– Начинаю запись, – донёсся из динамиков голос Илрата. – Дата: восьмое сентября 2412.
– Принято, – прозвучал где-то на заднем фоне голос машины.
– Что ж, прости, что не могу поговорить с тобой лично, – вздохнул Илрат, и взгляд его устремился строго перед собой. Забавно вышло, но так уж получилось, что голограмма смотрела прямо в стальной ящик, который, как успел выяснить Сержант, был набит нижним бельём. Труселями, проще говоря.
– Думаю, они тебя простят, Ил, – хмыкнул Сержант.
– Ты сам прекрасно помнишь, – продолжал тем временем Илрат, – куда тебя заводили твой дерьмовый характер, поганый язык и вечно чешущиеся кулаки. Сколько раз ты кидался на командиров, сколько раз лишался всех наград и званий из-за скандалов, сколько раз попадал в тюрьму… Но всегда тебя спасали заслуги и друзья. Ты был и остаёшься солдатом, Сержант, лучшим солдатом на всей грёбаной Земле.
– Согласен, – кивнул Сержант, доставая из кармана пачку сигарет.
– Я говорю об этом без лести, ты знаешь, – говорил Илрат, – вместе мы прошли ад вдоль и поперёк и даже выстроили себе там пару домиков. Но всё это было раньше. Раньше Земле нужны были солдаты вроде нас с тобой, и нам многое прощалось. Теперь времена изменились.
– Ну конечно, блять… – бормотал Сержант, щёлкая кнопкой на сигарете. Та никак не желала разгораться. – Времена у них изменились. Жопы у вас разжирели в мягких креслах, вот и все изменения!
Сигарета, наконец, разгорелась, и трюм начал медленно наполняться красноватым дымом. Сержант сейчас многое бы отдал за настоящий табак, выращенный на Земле, политый настоящей водой… Но приходилось довольствоваться тем, что было. Синтезированное чёрт знает что.
– Знаю, что ты сейчас исходишь на дерьмо, но будь добр понять, ты дал в морду самому президенту! Президенту, мать его, Земли! – эта реплика Илрата заставила Сержанта вновь обратить внимание на голограмму.
– Этот твой президент Земли не более чем червяк земляной. Вот он кто! Каким же гадом надо быть, чтобы отбирать последний кусок у семей тех, кто подох ради того, чтобы он мог усесться на своём долбаном троне и объявить "всеобщий мир"?! Нахер его.
– Ты ударил президента, – продолжала вещать голограмма, – и этим загнал себя в такое дерьмо, из которого только господь Бог и мог тебя вытащить. Тебе повезло, Сержант, что сейчас я его подменяю.
– Отче наш… херов…
– Только чудом мне удалось уберечь тебя от тюрьмы и казни. Даже представить не могу, чем ты думал в тот момент, но эта твоя выходка перечеркнула всё. Абсолютно всё. Все твои заслуги, все подвиги и награды были смыты в унитаз. Для десяти миллиардов человек ты стал не более чем террористом и предателем.
– Десять миллиардов баранов…
– Как я уже говорил, только чудом мне удалось добиться того, чтобы тебя выслали вместо того, чтобы казнить. На последующие несколько лет Марс будет твоим домом. Я выбил тебе место офицера безопасности на одной из самых отдалённых станций. Станция эта настолько засекречена, что проще узнать, какого цвета были панталоны Иисуса, чем разведать её местоположение. Мне пришлось использовать все связи и влияние, чтобы укрыть тебя там.
– А связи свои сраные ты не забыл использовать, чтобы спросить меня, хочу ли я укрываться?!
– Надеюсь, что там ты наконец поймёшь, в каком мире мы теперь живём. Должностные инструкции ты получишь по прибытии на станцию. Удачи тебе, Сержант. Постараюсь связаться с тобой при первой же возможности.
Остаток часа прошёл в ожидании. Сержанту отчего-то совсем уже не хотелось пытаться пролезть в рубку управления или же искать порно. МИ наверняка не соврал про дурацкий запрет, правящий бал на Марсе. Хорошо хоть про бухло он ничего не сказал… Если Илрат говорил правду, и база настолько секретна, то бухло там точно должно быть. Не могло его просто не быть там. Многолетний опыт службы в армии подсказывал, что чем место секретнее, тем напряжённее в нём работа. И, как следствие, тем отвязнее отдых. Может, у них даже коньячок найдётся?…
Особо сильный удар, от которого Сержант чуть было не слетел со своего места и не грохнулся лицом о борт корабля, обозначил конец путешествия.
– Прибытие, – прокряхтели динамики, – место: сектор 391, база Гагарин.
– Хуярин… – пробормотал Сержант, вставая на ноги и подходя к опускающемуся трапу. Но не успел он сделать и пары шагов, как в корабль запрыгнул какой-то дрищ в белом комбинезоне химической защиты. Сквозь респиратор и толстые затенённые очки было не разглядеть его морды, но вот зализанные волосы непонятного цвета, белая как снег кожа, лишённая всякого загара, и тоненькая ручка, которую он протянул, чтобы поприветствовать Сержанта, вполне ясно давали понять: перед ним оказался типичный ботан.
– Моё имя Аврелия, – пропыхтел дрищ сквозь респиратор.
– Твоё имя Ботан, – заявил Сержант, проигнорировав протянутую руку.
– Но я же… – замялся дрищ, так и не убрав руку, – я же…
– Ботан. А я Сержант. Но ты можешь звать меня мистер, господин Артур Корн. Или просто Повелитель.
– Эм… – пропыхтел новонаречённый Ботан, всё-таки убрав руку, – я девушка.
– В армии баб нет, – вздохнул Сержант, проходя мимо. – Запомни раз и навсегда. А теперь, будь добр, оставь меня. Я желаю осмотреть свои владения.
– Э… мистер… э… Сержант! Я не военный! – крикнула Аврил, срывая респиратор, – и вы идёте в кладовую…
– Я осматриваю владения! – рявкнул Сержант, не оборачиваясь.
Когда же он скрылся в клубах пара, поднятого прибытием корабля, Аврил тихо вздохнула, стянула очки на лоб и потёрла глаза.
– Кажется, я поторопилась с выводами о нём.
1.2 Сам ты киборг!
Некоторое время потребовалось Сержанту для "осмотра владений". Отчего-то он решил, что эта база теперь полностью переходит в его подчинение, а того, кто мог бы переубедить Сержанта, рядом не оказалось. Весь персонал базы "Гагарин" насчитывал всего одного человека, отныне и навсегда получившего прозвище "Ботан", и машинного интеллекта, с лёгкой руки Сержанта наречённого "Юрой", в честь того самого космонавта, именем которого и называлось место его ссылки.
Выяснилось, что большая часть базы находится на поверхности, прикрытая прочным, довоенным куполом, призванным защитить первых колонистов, селившихся на Марсе, от различных превратностей судьбы вроде солнечной радиации, метеоритов или же плазменных снарядов, которыми любили раньше перебрасываться враждующие корпорации, осваивающие планету. После беглой инспекции Сержант пришёл к выводу, что за две сотни лет своего существования купол хоть и получил пару сотен попаданий, но в целом оставался вполне надёжным. Это радовало.
Но так уж вышло, что кроме купола ничего надёжного на "Гагарине" не осталось. Оборудование, как и защитный купол, стояло тут уже не один век, и, судя по всему, рабочий ресурс многочисленных компьютеров, систем и датчиков вышел ещё задолго до того, как на свет появился милый мальчуган по имени Артур Корн. Фактически, в любую секунду они могли оказаться запертыми внутри этого куска дерьма без капли воды, воздуха или связи с внешним миром. Это уже совсем не радовало.
Прогуливаясь по многочисленным коридорам, увешанным какими-то непонятными проводами и шлангами, Сержант не раз и не два получал сноп искр прямо в лицо, а уж сколько раз у него под ногами проваливались решетки, служившие тут полом, он уже и считать перестал. Единственное, что на базе работало более-менее прилично, так это Юра, всегда и везде норовивший влезть со своими дерьмовыми советами и комментариями.
Уже ко второму дню пребывания на базе он стал настолько раздражать Сержанта, что тот твёрдо решил избавиться от этого отродья сатаны любой ценой. Под видом исследования базы, он днём и ночью рыскал по комнатам, залам и коридорам, стараясь найти мозговой центр говорливого гада. Но всё было безуспешно, ведь если бы Сержант удосужился спросить об этом у самого МИ, то тот с радостью бы ответил ему, что его "сердце и разум" лежат в трёх километрах под землей в специально оборудованном помещении, где поддерживается безвоздушное пространство с температурой около минус двухсот градусов по Цельсию.
Но, как уже упоминалось, Сержант спросить не удосужился, и последующие три недели для него прошли в бесполезных поисках, венцом которых стало обнаружение склада с провизией, среди которой Сержант с явным удовольствием нашёл три бутылки столь желанного коньяка.
Неожиданно жизнь на базе для Сержанта стала не так уж плоха. Юра, никогда не оставлявший его более чем на пару минут, вдруг оказался очень приятным собеседником. Покрытые ржавчиной трубы, по которым то и дело с гулом неслось какое-то дерьмо, стали Сержанту немного менее противны, а когда он в очередной раз провалился под пол, вместо привычного потока ругательств Сержант просто сказал:
