Как-то раз Пребрана попросила отца и мать отпустить ее вечером за городскую стену на дальний луг.
– Стояна и Фетинья пойдут туда, и я хочу с ними, – сказала Пребрана. – Чай, не маленькая уже!
Васса хотела было возразить, но не успела. Супруг опередил ее с ответом.
– Коль пообещаешь жениха себе высмотреть, тогда отпущу, – заявил дочери Мирошка.
– Виданное ли это дело, чтоб девица сама себе жениха выбирала! – возмутилась Васса. – Что ты такое молвишь, Мирон!
– Так ведь дочь-то у нас умна на диво! – съязвил Мирошка. – Сваты за последний год трижды к нам приходили, не за уродов сватали, сама знаешь, жена. Токмо доченька наша ни в какую! А силком, видишь ли, нельзя. Счастья не будет, сама же говоришь. Пущай идет на гулянье, поищет себе умника-разумника!
Васса уступила мужу, хотя и с большой неохотой.
– От подруг не отходи ни на шаг! – напутствовала дочь Васса.
Пребрана украсила голову очельем из тонкой тисненой кожи с серебряными подвесками у висков. Платье на ней было белое длинное, расшитое голубыми цветами на рукавах и по нижнему краю подола. На шее было ожерелье из мелкого речного жемчуга, в косу была вплетена алая лента.
Подруги поджидали Пребрану возле старой покосившейся бани, за которой виднелась избушка деда Евстрата, лучшего знахаря в Рязани.
Бойкая смешливая Фетинья доводилась внучкой деду Евстрату. Она частенько убегала к нему от своих строгих родителей. Фетинью возмущало, что ее постоянно равняют с младшей сестрой, чиня ей запреты на каждом шагу.
Вот и на этот раз Фетинья жаловалась Стояне на мать, которая чуть косу ей не оторвала, не пуская вечером из дому.
– Я ли отлыниваю от работы? За весь день ни разу не присела: то воду из колодца ношу, то холсты валяю, то у печи с караваями вожусь… Устала, мочи нет. Но ни слова против матушке не молвлю. Она же вот как за все мне отплатила!
Стояна сочувственно кивала, слегка позванивая серебряными височными колтами. В отличие от Фетиньи, Стояна пользовалась полной свободой благодаря своему старшему брату, коему было поручено родителями присматривать за сестрой.
При появлении Пребраны Фетинья мигом позабыла про свои печали, радостно воскликнув:
– Отпустили или без спросу удрала?!
– Отпустили, – улыбнулась Пребрана.
– А я едва косы не лишилась, из рук матушки вырываясь, – со смехом сообщила Пребране Фетинья. – Хорошо, батюшки дома не было, а то он всыпал бы мне розог.
– Как же ты после домой вернешься? – забеспокоилась Пребрана, знавшая про крутой нрав плотника Петрилы, пьяницы и драчуна. – Задаст тебе батюшка за непослушание.
Фетинья беспечно махнула рукой:
– Горевать завтра буду, ныне буду веселиться. Идемте же!
На поляне за городом, которую с трех сторон обступили деревья, горел костер. Вокруг костра, взявшись за руки, юноши и девушки водили хоровод, более похожий на длинную змею, поскольку парни, пройдя круг, застывали на месте, а девицы вереницей скользили между ними, изящно поводя плечами. При этом девушки пели хороводную песню-гадалку. Когда песня смолкала, юноши и девушки опять брались за руки и шли по кругу под пение запевалы. Ею была та из девушек, которая всякий раз оказывалась в голове этой «змеи».
– Ну вот, – огорчилась Фетинья, – опоздали! Теперь все разобьются на пары, чтобы через костер прыгать, а мы останемся одни. В одиночку прыгать через костер нельзя.
– Почему? – спросила Пребрана.
– Без жениха можно остаться в этом году, – пояснила Фетинья.
Фетинье не терпелось поскорее выйти замуж, чтобы вырваться наконец из постылого родительского дома. Фетинья и не скрывала этого от своих подруг.
Выйдя из городских ворот, похожих на тоннель в высоченном земляном валу, три подружки сначала шли по дороге, идущей немного под уклон, в сторону деревни Ольховки, низкие домишки которой вытянулись вдоль высокого берега Оки. Не доходя до деревенской околицы, девушки свернули с дороги в рощу, заметив за деревьями рыжеватый отблеск костра. Вскоре до них долетело девичье пение. Нетерпеливая Фетинья, подобрав подол своего льняного летника, припустила бегом по узкой тропинке, вьющейся среди берез. Стояна и Пребрана еле успевали за ней.
И все-таки они опоздали.
Однако Фетинья приободрилась, увидев в сторонке кучку молодцев, не участвующих в хороводе.
– Глядите, глядите! – зашептала Фетинья, толкая подруг локтями. – Вон Родька стоит, гридень княжеский. Какая на нем шапка! А сапоги-то какие! И Нежата с Саввой там же, разоделись-то как оба! А вон и Аникей-увалень, все семечки свои грызет. Ну, Пребрана, все женихи твои тут. Выбирай любого!
Фетинья захихикала, прикрыв рот ладонью.
В этот миг девичья песня прервалась, хоровод распался на пары, которые со смехом и прибаутками столпились шагах в тридцати от костра, собираясь с разбега преодолевать это пышущее жаром препятствие.
Кто-то из парней-озорников подбросил в костер две большие вязанки хвороста. Стреляющее искрами пламя с треском взметнулось высоко вверх, озарив верхушки ближних деревьев.
– Кому охота пятки себе подпалить? Давайте, прыгайте! – раздался чей-то насмешливый голос из группы парней.
– Это же Любим, братец твой, – шепнула Пребрана Стояне. – На такие потехи он горазд!
Ни одна из пар не отваживалась прыгать первой. Если кто-то из юношей и выражал готовность ринуться в огонь, то их напарницы отчаянно противились этому, упираясь и визжа.
К Пребране приблизился Аникей, сын купца Нездилы.
– А не скакнуть ли нам с тобой через пламень, Пребрана? – проговорил он, небрежно сплевывая себе под ноги шелуху от семечек.
– Сапожки свои подпалить не боишься? – насмешливо спросила Пребрана, переглянувшись с подругами.
– Да у меня сапог разных дома знаешь сколько! – ухмыльнулся Аникей. – Ежели хочешь знать…
Похвальбу купеческого сына бесцеремонно прервали:
– Проваливай отсель, пока зубы целы!
Аникей обернулся и застыл с открытым ртом.
Перед ним стоял плечистый Родион в лихо заломленной малиновой шапке с меховой опушкой, в белой рубахе с красным узорным оплечьем. На лице у Родиона была озорная улыбка, но голубые глаза его грозили.
– Ты чего это? – робея, проворчал Аникей.
– Проваливай, говорю, пока бока тебе не намял! – пригрозил Родион, шагнув вплотную к Аникею. – Пребрана со мной прыгнет. Понял?
– Ишь, прыткий какой! – процедил сквозь зубы Аникей, зло сощурив глаза. – Прыгнет ли? У нее спросить надо!
Аникей хоть и побаивался Родиона, однако уступать ему при девицах не хотел. Он отряхнул ладони от семечек, изготовившись к потасовке.
Пребрана, не желая, чтобы из-за нее вспыхнула драка, и еще из желания уязвить спесивого купеческого сына, протянула гридню руку.
– Я согласна, Родион, – решительно промолвила она.
Фетинья не растерялась и уцепилась за локоть Аникея:
– А я тебя выбираю, молодец! Уж больно ты мне приглянулся!
Родион взглянул на Аникея с улыбкой превосходства и повел Пребрану туда, где толпились другие пары. Аникей не остался в долгу, окинув Родиона надменно-снисходительным взглядом. Мол, и я парень не бросовый, на меня девки сами вешаются! Под руку с Фетиньей Аникей направился туда же.
К Стояне подошел юноша в богатой голубой рубахе и роскошном узорном поясе, на шее у него была массивная золотая цепь. На вид ему было, как и Родиону, лет двадцать. Рыжеватые длинные волосы юноши вились густыми кудрями, над верхней губой у него пробивались небольшие усы. Гордый прямой нос и эти усы придавали облику юноши зрелой мужественности.
Стояна знала в лицо почти всех местных боярских сыновей, но этого знатного юношу она видела впервые.
«Не иначе, он из пришлых боярских сыновей, коих приглашает в свою дружину рязанский князь, – мелькнуло в голове у Стояны. – Какой красавчик! Вот повезло мне сегодня!»
Оказалось, что незнакомца зовут Вячеславом и родом он из Чернигова.
Вячеслав и Стояна рука об руку зашагали к столпившимся на краю поляны парням и девицам. Там были слышны говор, смех, подтрунивания…
Вдруг из этой толпы вырвалась пара и бегом устремилась к костру.
– Это же Родька и Пребрана! – изумился Вячеслав, невольно замерев на месте. – Ох и отчаянные!
– Куда же они?! – с ужасом воскликнула Стояна. – Сгорят же!..
Пребрана плохо соображала, когда Родион предложил ей прыгнуть через костер без промедления. Она согласилась, дабы Родион не посчитал ее трусихой. Когда они набирали разбег и перед ними возникла огненная стена, то сердце девушки было готово разорваться от страха. Пребрана с такой силой оттолкнулась от земли, словно хотела взлететь, как птица. На мгновение ей показалось, что огонь охватил ее платье, волосы, щеки и уши, что она вспыхнула, как сухая лучина.
Опомнилась Пребрана уже за костром, не веря в то, что сумела перескочить через такое высокое пламя. Родион восхищенно тряс Пребрану за руки, заглядывая ей в глаза и осыпая похвалами. Пребрана улыбалась Родиону немного растерянной улыбкой и все никак не могла отдышаться после столь стремительного разбега.
