Не странно ли, что я столько времени смотрел по сторонам, не обращая внимания на то место, где стою? Решив обогнуть скалу, я сделал шаг и... медленно поплыл в пустоте, словно несомый невидимым парашютом, а затем ступил на небольшую, прозрачную и блестящую поверхность, похожую на застывшую лужицу. Если весь астероид представлял собой изломанную, перекрученную отчаянными судорогами материю, то эта сверкающая поверхность перед скалой казалась миражем, оазисом в пустыне. Сама скала, высотой около четырех метров, была пирамидальной, почти конической формы: грани ее были скруглены, какие-то вертикальные ребра бороздили ее поверхность.
Я не спеша обошел вокруг нее, не обнаружив ни шероховатости, ни расщелины. Передо мной высилась необычайно, потрясающе гладкая парчовая скала. Загадочная прозрачная дуга описывала перед ней полукруг. "Успокойся, - мысленно твердил я себе, - ты же не знаешь, какой была когда-то Исчезнувшая планета. Не пытайся приписывать мыслящему существу то, что может быть простой игрой природы". Но сердце мое билось учащенно: как видно, неприметный астероид готовил мне сюрпризы. В нетерпении я несколько раз обошел вокруг красной скалы, пытаясь найти какое-нибудь объяснение. Досада моя улетучилась, я больше не думал о Валдаре я даже почувствовал необыкновенную признательность к профессору за решение, которое сперва показалось мне обидным.
Перед моими глазами маячила только парчовая скала. Я следил глазами за золотистыми прожилками, стараясь расшифровать неизвестные знаки, обнаружить в рисунке какой-то смысл.
То я убеждал себя, что это случайные изгибы, то вздрагивал, воображая, что вижу какие-то неясные обо значения. Не знаю, сколько раз обогнул я таким образом скалу, пока, разочарованный, не сел на полупрозрачно" кольцо, рядом с которым загадочно возвышалась скала.
Сосредоточив внимание на этом странном явлении, я задал себе вопрос: может ли природный кристалл бьгь таким большим и иметь поверхность гладкую, как матовое зеркало? Упорно вглядываясь в его мутные глубины я стал как будто различать в них какие-то темные формь и уже не мог понять, где кончается игра воображения и начинается реальность.
- Нет, так не пойдет! - вскрикнул я, вскочив на ноги. Звезды освещали груды белых, черных и красных камней. И снова с необычайной остротой я ощутил свое одиночество.
- Я сюда еще вернусь, - быстро и очень громко сказал я вслух, радуясь, что слышу человеческий голос, пусть даже свой собственный. - А сначала обследую астероид, выясню, на что здесь нужно обратить особое внимание.
И растерянно улыбнулся, поняв, что поступаю, как ребенок, который, чтобы подбодрить себя, разговаривает сам с собой в темном помещении. Пожав плечами, я отправился знакомиться с астероидом, решив пока ограничиться общим осмотром, наладить первую связь с миниатюрным миром. И я стал перепрыгивать с камня на камень.
Только сейчас я заметил, что здешний рельеф нельзя назвать гористым. Не было видно даже холмов. Повсюду вокруг в беспорядке громоздились камни, как чудовища в предсмертных судорогах, пораженные молнией. Легко, будто мои кости были заполнены воздухом, прыгал я с камня на камень. Это ощущение свободного парения, почти полета, пьянило меня, я наслаждался фантастическими прыжками.
Вскоре я достиг пропасти, которую увидел еще с красной скалы. Заглянул в темную бездну - и увиденное там показалось мне настолько невероятным, что я тотчас же начал спускаться, держась за выступы белых, черных и красных камней, устилавших ее обрывистые края.
Ни цветок, ни колосок, ни травинка не веселили здесь взор, не оживляли беспорядочного нагромождения каменных глыб, образующих стены пропасти; а на дне ее, таком же гладком, как прозрачное кольцо у подножия парчовой скалы, виднелся белый равнобедренный треугольник, настолько точно вписанный в шероховатую плотную массу черного камня, что его нельзя было принять за простую игру природы.
Не отводя взгляда от этой строгой геометрической фигуры, я спускался, скользя с камня на камень. Я думал о профессоре, который послал меня на небольшой 1967-А1, о коллегах, которые, может быть, в этот момент тоже обнаруживают (в чем я теперь был убежден) следы жизни Исчезнувшей планеты, и спрашивал себя, что означает белый треугольник - орнамент или символический, культовый знак. В лихорадочном состоянии - мою радость отравляло беспокойство, опасение, что белое изображение окажется оптической иллюзией, простым световым пятном, - я соскочил на черный камень на дне пропасти.
Безупречно чистый треугольник упирался острым углом в каменную стену. Но на какой-то миг я забыл о нем, потому что передо мной, на неровной стене, где раз и навсегда застыли угловатые выступы разбитых камней, виднелся другой треугольник, на этот раз красный, перевернутый основанием кверху и стоявший торчком, будто белый треугольник был всего-навсего его отражением в невидимом зеркале.
Эти два треугольника, вершины которых соприкасались, были строго, одинаковых размеров, поверхность красного - такая же блестящая и гладкая, как и белого. Я не мог понять, каким материалом они были облицованы или из чего сделаны, но не оставалось ни малейшего сомнения в том, что их творцом было мыслящее существо. Я стоял на пороге открытия, которое не могли умалить успехи групп, посланных на другие астероиды. Осторожно ступил я на белую поверхность, пробуя, прочна ли она. Затем постепенно стал продвигаться в центр треугольника. Не знаю почему, у меня вдруг появилось неприятное ощущение. Мне показалось, что я не один и кто-то смотрит на меня. Хотел вернуться, но было слишком поздно.
Белый треугольник провалился подо мной, я упал, и тотчас же темная масса, вращаясь, опустилась и толкнула меня в спину. В одно мгновение я оказался в каком-то красном туннеле (я догадался, что это туннель, еще не поняв, где нахожусь). Но красными были не стены туннеля, а сам он, его содержимое. Казалось, я попал в огромную артерию: но то не была окрашенная жидкость. Сам воздух был красным. И в этой неосязаемо красной атмосфере я не видел дальше своего носа.
Какое-то мгновение я оставался неподвижным, не мог и пошевельнуться от изумления. А когда обернулся, с удивлением различил в стене белый вертикальный треугольник, вершиной вниз, точно такой же как тот красный, что я видел минуту назад вписанным в стену пропасти. В мозгу промелькнуло, что эти два треугольника поменялись местами, что я обнаружил самоопрокидывающуюся систему, позволяющую проникнуть в мир красного вещества; но напрасно я искал под ногами красный треугольник - может быть, потому, что не мог видеть его в этой кровавой дымке, - напрасно всем телом упирался в белый треугольник, стараясь найти выход.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
