Через неделю пришлось рассказать обо всем моей племяннице Симе. Дело в том, что Юрий Штейн воспринимал Шломо лишь как клиента, не выполнившего указаний целителя.
- Я вам мебель передвинул? - спросил он, когда мы со Шломо явились на прием и изложили азы теории творчества вместе с азами теории катастроф. Передвинул. Зачем вы поставили все на прежние места? Я не могу отвечать за результат лечения, если клиент не подчиняется указаниям.
- Меня лечить не надо, - вздохнул Шломо. - Я уже вылечен по гроб жизни.
- Тогда я не понимаю...
И Шломо начал все сначала, причем Юрий демонстративно смотрел на часы - в приемной ждал очередной посетитель.
Мы покинули целителя, ни в чем его не убедив.
- Тупой народ, - бурчал Шломо. - Ему подсказываешь, как можно прибрать к рукам весь мир, а он воображает, что это ему ни к чему.
Вечером я отправился в гости к моей сестре Лие и, слава Творцу, застал Симу дома, а не в творческом поиске.
- Очередного кавалера прогнала, - сказала Лия. - Так и помрет старой девой.
- У него биополе всего три сантиметра, - пожала плечами Сима. - Зачем мне этот энергетический урод?
- Ты это сама определила? - спросил я. - Или...
- Или, - ответила Сима, и я облегченно вздохнул. - Я повела его к Юре, и тот сказал сразу, как только мы порог переступили...
Ну, это в характере господина Штейна - резать правду-матку. Однако какова Сима! "Повела к Юре". И бесплатно, конечно.
- Симочка, - начал я. - У нас со Шломо очень важное дело. И только ты сумеешь без смысловых потерь донести его суть до загруженного сознания великого экстрасенса Юрия Штейна.
Убедить в чем-то великого человека невозможно. Великие слушают только еще более великих, каковых выбирают сами на свой великий вкус. Сломать этот стереотип способны только женщины. Наверно, потому, что великие люди, в основном, мужчины.
Неделю спустя мы сидели в кафе "Визави" вчетвером. На этот раз Юрий Штейн готов был внимательно слушать и воспринимать услышанное - такой была установка, данная ему Симой. В качестве компенсации господин Штейн не сводил с Симы влюбленного взгляда, и слава Богу, что разум в этом не участвовал.
- Смотри-ка, - говорил Шломо, - вот карта геопатогенных зон в районе улицы Бен Иегуды. Я скопировал ее в Израильском обществе психологов. Карта верная?
Юрий на мгновение оторвался от созерцания Симиных плеч.
- Верная, - коротко сказал он, - но грубая.
- Пусть так. Теперь смотри. Что будет с сеткой, если я вот здесь поставлю большой электромагнит?
Юрий даже и смотреть не стал.
- На углу с улицей Соколов возникнет вспучивание энергетического поля, и в доме номер семнадцать положительные зоны поменяются местами с отрицательными.
- Дошло, - констатировал Шломо.
Он, конечно, ошибался. Дошло только до ушей, но не до сознания. Я сделал знак Симе, и она приступила к боевым действиям.
- Юрик, - сказала она. - Значит ли это, что, если я строю где-то электростанцию, то совершенно в другом месте возникает геопатогенная зона, поскольку энергетическое поле Земли представляет собой единое целое?
Даже Шломо не сформулировал бы точнее, а ведь Сима - гуманитарий!
- Да, конечно, - согласился Юрий, возможно, только потому, что мысль была высказана Симой.
- И на каком максимальном расстоянии можно таким образом создать или уничтожить геопатогенный узел?
Юрий перевел, наконец, взгляд с симиных плеч на подбородок Шломо.
- В принципе, - сказал он, - на любом, потому что энергетическое поле бесконечно.
И только после этого до него все-таки дошло.
Напомню, что все, о чем я рассказываю, происходило в мае 2024 года. Серьезный год, верно? Особенно для мирного процесса. Полный мирный договор с Сирией. Полный мирный договор с Иорданией. Переход государства Палестина под добровольный протекторат Израиля. Признание Израиля Ираном и обмен послами. И все такое прочее.
А начинали мы с малого.
Юрий провел, по его словам, бессонную ночь, и только к утру его великая интуиция подсказала, где именно нужно построить электростанцию в три мегаватта, чтобы в спальне сирийского диктатора Салеха Вади образовалась мощная геопатогенная зона, способная в течение месяца вызвать рак крови. Знаете где нужно было строить электростанцию? В пустыне Сахара. Пусть мне после этого скажут, что экстрасенсы - умные люди.
Сима провела среди господина Штейна разъяснительную работу, для его ей пришлось провести с ним ночь. Не думаю, что они занимались анализом ситуации. Как бы то ни было, наутро Юрий позвонил мне и сказал томным голосом:
- На берегу Кинерета, в двух километрах к северу от киббуца Дгания, лежит металлическая плита. Нужно сдвинуть ее к западу на пятьдесят метров.
В тот же день мы отправились со Шломо на Кинерет. Райское место, скажу я вам, особенно в конце мая. Плиту мы нашли. Повезло - она была небольшой и ничьей. Осталась от какого-то строительства, начала ржаветь, и ни у кого не было желания с ней возиться. Операция по переносу объекта стоила нам со Шломо по пятьсот шекелей. Мы хотели, вернувшись, стребовать с Юры его долю, но он платить отказался под тем предлогом, что его интуиция стоит дороже. Жмот.
Через неделю "Коль Исраэль" со ссылкой на агентство РИА сообщил о том, что у сирийского диктатора, видимо, обнаружена опухоль мозга. Положение серьезное. О наследнике он не позаботился по молодости лет, и главой, в случае чего, может стать Иса Казбар. А это хорошо, потому что он сторонник мирного процесса. И Голаны ему ни к черту не нужны - мир важнее.
Юра провел еще одну ночь с Симой, из чего проистекли два следствия. Первое - плиту пришлось передвинуть на три метра к югу. Второе - Юра с Симой отправились в раввинат становиться на очередь для регистрации брака. Для мирного процесса второе следствие не менее важно, чем первое.
Геопатогенная зона в спальне Салеха Вади стала смертельно опасной для здоровья. В окружении диктатора экстрасенсов, видимо, не держали, и Вади продолжал спать в своей постели, пока его не увезли в госпиталь. После этого мы потеряли контроль над его драгоценным здоровьем, но это уже не имело значения. Диктатор умер, окруженный безутешными родственниками и представителями оппозиции, нетерпение которых было так велико, что Декларация о новых политических приоритетах прозвучала по радио Дамаска через час после сообщения о смерти диктатора.
Как говорится, дохлый лев не страшнее дохлой кошки.
С королем Иордании пришлось повозиться, но зато с президентом Независимого государства Палестина никаких сложностей не возникло.
Король Хасан не любил спать несколько ночей подряд в одной постели. В Аммане он построил себе четыре дворца-крепости и жил в каждой по очереди, причем до самого последнего момента никто не знал, где именно монарх предпочтет провести ночь. Хорошо хоть, жену он предпочитал одну.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
