— Какова лошадка-то? — спрашивает герой наш своего кучера.
— Лошадь нешто, — ответствует Семен, тоже уже получивший надлежащий пай. — Орел, а не лошадь!
— Да и покрасивее Злобного-то.
— Патрет, — восклицает Семен, думая в то же время про себя: «Где у тебя глаза-то были? ты вот что скажи».
Безмятежное житье нашего героя, однако, было безмятежным только в течение первого года: тут он тратил денег, сколько его душеньке угодно; на следующий же papa и maman уже писали, что нужно определить какую-нибудь норму для этих трат. Такой пассаж Петруше не понравился: он попробовал представить разные доводы, — не послушали, но настоятельно потребовали, чтобы держаться именно такой-то цифры. Герой наш сначала крепко призадумался, но потом решил, что, собственно, думать тут не о чем, а попросту следует обратиться к содействию ростовщиков. Ростовщики, разумеется, узнав все обстоятельно, решили, что такому господину верить можно, — ну, и пошла писать!
Боже мой! какое лютое горе, какие тяжкие времена настали для нашего героя! Он коротко познакомился с грязными, вонючими лестницами, ведущими в отвратительные чуланы пятых этажей; часто, крадучись как кошка, он бывал принуждаем пробираться отдаленными городскими закоулками, чтобы не наскочить на ненавистного кредитора; блестящий и веселый вчера вечером, он трясся сегодня поутру, как осиновый лист, заслышав звонок в своей передней, и готов был лезть хоть под кровать со страха. А далеко ли то время, когда чуть не все показывали на него пальцами, с уважением произнося: «Вот этот господин вчера у Излера цыганам две тысячи рублей выбросил!» или: «Вот он, вот он, проигравший третьего дня маркеру Степке три тысячи!» Познакомившись с кровопийцами-ростовщиками, он сразу сделался не только несчастнейшим, но и беднейшим человеком в мире, потому что значительного его содержания, получаемого от родителей, едва хватало на уплату адских процентов и на то, что называют «мелкими затычками». Под конец он брал уже всем; так однажды, когда ему предложили вместо денег швейных игол на несколько тысяч рублей, он взял, дал вексель и затем продавал товар лишь за несколько сот; в другой раз он взял, тоже на несколько тысяч, гробового бархата, позумента и скобь; в третий взял взаймы булыжным камнем, и проч. и проч. Но среди всех этих невзгод и испытаний он с терпением нес свое ярмо и так же высоко держал свое чело, как и в лучшие дни. Он видел, как перед ним все принижалось и ползало во времена его могущества и славы, видел, как все это низменное поднялось теперь и было готово бросить слово оскорбления в его лицо, взамен прежних искательств и низкопоклонств, — но он никогда не допускал ничего подобного, сохраняя такое же величие, как и в те славные годины, когда проигрывал Степке-маркеру или одарял цыган. Он остался верен себе до конца!
В одно прекрасное утро, когда невежественный лавочник до того начал притеснять бедного Петрушина лакея требованием денег, что лакей решился побеспокоить барина, а барин готовился нырнуть под кровать, — раздался ужаснейший звонок, и через несколько секунд в комнату опрометью вбежал оборванный, бледный господин.
— Воды! воды! — в исступлении закричал незнакомец и, как сноп, повалился на пол. Из рук его выпала газета, а в газете той… ах! там были напечатаны именно те строки, которые приведены нами в начале очерка.
Прошло два года. Раз в ресторане Доминика, за буфетом, сошлись два приятеля, два светских человека, Коля и Саша. После интересных сообщений касательно покроя брюк и пиджаков, речь перешла на биллиардную игру.
— Нет нынче порядочной игры, — сказал Коля.
— Да, — отвечал Саша.
— А помнишь Петрушу: как играл?
— A propos! ou est il?
— Il est marié.
— Déjà![2] — изрек Саша и начал есть пирог.
Да, вот и подите: Петруша женат. А что вы думаете, может выйти очень и очень порядочный… ну, член какого-нибудь клуба, что ли, или братчик рысистых бегов, или соревнователь конских скачек, или, наконец, весьма основательный подписчик на газету «Весть»!
Примечания
1
Современный герой. — Впервые опубликован в журнале «Будильник», № 18 за 1867 год. Рассказ заключал собою цикл «Очерк за очерком», который был напечатан Вороновым в 15, 16 и 18 номерах «Будильника» за 1867 год. Впоследствии цикл полностью вошел в состав сборника «Болото» (СПб. 1870).
Рассказ в настоящем издании печатается по тексту сборника «Болото».
2
— А кстати, где он? — Он женился. — Уже! (франц.)
