— Диос мио, Энтони, сейчас три часа ночи. Я не хочу принимать душ так поздно из-за твоей крови, — я почесала переносицу, глядя через комнату туда, где он был привязан к стулу. Краска отхлынула от его лица, когда он осознал реальность своего провала.
— Райан, я… я не знал, что они появятся, — его панический голос действовал мне на нервы; мне хотелось пристрелить его только за то, что он меня раздражает.
Моя бровь изогнулась на его ответ, но я продолжала смотреть на него сверху вниз. Участники допросов ненавидели, когда их оправдания встречались молчанием. Это заставляло их извиваться и извергать еще больше дерьма. Иногда они давали мне полезную информацию. В других случаях, как с Энтони, они несли еще больше чуши.
К несчастью для него, мое терпение достигло предела.
За последние пятнадцать минут из его уродливой рожи не вышло ничего полезного. Очевидно, у него либо не было больше никакой информации, либо он не хотел ее выдавать. Деньги на первом месте. У таких людей, как Энтони, нет преданности. Вот почему он вообще взял паршивые пятьсот долларов и рассказал о нашем месте хранения оружия.
— Пожалуйста, Райан, — пищал он. — Я смогу раздобыть для тебя информацию. Я расскажу тебе о своих связях. Ты… ты сможешь выяснить, кто пытается подкупить людей, — он энергично закивал головой.
Раздраженный вздох сорвался с моих губ. Он слишком глуп, чтобы понять: я уже знаю правду.
Он думает, что появились какие-то уличные головорезы и забрали товар до того, как он добрался до намеченного места назначения — моего клуба. В защиту Энтони скажу, что именно так ему и сказали. Но человек должен сначала проверить источник. Потому что ответственны за это не головорезы, которые заплатили. Это я выгоняла крыс, пока они не занесли чуму предательства в мою часть операции.
Я оттолкнулась от кафельной стены, холодное безразличие окутало меня, как вторая кожа, ощутимо изменив мое поведение. В панике Энтони посмотрел на дверь, и на Серхио. Как будто Серхио мог ему помочь.
Неужели Энтони не понимает, кто здесь главный?
Очевидно, нет, иначе он не пытался бы обмануть меня, а затем продолжать тратить мое время на оправдания.
Я зашагала по окровавленному бетону, остановившись перед водостоком, над которым стоял его стул.
— Энтони, Энтони, Энтони… — покровительственный тон прозвучал холодно для моих же ушей.
Он отпрянул в тот момент, когда мы встретились взглядами, как будто я физически ударила его. Реакция вызвала жестокую улыбку на моих губах. Не раз говорили, что мой пристальный взгляд нервирует; наверное, они видели запятнанную душу через мои глаза кофейного цвета, и стали свидетелями проклятия, данного мне последними словами умирающего человека.
Глаза — это же окна в душу и все такое.
Джимми был моей первой жертвой, и не стал последним. А следующей станет этот тупой ублюдок.
— Слушай, Энтони, все знают, что я живу по принципу «выёбываешься — ответишь». Ты облажался, и теперь узнаешь последствия своих действий, — ухмылка расползлась по моему лицу при виде бешеной пульсации на его шее.
Его глаза расширились от моих слов, тело затряслось, а пот капал с лица. Когда я посмотрела вниз, с моих губ сорвался еще один вздох.
Они всегда обоссываются.
Слава Санта-Муэрте, я не занимаюсь уборкой. Для этого у меня есть люди.
— Райан, я могу помочь тебе найти товар. Клянусь, просто… просто отпусти меня, и я свяжусь со своим парнем, — крикнул он.
Крупные слезы катились по его грязному лицу. Отчаяние в его голосе могло сломить других, но меня это не заставит изменить свое мнение.
— А-а-а, — я погрозила пальцем. — У тебя был шанс принимать разумные решения, Энтони. Теперь моя очередь принимать решения.
Наши глаза встретились еще на секунду, прежде чем я посмотрела через плечо на Серхио, который слегка кивнул мне. На самом деле, мне не нужно его одобрение, но он был главной фигурой «Лос Муэртос», а старые привычки умирают с трудом. Я слишком уважала его, искала его одобрения, когда он был в комнате картеля. Даже если его появление сегодня вечером было неожиданным. Еще одна причина, по которой я была готов закончить с Энтони. Я хотела знать, какого черта Серхио появился здесь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Энтони, должно быть, увидел решимость в моих глазах, когда я снова повернулась к нему лицом. Он начал бормотать еще какую-то чушь в последней попытке избежать своей участи.
— Дай одолжение, Райан. Я не сделал ничего плохого, — взмолился он. — Я правда могу раздобыть для вас кое-какую информацию. Там был какой-то парень, он задавал вопросы о Марио, — сказал он.
Я посмеялась над дерзостью этого человека продолжать обращаться со мной, как с идиоткой. Как будто я стала бы доверять заявлениям человека, отчаянно пытающегося остаться в живых после того, как его поймали, будто крысу. Я протянула руку, чтобы вытащить пистолет с пояса за спиной.
— Слишком мало, слишком поздно, Энтони. Ты знал мою репутацию и думал, что сможешь перехитрить Ведьму Лос-Муэртоса. Ты застелил свою постель. Теперь можешь умереть в ней. Передавай привет Диабло от меня, — сказала я.
Он открыл рот, но в комнате раздался выстрел. Голова Энтони откинулась назад от удара. Ему повезло, что у меня не было того пара, который я хотела выпустить, иначе его смерть была бы долгой. Теплое чувство заставило меня посмотреть вниз на свою некогда белую рубашку, теперь забрызганную красным.
— Единственный гребаный раз, когда я не надела черное, — раздраженно огрызнулась я.
Серхио фыркнул от смеха, открывая дверь, ведущую в коридор.
— Я не знаю, зачем ты надеваешь что-то, кроме темных цветов для работы. Может быть, тебе стоит начать носить комбинезон для рисования, Бруджита. Или, по крайней мере, отходить, когда разносишь чью-нибудь бошку.
Конечно, он сказал это все покровительственным отцовским тоном.
Я закатила глаза. Серхио всегда заставлял меня чувствовать себя девочкой-подростком, объясняющей, почему ей нужен другой оттенок розового блеска для губ.
— Послушай, Серхио, — я ткнула его в грудь, прежде чем пройти мимо него и направиться в офис. — Я женщина, которая выросла на улице, теперь я работаю на преступную организацию. Иногда хочется напомнить себе и другим, мне, конечно, нравятся члены, но у меня его нет. Как думаешь, почему у меня такие длинные и пышные темные волосы? — я остановилась, чтобы оглянуться через плечо на крупного мужчину, в глазах которого мелькнула искорка веселья.
Раздраженно фыркнув, я продолжила свою речь, которая казалась бессмысленной.
— И я не «сносила ему бошку», — мои пальцы имитировали кавычки. — Я выстрелила между глаз, — рассуждала я.
— С близкого расстояния, Бруджита.
Он слышал много версий моей речи «У меня нет члена, но мне просто нравится убивать» с тех пор, как его сын Марио привел меня к ним домой, как бездомного щенка, в семнадцать лет. Тогда Серхио стал моим псевдо-отцом. А поскольку он был лидером крупнейшего картеля в Мексике, это — немного стремное повышение.
Я знала, сколько граммов входит в блок кокаина, сколько нужно заплатить мексиканскому политику, и мое любимое — как извлечь информацию из несговорчивого придурка. Не говоря уже о том, что я могла полностью разобрать и собрать любое огнестрельное оружие. Серхио не знал, что делать с девочкой-подростком, поэтому он обращался со мной так же, как с Марио. Я удивлялась, почему он просто не отослал меня подальше, но у нас с Серхио было молчаливое соглашение не обсуждать определенные темы. Поэтому я никогда не спрашивала.
Но я освоилась не так уж плохо — если отбросить убийства и сомнительные моральные принципы. Можно утверждать, что эти черты характера жили во мне задолго до того, как я приехала в Лос-Муэртос. Учитывая, что мое первое убийство произошло до того, как я присоединилась к картелю. От самосуда моя душа запела, а пребывание в Лос-Муэртос позволило мне выпустить монстра. Но я никогда не убивала никого, кто этого не заслуживал. Не то что бы это делало меня хорошим человеком, но только убийство виновных оставляло мою совесть чистой. К счастью, испорченные личности были в особом требовании в этом мире, так что Лос-Муэртос приняли меня с распростертыми объятиями.
