Она открыла глаза и посмотрела мимо него:
— Божественный великий чудесный свет. Дождь смыл грязь с ее лица. В ее светлых голубых глазах застыло задумчивое выражение. Ресницы слиплись от дождя, губы слегка улыбались. Капюшон спал с головы, и стала видна нежная кожа тонкой шеи. Некоторое время он склонялся над ней, глядя сверху вниз.
Она перевела взгляд на него, затем оттолкнула и попыталась встать.
— Ты думаешь о смертном грехе. Моя любовь обращена только к одному Господу Богу.
Молодой человек вскочил на ноги. Он ухватил коня одной рукой, девушку — другой, падтаскивая одного к другому.
— Залезай, — приказал он. Выражение лица его стало таким жестоким, что она испугалась и схватилась за стремя.
— Не желаю, — ответила она, пытаясь отвернуться.
— Желаешь — не желаешь, а поедешь.
Он поднял ее ногу, отчего она потеряла равновесие и пошатнулась. Он подхватил ее и усадил на коня. Она со страхом ухватилась за луку седла. Конь двинулся за рыцарем, вытянув шею. Его грива спуталась и намокла. Рыцарь повел коня вдоль края дороги по траве и грязи. Он посмотрел сквозь густую пелену дождя и сказал:
— Я — не сатана. Я твой законный муж, Изабелла!
— Я обручена с Христом, — сказала она благочестиво. — И часто открывала тебе эту истину, сэр. Ты настаиваешь на своем против моей воли и воли Божьей.
Он остановился, глядя перед собой.
— Шесть месяцев, — сказал он с каменным выражением на лице. — Вот уже шесть месяцев, как ты ненастоящая жена мне.
Ее голос немного смягчился:
— Я пророчествовала тебе снова и снова, что стань я снова женой тебе — это было бы твоей погибелью.
Он двинулся дальше. Конь поскользнулся в луже, окатив ноги рыцаря, закованные в металлические наголенники и набедренники, грязной водой. Капли дождя стали крупнее, и пошел град. Кусочки льда размером с горошины отскакивали от его одежды и застревали в черных волосах молодого человека. Он оттащил коня к подступавшему лесу и остановился под большим деревом. Коня и сидящую на нем Изабеллу он расположил под самой большой ветвью, а сам остался под защитой промокшей листвы.
Она стала увещевать его по поводу греховности плоти, описывая видение ада, недавно посетившее ее. С этой темы она перешла к видению Иисуса, распятого на кресте, которое по ее словам было более ярким, чем подобное видение, описанное Бриджитой из Швеции. Об этом, как уверяла она его, ей поведал сам Бог. По голове его ударил кусок льда, величиной с грецкий орех. Он выругался и подхватил шлем, который был привязан к седлу.
Изабелла отчитала его за нечистивый язык. Он натянул шлем на голову. Забрало упало. Он прислонился к стволу дерева с неприятным стуком, неподвижное бессловесное изваяние в доспехах. Его жена в этот момент обращалась к нему с притчей, которую придумала сама, и в которой человек, употреблявший непристойные выражения, был обречен на жизнь в аду с огненными крысами, давясь при этом собственным языком. Ее речь сопровождалась ритмичным постукиванием града о металл.
Она закончила притчу и перешла на описание паразитов, которые гнездятся среди неверующих, и в это время гроза стала затихать, над лесом и придорожной травой заклубился пар. Солнечные лучи засверкали в заполненных водой колеях и рытвинах. На листве, подобно инею, все еще лежал град, но он уже начал таять. Рыцарь снял шлем и попытался без особого успеха вытереть его о мокрую одежду. Не произнеся ни слова, он отошел от дерева и пошел дальше, ведя за собой коня. Ему приходилось идти по маленьким озерцам, образовавшимся рядом с дорогой, и его шпоры застревали в грязной траве.
Над его плечами поднимался пар. Изабелла стала одергивать свою промокшую одежду, пытаясь оттянуть ее от тела, и продолжала говорить. Она описывала состояние ее души, вдаваясь при этом в значительные подробности, когда он неожиданно остановился и повернулся к ней.
На него упал сноп солнечного света. Он посмотрел на нее и сказал, прервав ее на полуслове:
— Изабелла, скажи мне, — он помедлил, пристально глядя на нее, — если преступники напали бы на нас сейчас и потребовали бы за мою жизнь в виде выкупа… — Лицо его стало серьезным. В этот момент он выглядел намного старше. — В виде выкупа, чтобы ты снова разрешила мне лечь с тобой вместе в постель как мужу, как бы ты поступила тогда? Или стала бы смотреть, как меня убивают.
Она поджала губы:
— Что за суетная сказка пришла к тебе в голову?
— Скажи правду, — настаивал он. — Моя жизнь за твое хваленое целомудрие. Что ты сделаешь?
Она смотрела на него огненным взором:
— Ты — грешник, Рук.
— Правду! — закричал он неистово. — Неужели у тебя не осталось любви для меня?
Его слова эхом отразились в лесу, что представляло собой достаточно сильный соблазн для бродяг и преступников, но он стоял не двигаясь, ухватившись рукой за седло и ожидал ее ответа.
Она начала медленно раскачиваться, затем подняла глаза к освещенным солнцем облакам.
— Увы, — сказала она мягко, — но я люблю тебя так непоколебимо, мой муж, что лучше буду лицезреть твою смерть перед собою, чем поддамся и пойду на ужасные пригрешения перед лицом Господа.
Он не сводил с нее взгляда. Он стоял и, не мигая, смотрел на нее, чувствуя, как каменеет его тело.
Она улыбнулась ему и наклонилась, чтобы потрепать его волосы.
— Откровение еще придет к тебе.
Он поймал ее пальцы и сжал их в своих, облаченных в металл.
— Изабелла, — сказал он удрученно. Она перекрестилась свободной рукой.
— Давай дадим обет целомудрия. Я люблю тебя, как мать любит своего сына.
Он отпустил ее. Некоторое время он с удивлением озирался, как будто не мог понять, что ему делать дальше. Затем резко пошел дальше, молча ведя за собой коня.
Прохладный ветер трепал его темные волосы, развевая их в разные стороны.
Конь вскинул голову. Его ноздри раздулись.
Рыцарь насторожился. Он остановился, и его рука легла на рукоятку меча. Конь жадно вдыхал какой-то запах, доносимый ветром, и налитыми кровью глазами смотрел на изгиб дороги, исчезавшей дальше в лесу. Стояла абсолютная тишина, почти не нарушаемая шелестом листьев.
— Великий Боже с нами, — громко сказала Изабелла.
За этим ничего не последовало: не вылетело ни стрелы, не выскочил из засады враг.
— Подвинься назад.
Рыцарь надел шлем и перекинул поводья через голову коня. Изабелла перелезла через заднюю луку седла, и он вскочил на коня. Она обхватила руками его за пояс. Он вытащил меч, пришпорил коня, и, издав боевой клич, отразившийся целым переливом лесного эха, ринулся дальше по дороге. Конь поскакал, разбрызгивая своими копытами воду, и вскоре обогнул изгиб дороги.
