Хотя однажды она проговорилась, что Андрюшенька до трех лет просто тыкал пальцем в вещь и мычал. На вопросы отвечал только кивком или мотанием головы. И устраивал страшный рев, если ему что-то не давали.
А стихи? Ну какие стихи в год? Я вас умоляю. Он просто бормотал какое-то слово много раз подряд. Вот и все стихи и песни.
У меня нет няни, хотя мы можем это себе позволить. Мы не ходим к логопеду и я, как могу, объясняю девочкам сама. Мы даже в детский сад не ходим, ибо «незачем всякую заразу домой носить».
При этом никто не снимает с меня обязанностей по дому. Я же ничего целый день не делаю. А теперь, оказывается, что кроме уборки и готовки ничего не знаю и не умею. Обидно. Но он прав. За эти шесть лет я ничего интереснее рецепта запечённой свиной грудинки в остром соусе не видела.
Учебу бросила на втором курсе, когда родилась Настя. Через полтора года появилась Вероника и мне стало не до себя.
Алекс на щедрую акцию «три по цене одной» молчит. Ясно. Кому нужна женщина с детьми? Это всё равно, что добровольно голову в пасть к крокодилу совать. Не продуманно, рискованно и безрассудно. Особенно, если не уверен, нужна тебе эта женщина или нет. Красивые песни может петь каждый дурак, а вот сдержать слово — нет. Для этого нужен твёрдый характер, уверенность в себе и любовь. Настоящая. Не обвешанная пустыми словами, словно новогодняя ёлка яркими шарами, а та, которая подтверждается поступками. На такую мало кто способен.
— Ну, что ты там копаешься? Белье красивое выбираешь? Зря! Твои растяжки это не спасет, — дорогой муженек решил сегодня банковать. Вот и славная песня последних трех лет подоспела.
У нас не было секса после того, как родилась младшая дочь. Видите ли я пополнела, а когда похудела, то стали видны растяжки на бедрах, животе и груди. Они ему жутко не нравятся.
Андрей, когда трезвый, нормальный. И с девочками поиграет, и со мной хорошо общается. Цветы дарить не забывает. Подарки, опять же, на все праздники. Только вот когда выпьет, говорит гадости. А потом снова подарки дарит и прощения просит. В любви признаётся. Детей на руках носит. И так по кругу. Может и прав был Саша, когда говорил, что я не люблю своего мужа? Детей без отца оставлять не хочу. Хоть такой, а все же папа.
Я выхожу с двумя чемоданами на лестничную площадку. Ставлю вещи у лифта и захожу обратно в квартиру, не прикрывая за собой дверь. Муженёк вышел в прихожую и в нетерпении переминается с ноги на ногу.
— А детей чего не подняла? И не переоделась? Хоть бы раз встретила в пеньюаре. Ты же постоянно в футболках и шортах. Тьфу! — Знаю. Всё знаю, но не могу через себя переступить. Можно сколько угодно меня обвинять в том, что не уделяю мужу внимание, одеваюсь практично, а не красиво, не крашусь, чтобы радовать своего мужчину следами яркой помады на шее и воротнике рубашек, а то и на ширинке дорогих брюк. НО. Я давно перестала чувствовать себя женщиной рядом с Андреем. И таким способом избегаю его внимания.
— Помолчи, — в этом слове смешалось всё. Угроза, обещание расправы за опрометчивые слова и холод принятого решения. Алекс перекрывает собой вид на теперь уже бывшего мужа. — Ты едешь одна?
Он смотрит на меня, и я точно понимаю, что именно сейчас в этот момент происходит что-то, что я не могу пока понять.
— Ты сам сказал, что теперь это не твоя квартира, — обращаюсь к мужу. — И ты теперь не в праве здесь распоряжаться, — маленькими шагами наступаю на мужчин, подталкивая их к выходу, а когда они уже подходят к порогу, со всей силы толкаю Комарова в дверной проем.
Андрей вылетает к лифту и падает. Алекс отстраняется к стене, чтобы не полететь следом за другом. Сверкает на меня глазами и, кажется, что облегченно выдыхает. Потом подходит к Андрею и пытается поставить его на ноги.
— Ты что творишь, полоумная? — Орёт на весь лестничный пролёт Андрей.
— Ничего. Вещи твои собрала, остальное передам с водителем завтра. Пусть приезжает часам к семи вечера, — говорю с улыбкой. Холодной и пустой, как вершина никем покорённой горы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Курица ты тупая! Ты должна отсюда уехать! — Пьяный ультразвук врезается в мозг и дикой болью отдаётся в ушах.
— Свою долю ты проиграл, но моей долей ты не имеешь права распоряжаться. Квартира — это совместно нажитое имущество, а я — вообще не твоя собственность, — складываю руки перед собой в замок. Если честно, то за несколько последних лет я проиграла в голове миллион сценариев нашего развода. Вот только никогда бы не подумала, что мне придётся отстаивать не только свои права на имущество, но и себя.
— Да как ты смеешь? Чем я долг покрывать должен по-твоему? — Красные некрасивые пятна заливают его одутловатое лицо. Ему стыдно? Или он так волнуется за свой бизнес?
— А мне плевать!
Я громко захлопываю дверь и закрываюсь на внутренний замок. Так он не сможет ее открыть. Смотрю на ключницу. Вот и прекрасно. Он по привычке повесил свои ключи на место и сейчас они меня радуют своим присутствием.
Глава 2
Я жду, что сейчас начнется дикий скандал с вышибанием дверей, ором на весь дом и грязными обзывательствами, но за дверью стоит тишина. Странно.
В этом есть несомненный плюс. Дети спят и хорошо, что громкие разговоры их не тревожат. Еще не хватает общей истерики. Девочки очень болезненно переносят домашние скандалы. Ревут, потом не спят ночами и это еще сильнее раздражает Андрея.
Поправляю одеяла у малышек и иду убирать грязные следы дорогих ботинок. Ненавижу, когда помоешь пол, а кто-то просто берёт и проходится по нему в уличной обуви. Готова отметелить сырой тряпкой по лицу. Бешенство в чистом виде.
Пока руки заняты, голова думает о своем.
Я вышла замуж на первом курсе университета. Мне только-только исполнилось девятнадцать. Самая счастливая девушка на свете, как мне тогда казалось. И где оно теперь, это счастье?
И тогда, полгода назад, после поцелуя Алекса, я поняла, что да, действительно не люблю мужа. Мне не стало стыдно от того, что меня целует другой мужчина, просто было неловко и слишком неожиданно.
Эти настырные ухаживания всё время казались испытанием на прочность, шуткой друга мужа. И никогда я не воспринимала их всерьёз. Алекс жил на две страны. Часто и подолгу находился в Англии. Насколько я знаю семейство Риверсов живет где-то в пригороде Лондона.
В России у Саши своя юридическая контора, а сам он — юрист-международник. Все остальные сведения потонули в пучине непонятных мне слов и мерзких снисходительных улыбок моего мужа, когда я пыталась уточнить некоторые понятия.
Андрей своими высказываниями и придирками растоптал все мои чувства. Невозможно любить человека, который только и делает, что унижает тебя. Вот так медленно, в конвульсиях разочарования, оставляя после себя огромную дыру вместо сердца, умирает первая любовь.
Последние три года живу с ним ради детей. Девочкам нужен папа. Они его любят. Да и не я первая, не я последняя, кто так поступает.
На часах полночь. В голове отголоски его просьбы забрать и девочек тоже. Это невозможно! Волна гнева прокатывается по мне, словно лавина, сносящая на своем пути всё, что можно и нельзя.
Я давно смирилась с тем, что он отказался от меня. НО. Дети! Это же его дети. Как он может вот так запросто отдать их совершенно чужому человеку?
Хотя… Что он там говорил? Ксюшенька… Про нее я узнала недавно. Успешная модель нижнего белья. Красивая, стройная, смуглая девушка с длинными ухоженными волосами цвета ночи. Ей всего двадцать, но амбиции огромные не по годам и влияет эта мадам на него слишком успешно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она приходила ко мне, уведомить о том, что встречается с моим мужем и мне пора бы свалить отсюда самой, пока под зад не дали. Я не смогла уйти. Было стыдно признаться собственной маме, что муж мне изменяет и я поплакалась девочкам из клуба.
— Ну и что? — Сказала Анжелика, такая же домохозяйка, как и я. Мы все домохозяйки, кроме Ольги, но с ней никто не общается. Ее презирают и не зовут на девичники. С ней мы пересекались только в спортивном клубе на йоге или в тренажёрке, еще на некоторых вечерах, куда все приходили с мужьями. — Ясмина, он возвращается домой, у вас общие дети. Любовница — это временное явление. У моего они меняются каждый месяц, а я у него одна. Маша вон тоже сначала страдала, а потом привыкла, даже дружит с ней. Иногда просит оставить у себя на некоторое время.
