— Мы, моя жена Алиса и я Иисак Базель — Свидетели Иеговы. Лишь мы, Свидетели, удержались от соблазнов лжеучений и принесли откровения его, чтоб спасти души заблудших от соблазнов разврата.
Услышав слово «разврат», Буратян оживился. Его оживление было истолковано, как интерес к учению.
— Мы расскажем вам как быть рядом с ним. Пойдемте с нами.
Буратяну телка откровенно не понравилась. Но уж очень тяготили его соблазны разврата и обещанная благодать. Он пошел с ними. По пути они наперебой талдычили скороговоркой какие-то фразы, которые Буратян не понимал, махали перед его носом какой-то порепаной книгой и наконец вовсе понесли какой-то бред. Но он понял смысл. Если им дать бабла, то вскоре все станет ништяк, телки ему дадут, причем все, а при встрече с каким-то Иеговой, он вовсе утонет в ништяках. Всего-то надо было выдать этим «приближенным к Иегове» немного бабла, чтоб они за него накинули тему своему бугру, чтоб быть в его бригаде и самому срывать лавэ и шпорить телок.
На таких основаниях и пятитысячная показалась одурманенному Буратяну какой-то мелочью! Они договорились о встрече на завтра. Он и не заметил, как эти кадры свинтили.
Буратян шел по улице. Города он не знал и шел куда глаза глядят.
— Э, дружище, закурить не будет? — услышал он сзади и тут же получил нехилый удар по жбану.
Очнулся он в какой-то прибранной хате. Над ним стояла та самая соска с шеста в клубешнике, рядом стоял квадратного вида качок в голубой тельняшке.
— Это ты тот дурак, который голым танцевал в клубе? Ты. Я тебя узнала. Я Мальвина. Работала в борделе Барабасова. Сегодня свалила с охранником. Это Артемон. Он ВДВшник и никому меня в обиду не дает.
— А че свалила? Там же весело.
— Это вам весело. А мне по 10 клиентосов за ночь обслужи, так еще Карабас почти все бабосы забирает. Он сутенер, его пятак, мы там на птичьих правах. Ладно. Отдыхай. Отдохнешь — надо тебе клизму поставить. Артемон займется.
Иметь штырь в заднице Буратяну не хотелось. Мало того что не по понятиям, так еще и хрен знает, какие виды у него у Артемона. Этот волчара чересчур свирепо смотрел на его горбатый нос. Всяко фашик. С этой мыслью он свалил со стремной хаты, как только те отвернулись.
Глава 5. Оскорбление чувств верующих
Несмотря на травму головы, Буратян без труда отыскал место встречи с шестерками бугра Иеговы. Они стояли у ларька и втирали что-то старухе, ждущей автобус.
— Нучо? Бабло будете забирать? — Буратян пошел напрямик.
— Будем, тоесть, мы с радостью примем ваши пожертвования.
И, получив пятерку, со словами «ждите, да прибудет с вами благодать» попытались слиться. Сын растамана был хоть и болван, но понял, что его обувают.
— А ништяки когда?
— Когда окажетесь пред престолом его!
— Это когда?
— Когда ваша душа отделится от тела и направится в царствие небесное.
— Э! Я умирать не собираюсь! Я при жизни хочу! Мне сейчас надо!
— А кто тебя маловерный спрашивает?
— Ах вы сссуки!
Завязалась потасовка. Прибежали менты, Скрутили Буратяна и повезли его на ментовку. Там свидетели накатали заяву за оскорбление чувств верующих. Менты не знали что с ним делать. Взять не за что, липа, держать не хочется, но что то сделать надо. Сошлись на том, чтоб его хорошенько отмудохать дубьем и выбросить на отшибе. На том и порешили.
Через три часа, отхераченый Буратян лежал в болотине у ТЭЦ. Там его и подобрала сердобольная Марья Ивановна Черепахина.
В бойкую юность свою эта, спокойная с виду, женщина исколесила все ИВСы, посидела на СИЗО и побывала во всех стационарах по дурке ибо слыла диссиденткой. Закончилось все нехилым сроком по обвинению в попытке покушения на первого секретаря обкома партии, за что она получила, и справедливо, погоняло «тротилла». Жила она в неплохой и ходила на районе в авторитетах, смотря за местной шпаной и босяками.
— Ты кто?
— Да я так, ровный пацанчик…
— Откуда такой?
— Да я откинулся недавно, живу с папиком на хате. Карлсон, можслыхала?
— Ну как не слыхать? Бедствуете?
— Да так, живем по-босяцки.
— Ну тогда я тебе ништячок накину. Бабла у меня нет, загнала дачку нехилую вчерась, но вот что босяки мне притаранили. Золотой ключ. Уж не вкурсях, че там он открывает, но вот чем могу. Ступай. Живи ровно.
Буратян, поблагодарив старушку, свалил. Идя по улице он размышлял, что ему с этим рыжьем делать. Или повесить на шею, как цацку, или загнать на ломбард, помаять бабла и снять Мальвину на пару часов. Его раздумья были прерваны столкновением лоб-в-лоб с каким то мудаком. Вид он имел задроченный.
— Это, друг, за мной менты летят, помоги!
— Ойёпт! Ну как не помочь ровному пацанчику! Я тут место одно знаю, там знакомая живет. Мальвина, она схоронит!
Чувака аж передернуло от слова «Мальвина».
— Так яж ее и ищу!
— Погнали.
Оторвавшись от ментов, чел поведал, что погоняло его Пьер, он студент (вида он был чрезвычайно ботанского), влюбился в Мальвину, когда ему ее раз сняли сокурсники ради «чистопоржать».
— А менты то че гнались?
— Да Карабас натравил. Я пришел к нему за Мальвиной и подслушал, как он с чуваком с аптечной сети общался за золото партии. Он ключ от сейфа посеял, а сейф у какого-то бывшего лабуха.
— Ухнифига! Знаю я где сейф! Погнали за Мальвиной.
Встреча Мальвины с Пьеро была страстной. Буратян даже пожалел, что привел его сюда. Сначала, думал он, стоило снять ее на часок-другой…
Глава 6. Золото Партии
Договорившись о встрече, и разузнав дорогу до дома, Буратян ломанулся до бати.
Старый растаман в тот момент забивал уже второй косячок. Он горевал о пропаже сына, его старый кореш алкоголик Джузеппе успокаивал папашу как мог.
Тут в хату вбежал Буратян и заорал что есть мочи — «папаша, ща ровно заживем, внатуре, я тут шустранул!»
Карлсон подавился дымом, закашлялся, но торч сдержал. Потом встал, обнял сына и они вместе пошли смотреть на манипуляции с сейфом. Буратян долго карпел над заржавевшим замком, но вот замок поддался и дверь сейфа разомкнулась. Там было золота. Джуза упал в обморок.
— Справляем, чуваки, заорал Буратян и достал из кармана флян немирова, стыренный из бара Мальвины.
Гудеж закончился в утру. Была пропита вся наличность папы-растамана. Было выпито, все что можно пить, выкурены все запасы ганжи запасливого Карлсона. Все уснули.
К полудню Карлсона растолкал обеспокоенный Джузепе.
— Где Буратян? Где ЗОЛОТО?
Они бросились к сейфу — он был пуст. Буратян сбежал.
Через год, к стремной деревянной двухэтажке подьехала крутая тачка. Из нее выпал тип в белоснежной шубе, его тут-же окружили телки. Две держиморды сопровождали эту процессию.
— ой, сына вернулся, только и смог вымолвить вусмерть обдолбаный растаман.
— Да, папаша. Я ровный пацанчик. Кручусь вот. Дела делаю. Клуб вот купил… Буратянским Папой обозвал…
