-- Отрава! -- прошептал он. Но произнес как "а т р р я в а", смягчая слово до темного и опасного. -- Смертельная атррява -- вот что это! -Говоря, он покачивал банку вверх-вниз. -- Здесь достаточно, чтобы уморить миллион человек!
-- Ужас! -- сказал Клод.
-- Точно. Вас отправят за решетку на шесть месяцев, если застукают хоть с чайной ложкой этого добра,-- сказал он, полизывая губы.
Он имел привычку при разговоре вытягивать вперед голову.
-- Хотите посмотреть? -- спросил морильщик, вынимая пенсовую монету, чтобы поддеть крышку. -- Вот! Вот оно! -- проговорил он нежно, почти любовно и протянул банку Клоду, чтобы тот взглянул.
-- Что там у вас -- пшеница? Или ячмень?
-- Это овес. Вымоченный в смертельной а т р р я в е. Достаточно зернышка в рот, и вы через пять минут покойник.
-- Честно?
-- Ага. Глаза б мои не глядели на эту банку! Он ласково погладил ее и легонько потряс, так что овсяные зерна мягко отозвались изнутри.
-- Но не сегодня. Ваши крысы сегодня этого не получат. Где им еще отведать этого? Нигде. Только там, где вы изучаете их. Крысы подозрительны. Чертовски подозрительны. Поэтому сегодня они получат немного чистого вкусного овса и абсолютно безвредного. Пусть откормятся! И это будет так вкусно, что крысы всего района соберутся здесь через пару дней.
-- Здорово придумано.
-- На такой работе станешь думать. И станешь умнее крысы, а это что-нибудь да значит.
-- Вы сами уже почти как крыса, - сказал я. Фраза выскользнула машинально, я не успел ни остановить себя, ни поправить дело, потому что не отрываясь глядел на крысолова. Однако эффект от моих слов был неожиданным.
-- Вот! - воскликнул он. - Вы поняли! Наконец-то вы что-то поняли! Хороший крысятник должен походить на крысу больше, чем кто-либо на целом свете. Быть умнее крысы. И это очень не легко, поверьте.
-- Уверен, что так оно и есть.
-- Ну и отлично. Приступим. Я не могу возиться весь день, вы же понимаете. Да и потом леди Леонора Бенсон настоятельно приглашала меня в Менор.
-- У нее тоже крысы?
-- Крысы у всех, -- сказал крысолюб и направился иноходью через дорогу к стогу, а мы смотрели ему вслед. Удивительно, но он двигался как крыса -медленно, изящно, на полусогнутых пружинистых ногах, и совершенно бесшумно по гравию. Он проворно перемахнул через загородку прямо в поле, затем быстро обошел вокруг стога, рассыпая по земле пригоршни
овса.
На следующий день он повторил процедуру. И на другой день он пришел опять и разложил отравленный овес, но уже не разбрасывая, а осторожно размещая маленькими порциями на каждом углу
стога.
-- У вас есть собака? -- спросил он на третий день, возвратившись после расклада.
-- Есть.
-- Если вы хотите, чтобы она сдохла в муках, почаще позволяйте ей забегать в поле.
-- Будем осторожны, -- сказал Клод. -- Вы можете не беспокоиться об этом.
На следующий день он заявился для того, чтобы собрать трупы.
-- У вас есть старый мешок? -- спросил он. -- Наверняка понадобится.
Крысятник был в этот момент важен и очень значителен; темные глазки сверкали гордо. Он готовился продемонстрировать публике поразительные результаты своего искусства.
Клод принес мешок, и мы втроем перешли через дорогу, предводительствуемые крысоловом. Клод и я облокотились на изгородь, наблюдая. Крысятник рыскал вокруг стога, пригибаясь к земле, чтобы осмотреть кучки отравы.
-- Что-то здесь не так, -- пробормотал он с нежной злобой.
Он подскочил к очередной кучке и опустился на колени, внимательно исследуя ее.
-- Что-то, черт бы их побрал, здесь не так.
-- Что случилось?
Он не ответил, но было ясно, что крысы не притронулись к его приманке.
-- Здесь очень умные крысы, -- сказал я.
-- Именно это я и говорил ему, Гордон. Здесь вы имеете дело с необычными крысами.
Морильщик вышел из ворот. Он был крайне раздосадован; это читалось по его лицу, по складкам вокруг носа и по тому, как два его желтых резца впивались в нижнюю губу. "Только не нужно дерьмовых советов! -- сказал он, глядя на меня. -- Ничего особенного с крысами не случилось. Разве что их где-то прикормили. Где-то они нашли нечто более вкусное и побольше. Но в мире нет крыс, которые бы не вернулись к овсу, пусть хоть утроба лопнет.
-- Они умны, -- сказал Клод.
Крысолов развернулся, негодуя. Он снова опустился на колени и маленьким совком начал сгребать отравленные зерна и ссыпать их обратно в банку. Когда он закончил, мы все трое побрели обратно.
Крысиный человек стоял у бензонасосов, весьма сокрушенный и робкий теперь крысолов, с тенью раздумья на лице. Он погрузился в себя и в тишине размышлял о неудаче; его глаза как бы закоптились, кончик языка ерзал возле резцов, полизывая губы. Подняв глаза, он исподтишка взглянул на меня, потом на Клода. Кончик носа крысолова задергался: он принюхивался к воздуху. Потом, несколько раз мягко качнувшись на носках, сказал голосом, исполненным тайн: "Хотите кое на что посмотреть?"
Очевидно, он пытался спасти свою репутацию.
-- На что?
-- Кое-что удивительное! - объявив это, он опустил правую руку в глубокий, как у браконьеров, карман жакета и вытащил большую живую крысу, крепко сжатую в пальцах.
-- Боже правый!
-- Вот она, пожалуйста!
Он слегка подался вперед, вытянув шею, и уставился на нас, держа в руках огромную коричневую крысу. Чтобы она не вывернулась и не цапнула, он крепко сдавил ей шею большим и указательным пальцами.
-- Вы всегда таскаете крыс в своих карманах?
-- Со мной всегда одна или две. С этим он сунул свободную руку в другой карман и извлек маленького белого хорька.
-- Хорек, - сказал он, приподнимая его за шею. Хорек, казалось, знал хозяина и не пытался вырваться.
-- Никто так быстро не убивает крысу, как хорек. И никто так яростно не сражается.
Он приблизил руки одна к другой, так что нос хорька оказался в шести дюймах от крысиной морды. Розовые бусинки глаз хорька впились в крысу. Та задергалась, пытаясь сбежать от убийцы.
-- Ну, -- сказал крысолов, -- смотрите! Его рубашка цвета хаки была открыта у шеи, и он, подняв крысу, опустил ее за пазуху. Как только рука освободилась, он расстегнул жакет, и стало видно, как под тканью выдается тело крысы. Ремень препятствовал ее проникновению ниже пояса.
Затем он запустил хорька вслед за крысой. И тут же под рубашкой началась бешеная гоньба. Было заметно, как крыса носится вокруг человеческого тела, преследуемая хорьком. Пять или шесть кругов совершили они -- меньшее тело вслед за более крупным, с каждым оборотом сближаясь понемногу, пока наконец не сплелись воедино и не раздался пронзительный визг схватки.
За все время представления крысолов стоял совершенно спокойно, расставив ноги и опустив руки и не сводя своих черных глаз с Клода. Но теперь он запустил руку за пазуху и вытащил хорька; другой рукой извлек мертвую крысу. На белой мордочке хорька были следы крови.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
