III
Да! надобно г-же Толычовой отдать полную справедливость, она как раз во-время выдвинула на сцену позабытый некоторыми бельэтажами принцип «благородства души», как признак истинного аристократизма и права на привилегированное положение в обществе. Благородные помыслы и благородные поступки – вот единственные основания права считать себя человеком, стоящим выше толпы, выше улицы, выше харчевни. Посмотрите, пожалуйста, на следующие два эпизода, недавно прочитанные мною в газетах: от 6-го мая напечатана из Рязани такая корреспонденция: «Несколько дней назад в пригородном селе Кузьминском произошел следующий прискорбный случай. На другой день после бывшего там пожара прискакал в село, верхом на лошади, тамошний мировой судья князь К – н и стал сгонять кузьминских крестьян нагайкой, чтобы затушить те сто тридцать крестьянских дворов, которые еще накануне сгорели в селе дотла. Кузьминские крестьяне предположили, что их мировой, и прежде эксцентричный и взбалмошный, теперь просто сошел с ума, и стали по возможности уклоняться от его нагайки; но потом, видя, что князь К – н не пьян и не болен, а только страшно озлоблен на крестьян (курсив подлинника), начали выражать ему свой ропот на его грубое над ними насилие в довольно резких формах, особенно когда кн. К – н, разъезжая по пожарищу с плетью в руке, отхлыстал ни за что ни про что сельского старосту, избил нагайкой старика Беляева и иссек еще несколько лиц, случайно попавшихся ему под руку. Сын крестьянина Беляева, видя иссеченным своего старика-отца, в порыве понятного чувства и справедливого негодования на судью умолял' своих односельчан вступиться за его отца и стал выражать в селе порицание князю К – ну, утверждая, что его поступок есть грубейший произвол, так как по закону даже каторжных стариков не наказывают плетьми. Узнав об этом, мировой судья князь К – н страшно рассвирепел на сына крестьянина Беляева и послал тотчас же тамошнего урядника составить «протокол об оскорблении Беляевым мирового судьи при исполнении последним служебных обязанностей». Крестьяне же, в свою очередь, а особенно потерпевшие, собираются жаловаться на судью за дикую расправу. Но очень встревожены тем, как бы не вышло им из-за этого какой опаски» («Голос», № 125).
Конец ознакомительного фрагмента.
Сноски
1
В газете «Голос», 1882, № 126, 13 мая в еженедельном фельетоне Аре. Введенского «Литературная летопись» была разобрана статья реакционного публициста П. К. Щебальского «Наши беллетристы-народники», помещенная в кн. V журнала «Русский вестник» за 1882 год. В ней говорилось о том, что беллетристика, печатающаяся в журнале, – это «бельэтаж», «чистые комнаты» литературного здания. «Остальная беллетристика, это – чердаки и подвалы, грязные чуланы и никогда не вентилируемые, никогда не подметаемые спальни, задние дворы с кучами мусора». «Знаменем этой литературы является Салтыков-Щедрин, а во главе «молодой фаланги» идет Глеб Успенский».
Арс. Введенский высмеивает критика «Русского вестника», разбирая недостатки повестей, помещенных в той же книжке журнала, и обвиняет его в доносе на молодую литературу за ее «связи с нигилизмом».
2
Вот подлинные слова поругания: «Сильно ошибся бы тот читатель «Русского вестника», который стал бы заключать по беллетристике «Русского вестника» о нашей современной беллетристике вообще. Повести и романы «Рус<ского> вестника> «это – бельэтаж, чистые комнаты нашего литературного здания. Но в этом здании есть чердаки и подвалы, есть грязные чуланы и никогда не вентилируемые, никогда не подметаемые спальни, есть задние дворы с кучами мусора». Так вот в этот-то мусор и упрятывает г. Щебальский нас, «пишущих» о народе.
3
Роман г-жи Толычовой (псевдоним писательницы Е. В. Новосильцевой). – Имеется в виду ее повесть «Предсмертная исповедь».
4
В рассказах Л. Н. Толстого.
5
Рассказы о 12-м годе. – Толычовой принадлежит ряд произведений об Отечественной войне 1812 года: «Рассказы очевидца о двенадцатом годе» (М., 1870, переизданы в 1880 г.), «Приемыш, повесть из того времени, как французы брали Москву» (М., 1870, переиздавалась в 1880 и 1886 гг.) и др.
