той поры – в июле – вы были под перекрестим прожекторов, – говорил Денис Денисыч, – прижимая руку ко лбу и бормоча куда-то в стол. Каждый шаг там отслеживался. Бухгалтерия не сошлась видимо.
– А чё тянули? – перебил я, – зачем позволяли продолжать то, с чем не согласны?
Сам не знаю, зачем я его терзал. Зачем задавал эти ненужные вопросы.
– Не знаю, – мотал он головой. Может это вообще всё хрень и наговоры. Только поздно уже: договориться по вам двоим уже не получится, решение принято.
Поймите меня, вы нормальные парни, я вам верю, и даже считаю, что никто, ещё раз – никто не смог бы вытянуть стройку лучше вас. Вы мне реально помогли, и я вам благодарен… Но давайте не усложнять.
Потом ещё чё-то в свою защиту мямлил Руслан. Давил на совесть, размышлял как делается по-мужски и как по-мужски НЕ делается… Искал изъяны в логике Дениса. Видно было, что он намерен идти рубиться… «Пока ещё начальник» убеждал его оставить дело как есть, раз оно уж и так безнадёжно испорчено.
Я это уже не слушал. Сидел в внутри себя будто в батискафе. Меня радовало, что не надо идти к директору, выслушивать грязь, краснеть, оправдываться в нос; да и травмоопасность миновала. А могли к делу подключиться фавориты кавказцы, вывезти куда-нибудь в лес, как когда-то Юрку Хитрого. По сей день он мучается от страшных головных болей (последствия ужасных побоев).
Видимо выговорившись они дошли до двусмысленной паузы. Один как бы обиделся, второй не знал, что ещё сказать. Разорвал её Денис:
– Конечно, парни, вы можете упереться, сами всё начать отстаивать, пойти искать свою правду, и даже остаться работать… но смотрите, как бы совсем плохо не вышло. Так плохо, что хуже некуда…
Война, она ведь приведёт к любому результату, кроме желаемого.
Промедления с увольнением от нас не последовало. Пошли и написали заявления завтрашним числом. Дата, подпись завитушкой.
Покидая офис восвояси, который мне так и на стал родным от редкого посещения, я продолжал размышления над случившимся. На душе было уже не так тяжко, хоть и продолжало скоблить.
А ведь произошло то, что должно было произойти. Ещё легко отделался… Почти сухим выскочил.
***
Первую машину я впарил ещё едва отработав какую-то неделю – на испытательном сроке. Дальше покатилось – продолжил игру в покер с судьбой.
И делал я это вполне осознанно, не считая зазорным. Хоть и побаивался, стеснялся конечно же… Всему этому предшествовало многое по жизни. За 16 по-настоящему ударных трудовых лет меня жалила несправедливость многих работодателей, обманывали и подставляли как коллеги, так и начальники… Столько раз получал ожоги и отторжения. Чего меня только не коснулось: и клевета, и интриги, и коварство, и увольнения в конце сезона, чтоб сэкономить на кадрах. Сколько переработок за сомнительную устную «благодарность».
Это только на словах бизнесмены и директора средней руки топят за порядочность «и только уже потом – профессионализм». Фактически я видел и ощущал на своей шкуре всегда обратное, и давно перестал вестись на их пропаганду. От коммерсантского притворства нос шибает.
Даже этот раз не был исключением – вышвырнули на мороз опять именно в конце сезона. Классика.
Да и сам «бизнес» в котором мне довелось на сей раз поработать, был в коррупционной увязке с властями. Сплошь нечестный негодяйский. Каждый младенец нашего городка знал, что это за холдинг и чьи клановые интересы мы обслуживаем. За что уважать?
Не стану тут вдаваться в подробности, а то всё увеличится втрое.
Скажу лишь, что к решению «возделывать свой сад» пришло осознанно. Словно репарация за прошлое. Раз уж тут не царство справедливости, чего уповать на мироздание, стал надеяться исключительно на собственные силы и возможности.
Так получилось, что именно на этой работе, с самого начала, я не искал признаний, карьеры или ещё чего. Никакой романтики и надежд. Само трудоустройство для меня подразумевало временное решение вопроса по деньгам. Цель была только заработать, и всё. С понижением статуса, кстати (прораб – это откат на несколько позиций в моей карьере).
Здесь следует сделать отступление в другую сторону, чтоб у читателя не возникло мнения, что автор просто подлец и негодяй, хоть это и так.
Было и хорошее…
К примеру, весь сезон – 7 месяцев – мне приходилось пахать без выходных и проходных. Из-за дичайшего кадрового дефицита, отработав день (15 тыс.шагов, между прочим), то и дело заступал в ночную смену, с последующим выходом опять в день. Сам рассыпал машины, сам устанавливал копирные струны, сам смотрел в нивелир и придумывал отметки. На своей машине развозил инструмент и рабочих. Один в поле…
Может из-за этого ещё и закрывали глаза на «недуг». Нравилось, как я из кожи лез.
Честно, признаюсь, что с бОльшей отдачей, чем этим летом, я никогда не трудился. На пределе!
Как вспомню, так вздрогну. Грохот техники, пыль, грязь, жара или дождь, непрерывные звонки и вопросы. Головоломки за головоломками. Уговорить поработать одного Сашку грейдериста чего стоило (не один мастер уволился из-за него), а заставить слаженно работать весь этот «кукольны театр» – дело по истине непростое.
По 2 дня домой не приезжал. Сильно исхудал и сморщился от солнца и ветров как курага. В нервах разбил 2 телефона, а свой маленький Матизёнок так укатал по стройке, что его порой даже высокомерные армяне жалели.
Ты на нём как баба-Яга в ступе, посмеивались они.
38 тыс.км – 2 комплекта резины.
Те, кто знали меня ранее, ещё по благополучным офисным временам, удивлялись моим изменениям. Речь даже стала грубее. Отец родной сказал, что я больше похож на паровозного кочегара, чем на прораба. Не за горами было «выгорание».
Так что мои прозорливые действия были направлены не для кричащего богатства, а больше для компенсации потерь. Здесь не было неодолимого влечения резко разжиться.
Да и насколько я разжился? Вместо одной зарплаты, поимел 1,5? А работал минимум на 3х ставках. Так что для меня ещё не до конца известно кто кого поимел.
К тому же мой «чёрный бизнес» тянул за собой и так называемый «белый». Та куча чернозёма, что я продавал всё лето через официальную кассу принесла больше миллиона рублей организации. А без меня лежать бы ей, пока не сопреет.
Вот почему в сезон меня хвалили. Директор называл меня «настоящим хозяйственником» и просто молодцом. Идеи поддерживались, дело шло и даже летело.
Может быть поэтому я много раз отклонял предложения сменить работу. Хоть условия иногда предлагались куда выгоднее.
Не ушёл! Не ушёл, и при
