Первый богу молитву возносит:
— Великий, всесильный Боже, на тебя вся надежа! Посадил я рис на поле своем, а рису водица надобна, да побольше! Пошли, Боже, дождь, да не один, много дождей пошли, пусть льют они каждый день сплошным потоком, дабы рис мой уродился урожаем обильным, а уж за мной не постоит, и барашка, и козденка в твою честь пожертвую, и идолов твоих по углам своего жилища выставлю, и губы их да будут в масле каждый день…
А второй сосед первому как бы подпевает — ведь, как назло, начали они молитву одновременно, и просит, и умоляет…
— О Великий и Грозный Бог Небес! К тебе взываю с просьбой моей! Ведомо тебе — а тебе ведь все ведомо — что усадил я свои поля хлопком белым, и жду — не дождусь урожая обильного. Но ведь знаешь ты, Господи, как опасен дождь для хлопка моего! Охрани, Боже, мои поля от ливней, пусть не единая капля дождя да не падет с небес твоих! Пусть будет сушь да зной лето все… И ьуду я тебе благодарен тогда благодарностью великой, и жертвы тебе вознесу, и барашка, и козлика на алтаре твоем зарежу, и идолы твои омыты кровью жертвенной будут, и хвалу тебе возносить на все четыре стороны света и я, и семья моя весь год будет!
Послушал Нойдак одного, только собрался дождь на землю пролить — спохватился, выслушал другого, думал зноя подбавить — да вспомнил о первом… Не знает старый колдун, как ему быть. А эти злыдни, те что внизу, на земле, все молятся и молятся, все просят и просят, да каждый свое. Нет, чтобы хоть как-то договориться…
Заткнул Нойдак уши еще крепче, думает — не, угомонятся, ночь ведь на дворе уже. Какое там — им вроде и спать-то не охота, все свое толдычат! Короче, так и провел Нойдак ночь без сна и отдыха. А потом — еще день работы. Настала следующая ночь. И что вы думаете? А то! Соседи вновь за моленья, у Нойдака голова разламыватся, спать хочется, а тут еще проблему с дождем решать. Рука то к дождю тянется, то к зною…
И был третий день, и была третья ночь бессоная. А как утро настало, почуял Нойдак, что теперь ему все равно. Не стал он ни дождик вызывать, ни зноя подбавлять, а что-то в злости великой заорал и все на небе попереворачивал. И пошел с неба град — величиной с куриное яйцо — каждая градина. И побил посевы обоим соседям. Тут уж расстроился Нойдак не на шутку — ведь чего наделал! А тут, на беду, Ыгыз из отпуска возвертается. Ну, думает старый колдун, теперь мне не сдобровать… Но признался во всем честно, рассказал древнему богу, все как было!
— Ай, сам я во всем виноват! — покачал головой Ыгыз, — Так все надоело, так отдохнуть хотелось, что и забыл показать-рассказать, где у меня самое важное для божеского дело хранится. Вот, смотри, Нойдак, на будущее будешь знать. Здесь хлопок божественный, им уши на ночь затыкают, а здесь воск — им поверх замазывают, и ни одна сволочь своей молитвой не побеспокоит…
— Но ведь то, что я послал град — ведь плохо сделал?
— Отчего ж плохо? — пожал плечами великий Ыгыз, — Теперь они про все свои глупости забудут и молиться будут, чтобы больше града не было. А его и не будет — вот я, ничего не делая, им любим да почитаем стану!
— Так, значит, и боги иной раз не выдерживают? — догадался Нойдак, — Тоже град…
— Если бы град!? — махнул рукой Ыгыз, — Тут иной раз так на все эти моленья осерчаешь…
— И что? — Нойдак в глубине души предчувствовал ответ.
— А как ты думаешь, землетрясения да смерчи-ураганы с чего бывают? — и старый бог хитро прищурился, именно так, как прищурился Нойдак, заканчивая этой фразой свой рассказ…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
