- Волчий Хвост?.. - переспросил Аттвуд.
- Так мы зовем иногда нашу планету... Но вас я должен предостеречь. От чужака наши граждане такого не потерпят. Говорите "Кельвин-Зеро" или, на худой конец, "Льдина". Да, так вот, когда-то предки сюда добрались, здесь был лед. Лед, лед, лед и ничего больше. Что прикажете делать? Рисовать пальцем в воздухе?.. А здесь, как выяснилось, замерзла целая цивилизация, причем мгновенно... В движении. Потому они вам и кажутся живыми. Правда?
- Правда, - неохотно согласился Аттвуд.
- Ну так попробуйте об этом думать как о разновидности балета, о застывшем танце, что ли... Каждый из них застыл навеки в собственном движении. Мы не знаем, кто их заморозил, однако мы сами освобождаем их из ледяного плена...
- Не до конца!
- Да, не до конца. Иначе они станут просто трупами, и от разложения их больше ничто не спасет. И еще одно... Айсинг - общий знаменатель для всех кельвиниан. Сюда прилетел сущий ковчег. Русские, американцы, китайцы, африканцы, арабы и прочие, прочие. А вместо чудовищною культурного конгломерата все они получили единую культуру.
- А вы, судя по всему, француз? - спросил Аттвуд.
- Говорят, - усмехнулся барон. - Удивительно, как мои предки ухитрились протащить сквозь время и космос родовое имя и титул. А может быть, и то и другое - фантазия. Здесь можно было назваться хоть русским царем. Хоть воплощением Будды...
- И все бы поверили?
- Нет. Просто всем было наплевать. Имели значение не имена и не титулы, а знания, талант, хватка, ловкость, сила. Правда, наша семья была в несколько привилегированном положении. Мой прапрапрапрадед чуть ли не единолично финансировал строительство "Ириса", все деньги извел. То же - и в других городах. Каждый корабль строил кто-то... И потом его семья имела несколько привилегированное положение.
- Кстати, а почему корабли сели порознь?
- Полет был долгий, капитаны пересобачились... Прямо какие-то партии сложились, вот и сели подальше друг от друга, от греха подальше. Люди они везде - люди, знаете... "Шарденне", например, опустился вообще в другом полушарии, до сих пор о них ничего не слышали и не знаем. А мы, честно сказать, удивились, что ваш модуль сел у нас, а не в Столице.
- Откуда нам было знать, где у вас - столица?
- Так ведь самый большой город... Потому и зовем - Столица. Это, наверное, и с орбиты заметно.
- Нет, с орбиты все одинаково.
Аттвуд тронул один из камней своего браслета, охватывающего правое запястье, и на грани рубина высветились цифры стандартного, земного цикла.
- Уже ночь, - сказал он, - а мы ничего еще не решили.
- Здесь у нас всегда ночь, - Биди весело посмотрел на Аттвуда. Интересно, очень интересно мы с вами беседуем. Вы все собираетесь заговорить о репатриации, а я искусно заговариваю вам зубы. Сегодня мне это особенно удачно удается, правда?
- Пожалуй, - несколько натянуто улыбнулся и Аттвуд. - Но я все-таки выяснил кое-что полезное. Для своей... э-э-э, миссии, я имею в виду.
- Можно ли узнать, что именно?
- Во-первых, вы еще очень хорошо помните Землю, помните планету, к которой сквозь космические расстояния протянулись ваши корни, а ведь вы губернатор, то есть человек, более всех озабоченный именно местными проблемами. А во-вторых, вы еще не адаптировались к здешним условиям. Не лично вы, конечно, а _в_с_е_ вы, люди, называющие себя... э-э, кельвинианами.
- Почему вы так решили?! - на лице Биди отразилась его крайняя заинтересованность.
- Кутаетесь. На морозе вам не сладко. Так же, как и мне.
- Ну, это естественно! Я же не тюлень какой-нибудь! - улыбнулся барон.
- Вот вы и подтвердили одной-единственной фразой оба моих наблюдения. Здесь ведь нет тюленей. Да и вы не тюлень, это бесспорно. Хотя тюлень-то как раз мог бы быть здесь своим.
Биди безмолвно поднял руки и засмеялся.
- Капитулирую! Вы меня уложили на обе лопатки. Давайте ваш ультиматум.
- Я бы попросил вас не употреблять этого слова, барон. Все-таки у нас международные переговоры, и терминологическая четкость здесь немаловажна. Более чем. Я бы сказал... Меморандум, так будет лучше, вам не кажется? А попросту говоря - список вопросов, ответы на которые мне необходимы для составления моего рапорта.
- Все равно, давайте!.. - сквозь смех выдавил Биди.
- Вопрос первый. Что известно о здешней, аборигенной, цивилизации?
- Очень и очень мало. Правильных археологических работ никто и никогда не вел. Да такие работы, вероятно, и невозможны, учитывая тридцатиметровую толщу льда. Погибли здешние, как вам уже отлично известно, от холода... Скорее всего, их атаковали каким-то неизвестным ни нам сейчас, ни им тогда, оружием. А быть может, это оружие вполне им было известно... Но они не сумели, либо не успели от него защититься... Люди воевали огнем. Они же, надо полагать, холодом. Отец творил, что случилось это все лет за пятьсот до нас. Быть может, семьсот... Одним словом, несколько столетий Волчий... э, пардон! Льдина пустовала абсолютно. Я вам дам записки отца, почитайте. Наши... я говорю о старателях... то здесь клюнут, то там, никакой системы. И, самое прискорбное, мы до сих пор не отыскали ни одной местной книги. Вообще никакого носителя информации. Говоря "мы", я подразумеваю не только Ирис, но и другие города.
- В прошлый раз вы упомянули какие-то природные аномалии?..
- Это уже можно считать вторым вопросом из вашего списка? - улыбнулся Биди. Аттвуд оставил ехидство барона без ответа, и тот посерьезнел. - Вся наша природа - сплошной лед. Да еще ветер. Правда, лед здесь особенный, плавится при десяти градусах по Цельсию и всегда гладкий. Любая царапина затягивается часов за пять, но если лед переплавить, то это свойство теряется. Так что в определенном смысле наш лед совсем не то же самое, что земной лед... - Когда барон произносил слово "наш", Аттвуд не удержался от слабой улыбки, и барон ее приметил. По глазам губернатора землянин понял, что тот истолковал ее соответствующим образом, но все же от комментариев удержался. Невозмутимо продолжал: - ...А что касается аномалий... Я знаю три, и все они поблизости. Милях в сорока от Ириса лежит настоящее водяное озеро. Возникшее черт знает отчего, и тот же самый черт знает, как существующее: метров десять воды в ледяном блюдце. Жизни в нем никакой, вот и прозвали его Болотом. Милях в пяти от него - Свечка. Нечто вроде ледяного водопада, бьющего вверх, фонтан этакий, словом; лед медленно вытекает из ледяной же горы. Там же берет начало Стеклянная Река несусветно медленно текущее ледовое... э-э, течение... Давайте я лучше познакомлю вас с Оскаром Пербрайнтом, он вам все расскажет толком. Он полжизни провел во льдах, и продолжает проводить... Он вернется дня через три. Вас интересует местная фауна?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
