— Весна, — дернул её за подол Уголёк и прошептал, кося глазом на бабушку, — а ты умеешь палкой биться? Давай порубимся! У меня смотри что есть: и молот, и топор боевой!
Он достал маленький вещмешок и вывалил из него шуточное оружие.
— Чем хочешь?
— Ну не в вагоне же, — прошептала в ответ Весна, — тут не развернуться.
Юный горник скорчил грустную рожицу, губки затряслись.
— Пжалста!
— Нет, Уголёк!
— Ну, пожалуйста!
— Может, получится на стоянке. Если время будет.
— А стоянка скоро?
— Да, гляди, вон, Башня совсем рядом.
— Хорошо! — обрадовался Уголек и уполз с оружием под стол.
Весна вздохнула. Просто так сидеть было скучно. Она вспомнила про матушкины пирожки, которые везла с собой, кисло-сладкие, с морозными ягодами, которые толком и не поела, потому что госпожа Бергения подсовывала всем свои, с грибами и яйцами. Господин Гранит с Угольком хвалили её стряпню, но, когда она не видела, украдкой брали ягодные.
Весна решила налить взвара в чашку, но как назло, вагон начал раскачиваться, и пришлось переждать, чтобы не облиться кипятком. Ящер опять рухнул на дно клетки, оттуда раздался звон монет.
— Это что там у него? — спросил Уголёк, тут же вылезя из-под стола. — Денежки?
— Да, несколько мелких монеток, — ответила Весна. — Он любит блестяшки. Ну и кристаллы всякие, камушки.
Тут госпожа Бергения снова вспомнила о Весне.
— Слушай, я тут сообразила. У тебя есть летняя одежда? Такая тонкая, на жару?
— Неа, — жуя пирожок, ответила Весна, — не успела еще обзавестись. За двадцать лет моей жизни в Скалах ни разу не понадобилась.
— Ну, я так и подумала. В этом ты упаришься.
Весна посмотрела на свое платье из плотной ткани в красно-бело-зеленую клетку — родового узора Твердоскалов. Любимое, платье, нарядное, одно из немногих, что у неё были. Так-то она предпочитала в штанах ходить: и удобно по скалам лазать, и не поддувает.
— Ну, а что делать? Другого у меня всё равно не было, только шерстяные. Мы решили, что легкую одежду всё равно проще на месте купить, чем в Скалах.
— Это да. Ты не переживай. Есть у меня в Эфелии знакомая портниха — моя троюродная сестрица по её мужу. Непременно к ней сходи! Сейчас адрес напишу. Гранит, дай листок.
— У меня все бумаги упакованы, долго искать.
— Да что там искать! — супруга дернула газету и оторвала добрый кусок.
— Бергуня, — возмутился супруг, — а вдруг это нужная страница!
— Да брось! У тебя этих газет — печи топить не перетопить, и все как одна нужные. Карандаш у тебя тоже упакован?
Господин Гранит вздохнул и вытащил из нагрудного кармана вечное перо. Госпожа Бергения, слеповато щурясь, вывела адрес на полях газетного листка.
— Вот. Платья самые нарядные пошьет, модные, не сомневайся. Салон аж на центральной улице. Хозяйку зовут Лилия из рода Жарохлёстов. Скажи только, что от меня, Бергении из рода Борбородов.
— Непременно, — вздохнула Весна, забирая записку.
— Но ткани на тебя уйдет с таким-то ростом немерено, — сокрушенно заметила госпожа Бергения.
Тем временем, вагон приближался к станции, чувствовалось, что он ускорился, как это бывает в конце трассы. Башня-Игла, высокая, тонкая и ажурная, подплывала всё ближе. Весна и её попутчики, засуетились, собирая остатки обеда и готовясь к выходу. Уголек потерялся и с трудом нашелся спящим под столом.
Глава 3
Весна уже несколько раз была на этой станции и знала, что увидит.
Башня-Игла — легендарное строение, неизвестно каким чудом воздвигнутое с тысячу лет назад в самом центре континента, на вершине горы. Возможно, сами боги причастны к её созданию. Или предки были гораздо талантливее. В нынешнее время, при всём развитии технологий и чародейства, невозможно даже представить строительство подобной конструкции.
Тонкая и невероятно высокая башня из светлого камня, словно выточенная из кости, казалось, царапала своей вершиной небо. Башню много лет исследовали инженеры, ученые, чаровники и определили, что она монолитна, выточена из цельной каменной глыбы. До сих пор не понятно, как это возможно. Все её грани и поверхности покрывала искусная резьба. На вершине, на высоте птичьего полета, находилась площадка под ажурным куполом, которую обозвали “ушком Иглы”. Непонятно, для чего она предназначалась по задумке создателей, но в нынешнее время она была приспособлена под платформу для посадки в вагоны. Сюда с четырех сторон света тянулись канаты воздушных дорог. Внутри башня была полая, многоэтажная, и, хоть и казалась очень тонкой, на самом деле вмещала в себя много помещений: зал ожидания для пассажиров, буфет, переговорный пункт, даже комнаты отдыха для тех, кому нужно переночевать. Перемещаться по ней можно было на подъемнике.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У Весны и Борбородов до пересадки было почти два часа. За свободное время Уголёк уже успел обежать башню дважды, влезая, куда только можно, и недовольно поглядывал на запертые служебные комнаты, в которые ему тоже хотелось попасть. Он знал, что где-то внутри скрывается механизм, управляющий движением по канатным дорогам, и ему, естественно, надо было на него посмотреть. Он даже к стенам ухом прижимался, надеясь почувствовать вибрацию и шум работающих двигателей, но всё было тихо.
Активный внук утомил бабушку и дедушку, и как-то само собой получилось, что носится за ним по башне пришлось Весне, а старшее поколение засело в буфете. Клетку с ящером тоже пришлось таскать с собой, потому что “Когда еще Юрк на башне побывает?”. И фотографическую машину Весны — новейшее изобретение горняков, которое она везла в Эфелию. Уголёк требовал снимать каждую заинтересовавшую его мелочь.
Осмотрев нижние этажи, Уголек потянул Весну наверх, на платформу. С открывался чудесный панорамный вид на большую часть мира, даже дыхание перехватывало от восторга.
“Ушко Иглы” представляло собой круглую площадку шагов тридцать в диаметре. Ажурный купол, покрывающий её, был так искусно вырезан из светлого камня, что казался невесомым, прозрачным. Яркий дневной свет проходил сквозь него, усеивая пол солнечными зайчиками. Свод поддерживали колонны, сплошь покрытые резьбой, имитирующей деревья и цветы. Среди этих каменных зарослей можно было заметить прячущихся птиц и животных, казавшихся почти живыми благодаря блестящим глазам из полудрагоценных камней. Край платформы ограждала высокая чугунная решетка, стилизованная под ветви растений.
Из центра площадки вниз уходила винтовая лестница, которая и вела в помещения внутри башни.
Удивительно, но не смотря на высоту и открытость всем ветрам, на платформе не ощущалось ветра и сильного холода. Даже каменные колонны и стены на ощупь казались теплыми.
— Весна, смотри, Юрку здесь нравится! — обрадовался Уголёк, заглядывая клетку, которую они поставили на пол.
Весна посмотрела на ящера. Он вращал выпученными глазками, глядя одновременно в разные стороны, и шибко довольным ей не показался.
Весна подошла к краю платформы и сделала несколько щелчков фотоаппаратом.
— Весна, сними меня! — вдруг услышала она.
Обернулась. Уголёк за те пару минут, когда на него не смотрели, успел влезть на решётку и застрял.
— Что случилось? — подбежала к нему Весна.
— Кафтаном зацепился, кажется, — пробормотал покрасневший мальчик.
Пришлось лезть за ним и отцеплять от чугунной веточки с листьями, благо не высоко забрался.
Урок не пошёл на пользу, Уголёк кипел энергией и норовил убиться. Скользя по гладкому каменному полу как по льду, он носился по всей платформе, Весна только успевала головой крутить. Ей это быстро надоело, и пришлось Угольку чинно ходить с Весной под ручку вдоль ограды и любоваться видами. А посмотреть было на что: башня стояла на горном узле, стыке двух хребтов: один шел на северо-запад, другой — на северо-восток. Весь север между ними — горные цепи. Южнее рельеф менялся, становился равнинным, а самой главной его достопримечательностью был Великий Раскол — гигантская бездонная трещина в земле, начинающаяся почти от подножия башни и тянущаяся через весь материк к югу.
