— Ну, вобщем да.
— И тебе так одиноко, и никому ты, бедная, не нужна…
— Джас, я и без тебя знаю.
— Дни тянутся бесконечной чередой…
— Джаска, умолкни.
— Я просто хотела сказать, что…
— Я просила тебя умолкнуть.
Джас замолчала — обиделась на меня уджасно[6].
— Ну, я пошла, — говорит она. — Сейчас Том покажет мне, как завязывать морские узлы.
Я хотела было спросить в своей обычной très amusant[7] манере, уж не на ней ли он будет показывать эти узлы и не собирается ли он после этого скручивать ее в бараний рог, но Джаска уже положила трубку. Дикарка.
12.30
А я одна, совсем одна.
В доме пусто и тоскливо. Все отправились к дедушке на ужин.
Меня тоже хотели прихватить, но я объяснила, что у меня траур и кушать что-то не хочется.
Грустна моя повесть — любой другой заплакал бы от сочувствия, но только не мой вати. Он сказал, что с радостью оставит меня дома, потому что после моих препирательств та давняя история, когда он свалился в Индии в канализационный люк, стала казаться ему светлым воспоминанием.
13.15
Сижу в заточении, прямо как пленник Бренды[8], если только я опять ничего не путаю. Да и заточение у меня не вынужденное, а по собственному желанию. Ведь в любой момент я могу выйти на улицу.
Могу, но не хочу.
Вот не хочу и не выйду.
Никогда.
13.30
Словно миллион лет прошло. Печаль утомляет и хочется хоть с кем-то пообщаться. Кстати, который час? Звоню Джаске.
— Джас.
— О, черт.
— А сколько времени?
— Чего?
— Очень неграмотно говорить «чего». Я же к тебе культурно обращаюсь. Хочу знать, сколько натикало.
— У тебя что, часов нет?
— Джас, ты что, не въезжаешь? У меня горе, если ты не заметила.
— Еще бы не заметить. Ты звонишь мне каждые пять минут.
— Ах, извини, я не знала, что тебе в лом посмотреть на часы и сказать своей подруге, который час. Я все глаза выплакала и ничего не вижу.
— Совсем ничего?
— Совсем.
— Тогда как ты набрала мой номер?
Ух, эта мисс Семейные Трусы.
— И вообще, — говорит Джаска, — теперь твоя лучшая подруга — не я, а П. Грин. Ты же у нас герой, спасла ее от Близняшек Бумер.
Я кинула трубку.
Джорджиально! Мало того, что я теперь безбожница[9], так мне еще навязывают в подруги пучеглазую П. Грин, эту золотую рыбку-мутанта.
Полное sacré bleu, если не сказать merde и черт возьми.
Ах, Робби, как ты мог променять меня на другую страну? Ведь здесь у тебя было все, а там ничего. Только бесчисленные стада овец.
Пойду и послушаю его песни — это единственная ниточка, которая связывает меня с моей любовью. Любовью, которая не умрет никогда.
14.20
Господи, я плачу. Песня Робби про Ван Гога «О нет, это снова я» — ну такая грустная, такая грустная…
14.30
Или еще вот эта: «Плыви, плыви» (4-й трек). Песня про дельфина Сэмми, попавшего в сети. Хорошо, что я не люблю сандвичи с тунцом и вообще никакую рыбу. А мама только и делает, что поглощает «Джемми доджерсы»[10], а в этом печенье ничего живого — сплошная химия.
14.35
Если честно, у моего БЛ есть очень большой недостаток — его гипертрофированная любовь к природе. Похоже, у них это семейное: родители помешаны на овощах, а Том, брат Робби (я еще зову его Джасменом[11]), влюбился в девушку, глупую, как овощ. Ха-ха-ха. А что, я классно придумала. Теперь буду смотреть на Джаску и представлять ее овощем.
Я никогда не забуду своего Робби — как мы целовались и как он покусывал мою губку. Ах, в этом ему нет равных!
14.50
Черт, стоп! Робби покусывал мочки моих ушей, а губку — Дейв Смехотура. В связи с чем у меня вопрос: а где Дейв?
Нужно дать ему «добро» на то, чтобы он стал моим новым бойфрендом — это в отместку Робби, потому что именно Робби свел меня с Дейвом, хотя Бог Любви, как и любой другой бог, может быть только один.
А этот чертов Дейв разбудил во мне интерес ко всем мальчикам сразу, т. н. Космический Зуд.
14.55
Звоню Рози.
— Ро-Ро, приветик.
— Bonsoir.
— Ро-Ро, я в глубокой тоске.
— Не боись, подруга — у меня есть de la гениальный le план.
— А твоим планом полиция не заинтересуется?
Рози как-то неубедительно захихикала. Нездоровый смех, короче.
— В следующую субботу, — говорит Рози, — я устраиваю вечеринку в честь возвращения Свена из Швецландии.
— И что это будет за вечеринка?
— Бал Оборотней.
— О нет.
— О да.
— Офигеть. Слушай, а чем твой Свен занимался в Швецландии? Отбывал трудовую повинность на оленьей ферме Санта-Клауса?
— Это в Лапландии.
— Ты уверена? Странно. Ты ведь у нас в географии не очень-то сильна.
— Извини, Джи, ты сама не лучше, если забыла подписать на контурной карте мира Германию.
— Немудрено.
— Как можно было умудриться, если в классе висит атлас мира? Короче, я пошла доделывать костюм оборотня. Увидимся в понедельник в нашей альмаматерной школе.
В ванной перед зеркалом 15.00
Я все-таки сильная личность, если нашла в себе силы протереть лицо сначала очищающим молочком, а потом тоником.
15.30
Сей косметологический подвиг совершенно лишил меня сил. Я вернулась в комнату, чтобы почитать книжку по медитации, где для достижения гармонии рекомендуется представить себя дельфином.
Пока Робби в отъезде, я соорудила на комоде алтарь для поклонения Робби. Хотя он мне пока не пишет.
15.45
Предлагаю взглянуть на алтарь. На фольге для выпечки разложены ритуальные предметы: в центре — фото Робби, по левую от него сторону — фигурка Будды, по правую — Иисуса. В ногах у Иисуса — блюдце для подношений. Случайно порывшись в мамином нижнем белье, я нашла ароматические палочки. Надо полагать, под воскурение оных мои мутти с вати совершают какие-нибудь чудовищные целовательные ритуалы, разученные ими в Катманду, или что-то вроде того.
15.50
А Иисуса я отняла у Либби, потому что она решила, будто это Кен, друг Барби. Теперь у Иисуса одна нога отломана, и мне пришлось прикрепить его к алтарю скотчем.
16.00
Звоню Рози:
— Ро-Ро, ты у нас девушка мудрая — объясни, что со мной происходит? Раньше меня тянуло к одному парню, а после общения с Дейвом я подсела на всех парней, вместе взятых.
— Ага, Дейв такой классный.
