Марей сейчас же понял: вместо пули, как было нужно, Пелька нарочно зарядила ружье дробью. Сама в последний момент испуганная тем, что она сделала, Пелька крикнула Марею, чтоб он бросился ничком на землю и притворился мертвым: медведь не трогает трупов, он обычно зарывает их. Пелька не ошиблась: обнюхав лежащих рядом, крепко обнявшихся людей, медведь начал забрасывать их землей, хворостом. Потом сам сел сверху этой импровизированной могилы и начал зализывать свою рану. Задохнувшиеся под его тяжестью люди не шевелились: все было для них кончено. Медведь слез и побрел в берлогу…
1928
Одиннадцать и одна*
Полярная метеорологическая станция на островке – на Крайнем русском Севере. Пароход приходит сюда только раз в год – летом, чтобы сменить работающих на станции – на целый год люди здесь отрезаны от мира.
Их немного: заведующий станцией и его жена – радиотелеграфистка, восемь человек служащих и кривой самоед Хатанзей. И еще полноправные граждане этой маленькой станции – несколько собак. Как и люди, каждая из них имеет свою индивидуальность; одна из них – ее кличка Девочка – общая любимица.
Полярная зимняя ночь уже скоро кончится. Зиму эту прожили хорошо, дружно. Отдельная от всех своя жизнь идет только у заведующего станцией и его жены, Елены (он называет ее Эльфой): они – молодожены, для них эта полярная ночь светла и тепла.
Молодой женщины все немножко сторонятся и побаиваются, хотя она наравне со всеми участвует в работах и охоте. Однажды во время охоты на моржей несколько человек, в том числе Эльфа и самоед Хатанзей, были унесены в океан на оторвавшейся льдине. Вышли налегке, на льдине им грозила прежде всего опасность замерзнуть. Эльфа посадила одного человека в середину, а остальных заставила плясать кругом. Плясали и отдыхали по очереди – и таким образом согревались, пока высланный со станции катер не догнал льдину. Люди были спасены. Эльфа после этого стала товарищем. И больше – другом она стала, когда отходила, отвоевала у смерти нескольких заболевших цингой.
Но каждый вечер этот товарищ и друг превращался в женщину, когда Эльфа и ее муж уходили в свою комнату спать. Они уходили раньше всех, остальные еще сидели в «кают-компании», читали, играли в карты. Из комнаты, куда ушли двое, иногда слышался смех, еще какие-то звуки… Кто-то из сидящих в «кают-компании» бросает игру, прислушивается…
С утра, еще в темноте – голос радио из Москвы. Все вставали, под команду радио делали гимнастику. За утренним завтраком еще стеснялись почему-то смотреть на Эльфу. Потом это проходило, она опять из женщины становилась товарищем. Роль радио в этом маленьком мире – вообще огромна: это – единственная связь с остальным миром, по радио получаются новости, по радио идет переписка с близкими, по радио из Архангельска врач лечит больных…
Однажды утром Эльфа выбежала наружу, чтобы обтереть свежим снегом лицо (она это делала каждый день). Когда она взяла в руку горсть снегу – она испугалась и бросила снег: он был красный как кровь. Потом увидела, что и все было красное кругом: это была первая полярная заря, солнце, начало весны.
У всех – языческая радость с появлением солнца и одновременно – что-то неладное, какая-то тоска, тревога. Это настроение еще усиливается драмой, разыгрывающейся на глазах у всех (вернее, во всеуслышание) по радио: радиотелеграфист одной из соседних полярных радиостанций получает радиограмму от своей невесты, что она выходит замуж за другого, он шлет ей отчаянные послания, грозит покончить с собой… Все это принимается по радио и здесь, на метеорологической станции, читается вслух, все напряженно ждут развязки… Члены этой маленькой колонии начинают усиленную переписку по радио со своими женами и возлюбленными, мировой эфир пропитан любовными словами. Наконец, один из мужчин венчается со своей невестой гражданским браком («записывается») – невеста живет в Архангельске. Устраивается свадебное празднество, самоед Хатанзей поет свои самоедские свадебные песни и пляшет, «молодого» поздравляют. А потом, ночью, он лежит один и рыдает…
Ночью – тревога, неистовый лай собак. Все выскакивают: должно быть, белый медведь! (Один раз во время полярной ночи это уже было – голодный медведь ломился в дом.) Выбежали наружу – оказывается, собаки перегрызлись из-за общей любимицы – Девочки, один из псов лежит на снегу загрызенный насмерть…
Заведующий станцией пытается отвлечь своих подчиненных от навязчивых мыслей играми на воздухе, «физкультурой», состязаниями. Устроены бега, в которых принимает участие и Эльфа. Матрос догнал ее, обхватил, падает вместе с нею, лежит, не выпуская ее из объятий. Заведующий прикрикнул на него, он встал. Но все смущены, игры и состязания прекратились.
А день все прибывает, солнце, как безумное, кружится по небу, ночи нет, с невероятной быстротой вылезает трава, распускаются полярные цветы, в комнате у заведующего роза в горшке – «сошла с ума», как он выражается. И наконец – чудо: появилась муха! Ее берегут, ею любуются. Затем – другая, и вот уже – мушиная пара-Матрос уже давно возился с каким-то обрубком дерева. Вечером, когда Эльфа с мужем ушли к себе, матрос с торжеством вытаскивает недурно вырезанную им из дерева женскую фигуру. «Деревянная Маша!» – смех, грубоватые шутки. «Деревянная Маша» становится членом колонии, вся «кают-компания» каждый вечер ведет с нею любовную игру, когда заведующий с женой уходит к себе. «Деревянная Маша» все более оживает, из-за нее начинаются ссоры, сначала шуточные, но однажды дело кончается настоящей дракой. Заведующий выходит на шум из комнаты, отбирает «Деревянную Машу». Вслед ему чья-то реплика: – Да, тебе-то хорошо…
Все шумной гурьбой идут из «кают-компании» наружу. Там – белый «ночной день». Сбившись в кучу на камнях, на берегу океана о чем-то взволнованно спорят – о чем, не слышно: заглушает шум прибоя. Поднимают руки: голосуют какую-то резолюцию.
Наутро матрос и двое других приходят к заведующему станцией и сообщают ему решение колонии: все у них – общее и всего они получают поровну, а жена – у него одного; это несправедливо – они постановили, что и жена должна быть общей… Заведующий принимает это за шутку: нет, какие там шутки! Он выхватывает револьвер, но матрос деловито останавливает его:
– Ну убьешь одного, двоих, ну, троих, а остальные все равно с тобой справятся и ее возьмут себе. Уж лучше давай миром, по справедливости…
Ему дается срок подумать до вечера.
Он и Эльфа вдвоем сидят, запершись, у себя… Бежать? Некуда. Что же делать, что делать? День идет, вечер все ближе… По радио передается какая-то веселая музыка, затем – неумелая, путаная радиограмма с соседней станции: развязка романа радиотелеграфиста, известие о том, что он покончил с собой. Елена принимает эту радиограмму. Муж дает Эльфе револьвер, он считает, что единственный выход для них обоих – это смерть. Но Эльфа не в состоянии представить себе, что он перестанет жить, и она еще хочет жить сама. Она просит мужа передать, что она согласна, – уже наступил срок, уже стучат в дверь. Муж отказывается, тогда она открывает дверь и объявляет о своем решении сама.
Остальные члены колонии уже успели бросить жребий, очередь установлена. Сегодняшняя ночь достается как раз одному из тех, кого Елена спасла от цинги. Он уходит с ней в комнату заведующего, а заведующему предлагают занять освободившуюся в общем помещении кровать. Он, ничего не отвечая, уходит из дому, всю ночь бродит в муках ревности по острову. Несколько раз он возвращается к дому, останавливается перед окном своей комнаты, где сейчас опущена темная штора…
Заутренним завтраком все встречаются. Заведующий пытается прочитать на лице жены, что было ночью, но Эльфа – спокойна, даже весела. Она шутит. Она ничего не говорит мужу, когда они остаются вдвоем, а ему страшно спросить ее. Так проходит день, снова наступает мучительный вечер и ночь, и опять – утро, и опять – молчание между Эльфой и ее мужем. Елена, видимо, не спала всю ночь, глаза обведены тетю, у себя в комнате она падает на кровать и засыпает как убитая; муж сидит возле нее, не спуская с нее глаз.
Новое собрание колонистов, после которого к заведующему снова отправляется депутация – те же трое. Когда они постучали в дверь, заведующий станцией дико кричит:
– Довольно! Не пущу! Никого не пущу! – потом стреляет из револьвера сквозь дверь. Эльфа, проснувшись от криков и выстрела, выхватывает у него револьвер, муж выкрикивает ей в лицо оскорбления – она такая же, как все, она еще хуже…
Эльфа открывает дверь. Входят трое. Матрос говорит заведующему:
– Ты уж извини, мы не знали, что она такая… Заведующий кричит:
– Я тоже не знал, а теперь – знаю! Матрос:
– Мы, понимаешь, не знали, что такие женщины на свете бывают… Мы ведь ее не тронули, понимаешь? Этому делу – конец, ты уж прости нас…
