2
...Безликие гиганты в белых плащах бродили по городу, перешагивая через дома, настигая и топча удирающие автомобили, и огромными кувалдами с грохотом били по крышам, вгоняя в землю перекосившиеся крошащиеся стены...
Этот грохот заставил Виктора открыть глаза. Приподнявшись на локте, он обнаружил неподалеку знакомого парня с лопатой. Парень с размаху молотил своим инструментом по облицованной дымчато-белым кафелем стене, плавным изгибом переходящей в сводчатый потолок, и яростно, со всхлипом, приговаривал:
- Я т-те, бляха, покажу!.. Я т-те, бляха, покажу!..
- Кончай уродоваться, - посоветовал кто-то из-за спины Белецкого, и в словах этих, казалось, заключалась некая магическая сила, потому что черенок лопаты с треском раскололся и сосед Белецкого по подъезду вынужден был прекратить свое шумное занятие.
Виктор поднялся, ощущая легкую слабость в ногах. Голова немного кружилась, словно после трех бутылок пива, но в общем самочувствие было вполне нормальным. Он вспомнил предыдущие события и к нему вернулся страх, смешанный с радостью. Он радовался тому, что остался жив, и нет вокруг никаких белых чудищ с квадратными головами, и не рассекают воздух странные светлые нити...
Обширное помещение, в котором он находился, показалось ему похожим на станцию метро: гладкий пол, белые, холодные на вид стены, высокий белый потолок. Только в отличие от станций метро, тут не было ни туннеля для поездов, ни ведущего наверх эскалатора. И никаких дверей, ворот или хотя бы маленькой калитки. В зале было светло, хотя источника света Виктор не обнаружил. Зал был похож не просто на метро, а на метро времен Великой Отечественной из старых кинофильмов, потому что повсюду сидели, лежали и бродили люди. Кое-кого Виктор узнал: мужиков, собирающихся по вечерам у гаражей на доминошно-самогонные мероприятия; двух соседей по площадке мужчину и женщину; высокую грудастую девицу, которую он, спеша на работу, встречал в любую погоду выгуливающей огромного мохнатого пса. Лежащие, видимо, еще не пришли в себя, а те, что сидели и бродили, растерянно разглядывали странный зал. Белецкий на глаз определил, что в зале находится человек сто-сто двадцать. Многие, как и он сам, были в домашней одежде: мужчины в спортивных брюках и майках или и вовсе без маек, женщины в халатах, а одна сидела сгорбившись, обмотав бедра полотенцем и прикрывая голую грудь сложенными крест-накрест руками.
"Взяли прямо из ванной, - подумал Белецкий, сочувственно глядя на ее испуганное моложавое лицо. - Похватали нас, как лиса цыплят..."
Однако он уже успел определить, что похватали не всех. Потому что среди соседей по городской окраине, очутившихся вместе с ним в плену неизвестно у кого, он не обнаружил ни одного ребенка или подростка, и ни одного пожилого человека. Все присутствующие были в возрасте примерно от двадцати до сорока-сорока пяти лет. Это давало кое-какую пищу для размышлений. Виктор почувствовал, как ожила, зазвенела в нем журналистская струнка, и с нетерпением, хотя и не без тревожного замирания сердца, ожидал дальнейшего развития событий.
- Повязали, значит, козлы недоделанные, и радуются, - вновь раздался за спиной Белецкого тот же голос, что советовал парню с лопатой "не уродоваться". - Е-мое, какие-то жидовские штучки!
Белецкий обернулся и наткнулся на злой взгляд коротко стриженного босоногого смуглого парня с плечами штангиста, сидящего по-турецки и уже заплевавшего весь пол вокруг себя. Парень был одет в красно-синий добротный спортивный костюм.
- Что, скажешь, не так? - прищурившись, спросил он Белецкого.
Виктор пожал плечами и отвернулся. Для более-менее основательных версий пока не хватало исходных данных. Хотя почти не оставалось сомнений в одном: летающие черные диски вряд ли были самолетами нового образца, которые использовали для вторжения в страну недружественные соседи или какие-нибудь международные террористы-фундаменталисты. Белые страшилища, словно вылезшие из экранов телевизоров, не очень-то походили на воздушных десантников. Земных десантников. И оружие их (если это было оружие) никак не вписывалось в один ряд с "калашниковыми" или "узи". И если только черные диски не были пришельцами из неких параллельных или перпендикулярных миров, разговоры о которых частенько и на полном серьезе велись в разных газетах и журналах, потакающих читателям-любителям всяких найтаинственнейших тайн, то оставалось, пожалуй, единственное предположение: эскадрилья пришла из космоса. Вторжение и захват землян из разряда полумистических-полуфантастических историй перешли в разряд реальности.
"А система ПВО и ухом не повела", - подумал Виктор.
Но цель? Какова цель? Для чего их перенесли в этот зал без окон и дверей? И где находится этот зал? На Земле? На Луне? Или где-нибудь в окрестностях Сириуса? И что все-таки с ними собираются делать? Не дай Бог, если и впрямь - куриный супчик...
"Жидовские штучки... - Виктор невесело усмехнулся. - Если бы жидовские, уж как-нибудь разобрались бы. Неизвестно чьи штучки - а это, возможно, гораздо хуже".
- Да что же это такое? Что же это они с нами делают, изверги? вскочив, заголосила пышнотелая женщина в длинном ярко-красном халате. (Белецкому ее голос был знаком по гастроному, где она частенько скандалила в очередях.) - У меня же Ленка одна на улице осталась!
Ее визгливый крик словно всколыхнул всех запертых в зале, послужив сигналом к началу всеобщего гвалта. Зал почти мгновенно ожил, зашумел, пришел в движение. Со всех сторон зазвучали возмущенные и испуганные голоса, оханье, плач и истеричные матюги. Стучали кулаками в стены, пытались проломить пол, грозили кулаками потолку. "Пидоры гнойные, доносилось до Белецкого. - Они же нас уморить собираются..." "Выпустите меня отсюда! Мамочка моя родная, за что? Выпустите-е!" "Вот вам ваша самостийность, добрались, господа! Прилетают какие-то и хватают..." "Эй, вы, сволочи, а ну, открывайте! Открывайте, подлюки!.." "Это нам за все прегрешения наши..." "Да ведь это камера, газовая камера. Сейчас газ пускать начнут..." "Кровь высасывать будут..." "Вот вам ваша самостийность..." "Ой-ей-ей, дышать уже нечем..." "Допрыгались, скотины, со своей демократией..."
Белецкий, подавленный этим внезапным взрывом страстей, стоял, обхватив себя руками за плечи, и сам с трудом сдерживал рвущийся бессмысленный крик. Хотелось броситься к стене, поднять обломок лопаты - и колотить, колотить по ненавистному кафелю, похожему на облицовку общественных туалетов.
- Козлы недоделанные! Козлы недоделанные! - исступленно вопил вскочивший на ноги парень со злыми глазами. - Бить их всех, жидов поганых!
Виктору казалось, что это всеобщее безумие длится бесконечно долго, и ему вдруг подумалось, что им всем действительно суждено сойти здесь с ума. Надо было попробовать что-то предпринять, попытаться утихомирить взбесившуюся от страха и непонятности случившегося толпу. Но разве можно ее утихомирить? Разве можно обуздать это стоголосое, заходящееся в крике, перепуганное многоликое существо?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
