Я не ответила. Не говорить ведь им, что вкус каши напоминает мне о родном доме, о жизни, когда мама еще была жива.
Непроизвольно вспомнился тот день… Это было лет двенадцать назад. Мы тогда жили в Ольнарии, городе людей. У нас был свой домик. На первом этаже бабушка с мамой держали лавку зелий, а на втором были жилые комнаты, ванная и кухня, которая служила еще и лабораторией. Мама и бабушка вставали всегда часов в пять, чтобы к семи открыться и приготовить манную кашу. Потом мама будила меня и, если я не хотела вставать, начинала щекотать.
В тот день все было также, вот только кашу я так и не поела. Проснулась от того, что с первого этажа слышался какой-то шум, и это были не просто недовольные покупатели. Помню, как-то раз помогала расставлять свежие зелья, когда ввалилась такая себе фифа, и потребовала от родительницы приворотное зелье. Надо ли говорить, что ей отказали, так как оно считается запретным, и меньшее, что за него дают, это заключение. Так дамочка так разоралась, как будто это мы виноваты в том, что она очень любит пироженки и явно незнакома со спортом. Но сейчас был не тот случай. Слышалось падение стеллажей, звон бьющегося стекла, крики женщины, при этом не моей матери.
Я уже собиралась спуститься посмотреть, что там, как в мою комнату ворвалась бабушка. Она, ничего не сказав, начала собирать мои вещи в сумку.
– Что там случилось? – спросила я. Шум все еще продолжался. Только теперь звук разрушений был еще ближе. Такое чувство, что кто-то поднимался по лестнице, круша все на своем пути. – Где мама?
Ничего не ответив, она накинула на меня плащ. Взяв в руку сумки, бабуля достала из кармана маленький камушек и кинула его на пол. Меня она крепко прижала к себе. Из разбившегося камня поднялся вихрь, вокруг нас все закружилось. Потом в этом сумасшествии начали сверкать молнии и, кажется, слышался гром, или это ломалась моя мебель, не знаю. Прижавшись к бабушке покрепче закрыла глаза. Я думала, что мы не выживем, что это наши последние минуты жизни, что я больше никогда не увижу маму! Но в один момент все закончилось, а мы стояли за городом, на опушке леса.
Я подняла на бабушку зареванное лицо, но она молча взяла меня за руку и направилась в лес. Куда? А как же мама? Как же наш дом? Мои друзья? Эти вопросы я хотела задать, но, открыв рот, не смогла вымолвить ни звука. А бабушка все шла, не обращая на мои попытки никакого внимания. Как вдруг послышался взрыв. Я резко подскочила и обернулась посмотреть. Наш городок хоть и не большой, но услышать в лесу, что творится почти в центре города… Какой же силы должен быть взрыв? Как раз там, где наша лавка, вдруг подумалось мне при виде дыма.
Бабушка тоже остановилась. Посмотрев на огонь, она присела на корточки возле меня. До этого момента я и не замечала, что она тоже плакала.
– Я тебя никому не дам в обиду, – сказала она сиплым голосом и, взяв мое лицо в свои руки, поцеловала в нос.
Она всегда так делала, когда обещала что-то. Подняв меня на руки она пошла дальше в лес. Я как завороженная смотрела на подымающиеся клубы дыма в воздух на фоне рассвета. Захватывающее зрелище! Как будто в тот момент воздух был наполнен магией. Чарующей, красивой и одновременно опасной, грозной, жуткой…
– … и в этот момент врывается комендант! Так я в нее заклятием слепоты швырнул, а сам – шмотки в руки, и в окно сиганул, – услышала я голос Тео, выныривая из воспоминаний. Он снова чуть не попался у очередной своей подружки.
Никто за столом это не прокомментировал. Крис, ни на что не обращая внимания, чуть ли не спал в тарелке. Тори как-то бессмысленно ковырялась в каше. Я подобралась. «Так, тряпка, чего раскисла? Ты давно пережила это! У тебя новая жизнь, новые друзья. А за маму я отомщу!»
Покончив со своим завтраком, я обвела друзей взглядом. Собственно, немного о них.
Тори, то есть, Виториания Морец. Платиновая блондинка с зелеными глазами и немного заостренными ушками. Мать – человек, отец – эльф, но этот сноб не признал ее. Для них полукровка – это позор. Поэтому, когда мама Тори сообщила о беременности, его и след простыл. Родившись, маленькая Тори стала напоминанием о неудавшемся шансе захомутать эльфа. Поэтому, если бы не ее бабушка, очень милая, между прочим, женщина, я не знаю, что бы сейчас с ней было. Лекарский дар, который достался от папаши, помог поступить на факультет лекарей. А усердная работа и постоянная зубрежка сделали ее не просто хорошей, а одной из лучших на курсе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Познакомились мы еще на вступительных экзаменах. Но, так как поступали на разные специальности, быстро потерялись и забыли друг о друге, пока не узнали, что мы соседки.
Напротив нас сидят наших два лучших друга.
Теодор Гамильтон из клана Белых Волков. Полукровка, правда, признанный. Для оборотней любой ребенок – это счастье. А если он рожден от любимой, даже если она человек, то счастье вдвойне. Тео был намного слабее своих сородичей, поэтому с детства ему приходилось отстаивать свое право на жизнь в стае. И вот, благодаря постоянным тренировкам, он из щуплого мальчишки стал высоким, под два метра ростом, и подкачанным парнем. А его смазливая мордашка, харизма оборотней и коротко стриженые русые волосы с выбритым виском – отличительным знаком факультета боевиков, сделали его мечтой всех девушек нашей альма-матер. Чем он беззастенчиво пользуется.
Познакомились на факультативе по боевке. Сразила его на повал своей техникой боя, в прямом смысле. Ведь никто не ожидал, что девчонка-зельевар умеет обращаться с оружием.
Рядом с ним сидит Кристофер Зеньков, сын магов-стихийников. Он, в отличии от своих родителей, пошел по стопам деда по отцовской линии, поступив на факультет Артефакторики. Родители не одобрили его выбор, но он не отступил. И вот, с нами один из первых артефакторов академии. Не такой длинный, как Тео, но и не метр с кепкой. Короткая классическая стрижка черных волос не мешает увидеть немного нежные черты лица и глубокие глаза цвета грозового неба. А когда он смотрит на Тори, кажется, в них сверкают молнии, но он быстро прячет взгляд, и ты уже не уверен, а правда ли там что-то мелькнуло, или это только в твоем воображении.
Он сам подсел к нам в столовой. Мне кажется, это из-за Тори, но кто же признается.
– Ну что, все готовы продолжить традицию? – спросила я их, прерывая вещание Тео.
– Да, сегодня к вечеру, доделаю один артефакт. Думаю, он нам пригодится, – сказал Крис.
– Конечно, малыш! – засиял Тео коварной улыбой.
На Тори я даже не смотрела. Куда она от меня денется!
– Встречаемся вечером, в нашей комнате. Обговорим детали.
Парни слажено кивнули. Я посмотрела на часы. Ну что ж, пора на пары. Попрощавшись с парнями, ушли с Тори на травоведенье.
Глава 3
Травоведенье ведет миленький дедуля – божий одуванчик. Тхаомир Славдовский. Низкого роста, всегда в закрывающих пол-лица очках. Один из тех немногих преподавателей, которые ставят оценки за знания.
В аудитории его еще не было. Мы с Тори заняли места возле окна. Люблю смотреть на простирающиеся за окном просторы. Как раз из окон этой аудитории открывается вид на прилегающий к академии лес. Мы часто собирали там травы для зелий или проходили практику по травоведенью.
Наша Академия занимает величественное и старинное здание. Нет, не так. Очень-очень старинное. Ее основали вскоре после окончания последней войны. А она, если не ошибаюсь, была около трех тысяч лет назад.
В изначальном виде Академия представляла собой старинный замок, который король драконов пожертвовал в знак примирения. Говорят, если смотреть сверху, то замок похож на дракона, который прилег на солнышке погреться. И его можно условно поделить на три части.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Первая часть – это холл замка, голова дракона. Вторая – его туловище, в котором расположились учебные аудитории, лаборатории, тренировочные полигоны. По четырем его углам размещены остроконечные башни. Третья часть – это хвост. Там находится наш преподавательский персонал, когда не занят вбиванием умных мыслей в наши глупые головы.
