папой, потому что это слишком больно. Логан стал полицейским из-за родителей – чтобы справиться со своей яростью, чтобы как-то бороться с несправедливостью, царящей в мире. Но брат бы меня не понял. Или не захотел бы понять. И уж тем более – признавать, что мы с ним чертовски похожи.
– Лора, ты уже так далеко зашла… И я смирилась, что ты похожа на родителей, выучилась на врача и трудишься, совсем себя не жалея. Я даже не стала возражать, когда ты собиралась отправиться в Афганистан, Сирию или куда-то еще, чтобы помогать людям. Совсем как родители. Да, я приняла это. Хочу, чтобы ты была счастлива, и… я горжусь тобой. Не важно, что написано в этом письме, – говорит Джесс и, глубоко вздохнув, дрожащим голосом добавляет: – И мама с папой тоже бы гордились.
Поднимаю взгляд и успеваю заметить, как Джесс торопливо вытирает слезу. Потом она со смехом продолжает:
– Уверена, мама с папой хорошенько отругали бы меня за то, что я тебя не останавливаю.
Я тоже смеюсь, чувствуя жжение в глазах, – и впервые с тех пор, как письмо попало в мой почтовый ящик, не испытываю страха перед неизвестным.
Джесс зевает, прикрыв рот ладонью, и мое чувство вины растет.
– Прости. Я не хотела тебя будить, но…
– Все, проехали, – перебивает она и театрально хватается за сердце. – Хотелось бы мне быть рядом с тобой… Ничего, еще восемь месяцев – и я вернусь.
– Спасибо, Джесс.
– Не за что. – Она указывает на конверт. – Ну что? Теперь откроешь?
– Да, пожалуй. Но я хочу открыть письмо в присутствии Джоша. Сейчас поеду к нему.
– Что? Не поступай так со мной, это нечестно!
– Напишу тебе, как только узнаю результат.
Джесс смотрит на меня со смесью интереса и недоверия, потом со вздохом приглаживает свои длинные светлые волосы. Она понимает: я позвонила, не только ища поддержки, но и потому, что соскучилась. Я очень скучаю по ней. По родителям. Я разбудила сестру не потому, что хотела открыть письмо в ее присутствии. Нет.
– Хорошо. Но если забудешь написать, тебе не поздоровится!
– Чтобы я – и забыла тебе написать? Когда такое было?!
– В прошлом году, когда ты сняла квартиру в Сан-Франциско и переехала из общаги. – Джесс загибает пальцы, перечисляя то, о чем я забыла рассказать. – А еще – когда получила результаты экзамена. И когда устроилась на подработку и стала проводить семинары по оказанию первой помощи. И когда Эдди умер.
– Ты же знаешь, что я переехала из-за Джоша! В любом случае в Сан-Франциско я долго не задержусь. А про все остальное я тебе рассказала!
– Вопрос в том, когда! Про работу ты сообщила через несколько недель, а про смерть нашей черепахи – через три месяца. Ты ничего не говорила до самого Рождества, пока я сама не спросила, как там Эдди.
– Ладно-ладно, поняла, – сдаюсь я, скорчив гримасу. – Поставлю напоминание на телефоне. Довольна?
Джесс нахально усмехается и снова зевает.
– Вполне.
Что ж, готово: утром телефон напомнит, что надо связаться с Джесс.
– Спокойной ночи, сестренка. Удачи на съемках.
– Молюсь, что смогу еще немного поспать и утром не забуду дома камеру. Надеюсь, хотя бы модели хорошенько выспятся.
Джесс показывает мне язык. Я, улыбаясь, качаю головой и отсоединяюсь. Ужасно скучаю по сестре и жду не дождусь дня, когда увижу ее снова. В реальной жизни, а не в видеочате.
Захлопываю крышку ноутбука. Резкий звук разносится по комнате, и наступает тишина. Порой тишина мне нравится, а порой мне тяжело ее выносить. Когда ее слишком много, когда она оглушает и подавляет. Как сейчас, например. Приходится слушать свои мысли, чего я делать не хочу.
Всего восемь вечера, а я сижу в своей маленькой квартирке, уже переодевшись в пижаму. А ведь сегодня пятница… Вообще-то мне нравится быть дома в тепле и уюте. К тому же во время учебы нечасто удавалось выспаться, расслабиться, заняться фотографией или чтением. И, говоря о чтении, я подразумеваю романы и стихи, а не толстенные учебники, полные важной информации о человеческом теле. Учеба занимала почти все мое время. Даже удивительно, что мы с Джошем до сих пор вместе.
Мы познакомились на первом курсе и через полгода начали встречаться. Не знаю, было бы нам легче, если бы Джош не сменил специальность. Медицина не приносила ему такого удовлетворения, как мне. Он получал высокие баллы и поначалу думал, что хочет стать врачом, но эта профессия не предполагает, что ты будешь уходить домой вовремя, и еще меньше – что можно работать спустя рукава. Она связана с большой ответственностью и трудом.
После первого курса Джош бросил медицинский и поступил на юридический, но и там не задержался. Учеба оказалась слишком сложной. Его тянуло в большой город, и он переехал в Сан-Франциско, где начал изучать экономику. Через несколько месяцев он получит диплом. Из-за Джоша я и переехала сюда сразу после того, как сдала последний экзамен. Хотела побыть с ним по крайней мере несколько месяцев, пока не начнется моя интернатура.
А потом я уеду. Калифорния была для меня временным домом, и я не собиралась задерживаться здесь надолго. Джош в курсе. Я сразу ему об этом сказала, но он вечно повторял, что мы «что-нибудь придумаем». Уверена, он до сих пор по-настоящему не беспокоился об этом.
Джош строит планы не дальше, чем на неделю вперед. Однажды он сказал, что последует за мной хоть на край света, но я не знаю, говорил ли он всерьез и если да, то имею ли право требовать от него такую жертву. Джош любит Сан-Франциско.
А еще не уверена, получится ли у нас поддерживать отношения на расстоянии. Смогу ли я и захочу ли этого. Но Джош не проявляет никаких признаков беспокойства, поэтому я решила тоже пока не волноваться, пусть это дается мне чертовски тяжело. Я постоянно спрашиваю себя, действительно ли Джош – тот, кто мне нужен. Он так долго был рядом, что мне трудно представить свою жизнь без него.
Сегодня вечером ему надо готовиться к очередному экзамену, и я сказала, что не против, хотя мы не виделись несколько недель – не только из-за его экзаменов, но и потому, что я в последнее время была сама не своя.
Снова смотрю на конверт, сжимая его холодными, липкими от пота пальцами. Потом хватаю телефон, который лежит возле ноутбука на солнечно-желтом покрывале, и пишу Джошу.
«Привет, как успехи? Знаю, мы не договаривались сегодня встретиться, но, может, не
