голове вообще другая крутится… Ладно, в пекло!.. А тут, как ни разу нецелованная, блин! Друзей постеснялась? Так все и так в курсе, что они встречаются…
И сейчас, в этот момент, ощущая какое-то настырное тиканье в голове от удара, зудящий холод, расползающийся от носа, Богдану вдруг вспомнилось, что глаза Марины были полны страха и вины… Отвлекала-таки?..
— Б*я! Отойди от меня! Всю башку отморозила, дура! — дернулся, высвобождаясь из рук парней, оттолкнул Ким. — Прекрати на Маринку наговаривать! Сто раз говорил! Иначе такое устрою, что мало не покажется…
— Ну и упивайся этой уверенностью, слабак! Тебе эта шлюха так мозги задурила своими сиськами, что ты дальше ее зада и не видишь ничего! — заорала Ким, явно обидевшись. Размахнулась и запустила этим снегом и льдом ему в спину. — Придурок! — сестра отвернулась и пошла в другую сторону.
— Эй, больно! — возмутился Дан, со злостью обернувшись ей вслед. — Давай, топчи меня! Небось, еще плевать и пинать труп начнешь, если я сдохну, отведешь душу, сучка! — заорал, в миг такой всплеск бешенства к ней ощутив, что затрясло всего.
Плеснулось, накатило и встряской, и адреналином от аварии, и злостью к ней, и подозрениями, которые Юлька к Марине пробудила… Обидой, что так тупо прос*ал победу в заезде и влетел на бабки! Плевать стало на окружающих, с интересом прислушивающихся к их гневной перепалке, на Генку и на Виталю. На всех плевать, кроме этой заразы, изводящей его своим существованием уже год. Рванул в ее сторону, сам не зная зачем: то ли придушит сейчас, то ли…
А Ким застыла, глядя себе под ноги. И во всей ее фигуре какой-то ужас появился, хоть и не оборачивалась к нему.
Дан задохнулся, почему-то как в стену врезался от одной лишь мысли, что она его так испугаться могла.
— Богдан!.. — сипло вскрикнула внезапно Юлька, похоже, пропустив мимо ушей все, что он тут орал. И в голосе ни единой поддевки. Такой тон, что даже его осадило. — Дан… тут… лежит кто-то. За машиной… Сбил… — перепуганными до чертиков глазами глянула прямо на него, протянув дрожащую руку в сторону, будто указывая.
Богдан замер. Забыл и о злости, и о проигрыше, обо всем. Какого х**а?! Тут не должно быть никого! Кто гуляет по улицам в два часа ночи?!
А у самого колени задрожали, когда увидел раскинутые ноги в зимних ботинках и часть мужского туловища, выглядывающего из-за его перевернутой тачки…
Пролог 2
«Лишь время проявит Иуду,
лишь годы покажут, кто прав.
Я очищу круг и рассудок,
ведь жизнь это просто игра»
ЯрмаК «Гни свою линию»
Наше время
— Не могу сказать, что соскучился, — отец смотрел холодно и жестко.
Хотя он всегда так смотрел на него, с самого детства, и Дан давно привык. А сейчас так вообще пополам было. Это не он просил — батя явился к нему с протянутой рукой. Не за деньгами, конечно, как когда-то мечталось от обиды и злости. Хоть и тут Дан поднялся хорошо за эти годы, да еще и сам, без батиной помощи. Но и у отца с финансами все в порядке, как и раньше. Однако здоровье подвело, то и за деньги, бывает, не купишь…
А компанией управлять нужно, не вытягивает.
— Да, я тоже не горевал, — хмыкнул Богдан, поднялся с кресла и подошел к панорамному окну в своем кабинете, демонстративно повернувшись спиной к отцу. — Даже соскучиться не успел по вам всем как-то.
Это была наглая ложь.
Он скучал. Злился, бесился, бушевал… но скучал все равно, хоть и давил в душе эту презренную слабость. И по отцу, и по матери-кукушке, которая как умотала много лет назад в Италию, так и ограничивалась редкими звонкам по скайпу… Блин, да он даже по мачехе своей скучал временами, она нормальная была на самом деле, когда выходила из своего амплуа пустышки-куклы! По семье, которой так и не нашел замену за эти годы ни в чем.
Даже в бизнесе достиг успеха назло этому человеку, сидящему сейчас в его кабинете с усталыми глазами, по которому тоже скучал. Но чаще всего, как ни крути, он вспоминал и думал о Ким-Юльке…
Черные грехи молодости висели грузом на душе? Возможно. Почти все долги, как ему казалось, закрыл. Рассчитался с теми, кто подставил тогда так по-крупному. Но эту занозу не мог и в покое, и в прошлом оставить, хоть убейте его. Впрочем, и она ему покоя не давала все эти годы…
Ладно, сейчас об этой заразе в женском обличье думать не время.
— Мы не особо поддерживали отношения в последние годы… — было просто очевидно, насколько отец пытается себя принудить к «теплому» общению.
— Ага, лет десять-двадцать, минимум, — хмыкнул Дан, повернувшись, и посмотрел на него сверху вниз.
Перед ним сидел еще крепкий, но явно сдавший позиции мужчина. Его болезнь ощущалась и в каких-то неловких, непродуманных движениях, и в согнувшейся спине, которую Дмитрий все же пытался держать волевым усилием.
В голове и груди какой-то дикий комок эмоций: обида, еще та, пацанячья, когда казалось, что все предали, злость на отца… Но и понимание, нынешнее, взрослое, выкованное жизнью и всем тем, что пришлось преодолеть за эти годы.
Отец был прав в той ситуации. И помог, вытащил, уладил все. Не дал довести дело до суда. По сути, дал ему, своему сыну, шанс жить дальше и искупить перед пострадавшим ошибку, научил жизни… А это подарило Богдану такого наставника и друга, которого и не мечтал найти.
А то, что его выгнали, если правде в глаза смотреть… Наверное, и так было нужно. Где бы он был сейчас, если бы батя тогда, как и раньше, просто закрыл глаза на выходки сына? Спился или обкурился бы? Скатился бы вниз по кривой, как многие из компании, бездумно и безмерно тратящие родительские деньги, но так и не сумевшие самостоятельно хоть чего-то достичь.
Дан избежал этой участи. Вероятно, как раз потому, что батя перестал вытирать ему сопли и вышвырнул в реальную жизнь, как кидали детей в Спарте в океан. Но и это не унимало обиды сына на отца. И других счетов, которые еще ждали своего часа для оплаты.
— Богдан, мы не привыкли с тобой рассусоливать или миндальничать. И сейчас не время. Да, у нас напряженные отношения. Но я пришел к тебе за помощью.
— Знаю. У тебя был приступ. А компании нужен руководитель… — хмыкнул, демонстрируя, что в курсе проблем
