с сердцем. Сейчас мы купировали приступ, но вам обязательно нужно следить за её рационом и режимом.
Я согласно кивал в ответ. Если бы доктор знал, сколько сил ежедневно я тратил на то, чтобы вырвать маму из лап зелёного змея. Но она усиленно мне сопротивлялась, не считая, что пьёт больше других.
После этого я ещё больше захотел уехать отсюда и забрать маму. Поэтому на третий день я решительно пошёл к дому творчества. И тут меня ждал сюрприз. На двери висела табличка, что кастинг окончен. Эта новость просто ошарашила меня. Я был уверен в том, что меня заметят и заберут в Москву. Мой разум просто отказывался верить в это. В нашем городе была всего одна приличная гостиница, и я побежал туда. Вдруг режиссёр ещё не уехал. Я сделаю все, чтобы он согласился меня прослушать. Запыхавшись, я влетел в холл гостиницы и увидел большую группу людей с чемоданами, в центре которой возвышался импозантный мужчина с рассеянным взглядом. В кожаной куртке, джинсах и повязанным на шее шарфом – он выглядел именно так, как должен выглядеть, по моему мнению, творческий человек.
В моей голове тут же созрел план. Дойдя до мужчины, я сделал вид, что повернул ногу, и с громким стоном упал на пол. Мне повезло, он тут же кинулся ко мне. Я сыграл в лучших своих традициях. После того, как меня осмотрел врач, подтвердил вывих и прописал постельный режим, я встал и раскрыл карты.
Режиссёра звали Мстислав Сергеевич. И ему очень понравился мой неординарный способ попасть к нему в команду. Я был принят. Осталось сдать экзамены в школе и приехать в Москву. Моей радости не было предела.
– Мамочка, представляешь, меня взяли – с горящими глазами рассказывал я маме, которую уговорил не пить хотя бы во время приёма лекарств, прописанных врачом после больницы, – в августе я уеду, обоснуюсь там и вернусь за тобой! У нас начнётся новая жизнь! Только, пожалуйста, не пей! Я очень тебя люблю!
Дальше все пошло по плану. Я окончил школу, получил аттестат и, в конце лета, у меня началась новая жизнь.
В Москве на вокзале меня встречала Янка. К этому времени она уже закончила юридический институт и снимала квартиру на Кутузовском проспекте на гонорары от своих дел.
– Фелька, я так рада тебя видеть! – воскликнула сестра и обняла меня.
Да, забыл сказать, зовут меня Феликс. Меня так назвала мама, потому что это имя означает «счастливый». Впоследствии, моё имя стало моей визитной карточкой: никого больше с таким именем я не встречал.
Но вернёмся на пятнадцать лет назад. С вокзала мы сразу поехали к Янке.
– Нечего тебе жить в общаге, у меня большая квартира, будем жить вместе.
Я пытался уговорить её перевезти к нам маму, но в этом вопросе Яна была категорична.
– Не хочу иметь ничего общего с этой женщиной. Да, она родила меня, но больше от неё ничего хорошего я не знала. Все, что у меня есть, я заработала сама, своим трудом и не собираюсь растрачивать свои силы, время и деньги на пьяницу.
У меня на этот счёт были свои размышления, но я уважал мнение Яны и решил, что сам заработаю денег для нас с мамой.
Сначала я планировал поступить в театральный институт, но Мстислав Сергеевич отговорил меня, сказав, что обучение испортит мою необычную, самобытную манеру игры. С этого момента началась тяжёлая, изнурительная работа. Я не отказывался ни от одного предложенного проекта. Утро моё начиналось в шесть, домой я возвращался за полночь. За пять лет я сделал себе имя и уже мог позволить себе выбирать. Каждый месяц я отправлял домой приличные суммы денег. Я хотел, чтобы мама ни в чем не нуждалась. Времени приехать к ней у меня не было совершенно, но я старался чаще звонить ей. Через десять лет я смог купить себе скромную квартиру на окраине Москвы и недорогую иномарку. Впрочем, для моего города это была шикарная тачка. И я поехал забирать маму. Поехал без звонка, решив сделать сюрприз. Но сюрприз был уготовлен мне. Видимо жизнь решила, что хватит раздавать подарки и решила отнять самое дорогое, что у меня было. Дверь в нашу квартиру оказалась опечатана. В недоумении я позвонил соседям. Мне открыла тётя Катя, та самая, что в свое время выпроводила меня из квартиры бабы Фени. С минуту она смотрела на меня, а потом нерешительность произнесла:
– Феликс, ты что?
– Я. А что такое с нашей квартирой?
– А ты разве не поэтому приехал? Горе-то какое! Убили родительницу твою позавчера! Друзей она к себе пригласила на бутылочку, а те прознали, что у неё деньги в заначке есть и отоварили по голове, да как неудачно. Деньги забрали и сбежали. Их, правда, на следующий день нашли. А полицию это я вызвала. Утром иду, смотрю, дверь у вас приоткрыла. Сначала думала закрыть забыли, ну и заглянула…
Она продолжала ещё что-то говорит, но я её уже не слышал. Уши словно заткнули ватой. Я смотрел перед собой, но ничего не видел. Даже слез не было. Видимо, тётя Катя заподозрила, что со мной что-то не то, потому что в следующее мгновенье я шутил, что меня куда-то ведут, потом сажают и дают в руки стакан с резко пахнущей жидкостью.
– Выпей валерьяночки, а то на тебе лица нет, – пробился сквозь пустоту голос соседки.
Последующие дни пронеслась перед моим взором как немое кино. Откуда-то рядом взялась Янка. Она с деловым печальным лицом улаживала все вопросы. Я же был как будто во сне. Я видел себя со стороны, маленького потерянного мальчика. И его мечту, которая с большой скоростью уплывала от него, унося с собой дорогого ему человека.
Я ненавидел себя за то, что не уговорил Янку привезти маму. По возвращении в Москву, я целый месяц не выходил из дома. Лежал на кровати и смотрел в потолок. Каждый день ко мне приходила Яна, приносила продукты и заставляла есть. Только благодаря ей, я не сошёл с ума и не наложил на себя руки. Свое спасение нашлось для меня в работе. Без праздников и выходных. С краткими перерывами на сон. Моё имя теперь знал практически каждый. У меня было все, что я хотел. Только в душе у меня была пустота. В моей душе до сих пор сидел маленький потерянный мальчик и звал маму. Звал, заведомо зная, что она не придёт. Никогда.
