и непосредственное чувство Божьего промысла по совести;
— строй психики демона, если индивид осознанно или бессознательно упивается своей силой воли, подчиненными воле возможностями и индивидуальной разумностью, вышедшими, по его мнению, из под диктата инстинктов и культурно обусловленных программ поведения.
Но и это еще не всё. Индивидам, образующим общество и его подмножества, свойственно порождать коллективную психическую деятельность и эта коллективная психическая деятельность может быть в общем-то всего двух видов:
— в одном случае к ошибкам, совершенным одним индивидом, статистически преобладает добавление ошибок, совершаемых другими. Ком множества их ошибок растет и угнетает общество до тех пор, пока оно не сгинет под их гнетом либо же, пока оно не начнет порождать коллективную психическую деятельность второго вида;
— во втором случае преобладает иная статистика, в которой ошибки, совершенные одним индивидом, устраняются и компенсируются другими, но при этом каждый заботится о том, чтобы самому совершать меньшее количество ошибок, чтобы не обременять других необходимостью устранения их последствий.
Но кроме того индивиды могут различаться и по взаимоотношениям их индивидуальной психики с порождаемой ими коллективной. При этом индивид:
— либо подневолен коллективной психической деятельности и тогда это — стадность даже в том случае, если в этой психической эгрегориальной стадности есть вожак, деспот над стадом — сам часть стада, подневольная стадности;
— либо он свободный соучастник коллективной психической деятельности (тем не менее и при этом по отношению к одной стадности он, возможно, выступает в качестве пастуха, будучи не свободным в каком-то ином качестве). Также следует иметь в виду, что и «стадность», и «коллективная свобода», в зависимости от характера информационных процессов в них, могут порождать как «лавину бедствий и ошибок», так и некоторое безошибочное функционирование коллектива в целом.
Это означает, что все достижения культуры как духовной, так и материальной, все теоретические знания и практические навыки (теоретически формализованные и неформализованные), освоенные индивидом, — только приданное к его строю психики.
Иными словами, человеческое достоинство выражается не в образовании, знаниях и навыках, а в определённом строе психики. То же касается и обществ: общество людей характеризуется не достижениями его культуры в области науки, техники, магии, а определенной организацией индивидуальной и коллективной психики.
