По дороге домой Вова узнал о необыкновенных приключениях эрмитажного кота. Вот только Саша утаил, что его пропавший питомец и Брысь-Ван Дейк не просто тезки, а одна и та же кошачья морда! Он стыдился признаться, что эрмик исчез на следующий день после того, как они забрали его из музея. И о появлении Брыся на старой фотографии рядом с прапрадедушкой решил пока не рассказывать – сначала нужно убедиться, что новый друг умеет хранить тайны!
История путешествий кота во времени вдохновила малолетнего химика на создание эликсира перемещений, чтобы не зависеть от таких ненадежных факторов, как испуг или неожиданность. Грандиозными планами он поделился с Сашей, но тот отнесся к ним скептически. Возможно, ничего не смыслил в химии!
А вот мама сразу заподозрила неладное по бодро засиявшим конопушкам на курносом носу и рыжим вихрам, которые снова принялись торчать в разные стороны, потому что сынишка без конца их теребил, что означало глубокие раздумья, и касались они явно не школьных предметов! Повздыхав, она перепрятала домашнюю аптечку. Впрочем, Вова не огорчился, так как знал все ее тайники.
Целый месяц он пробовал разные комбинации, изводя микстуры и сиропы и честно разделяя риск возможного открытия с Пафнутием. А два дня назад примчался Саша и, едва сдерживая ликование, сообщил, что кот каким-то непостижимым образом оказался в Калининграде и его папа уехал за ним.
Той же ночью случилось невероятное – после очередного приема очередной смеси крысюк исчез! Правда, Вова забыл закрыть клетку, но Пафнутий не нашелся и тогда, когда юный Менделеев облазил всю квартиру. Немного смущал тот факт, что сам изобретатель никуда не делся, но, возможно, причина крылась в дозе или других неизученных особенностях человеческого организма… Как бы то ни было, открытие века состоялось, а сладкий волшебный эликсир бултыхался в пузырьке из-под валерьянки!
Вова еле высидел пять уроков, особенно невыносимых из-за отсутствия Саши, поэтому после школы кинулся к другу домой – делиться радостью. Хотя Пафнутия, конечно, жаль…
Глава третья. Эликсир
Словосочетание «эликсир перемещений» прозвучало дивной музыкой для путешественника во времени и грозным предупреждением его товарищам, особенно после сообщения об исчезновении некоего Пафнутия.
– Испытайте на мне! – Брысь вился вокруг мальчиков, выразительно заглядывая им в глаза. – Я готов пожертвовать собой ради науки!
– Врешь ты все! Наука тебя не интересует! Просто ты не можешь ни дня посидеть спокойно! – корил его Савельич.
Рыжий испуганно таращил желто-зеленые «блюдца», переживая, что только что наладившаяся жизнь опять разладится из-за маленького пузырька, от которого, кстати, вкусно пахло.
Мартину ситуация тоже не нравилась. Следовало что-то предпринять, пока этот серо-белый не натворил очередных бед. А потому, на правах самого долговязого среди столпившихся в прихожей, он решил действовать на свое усмотрение – выхватил из рук Саши зловредный эликсир и бросился по коридору, лихорадочно соображая, куда бы спрятать бутылочку.
Изобретатель волшебной жидкости тоненько пискнул от неожиданности, а Брысь вообще лишился дара речи от неслыханной собачьей наглости и кинулся в погоню.
Вора он настиг в детской и сразу вцепился ему в отвислые щеки.
– Отдай пузырек! По-хорошему прошу!
Мартин, проткнутый когтями-иголками одновременно в десяти местах, не согласился ни по одному пункту: ни с тем, чтобы отдать, ни с тем, что его просят по-хорошему.
Он вертелся в тесной комнате, тщетно пытаясь сбросить вонзившегося в него Брыся, а в дверях столпилось голосящее на все лады общество, перекрыв выход.
Крики еще больше раззадорили обиженного искателя приключений, а потому к когтям он добавил зубы. От боли Мартин лишь сильнее сжал челюсти, и в пасти что-то хрустнуло. Испугавшись, пес выплюнул пузырек – оказалось, что мощными клыками он раскрошил пластмассовую крышечку. Склянка упала на разложенный на ковре роман Дюма, и по страницам тут же расползлось густое маслянистое пятно, источающее аромат валерьянки.
С мыслями: «Не пропадать же добру!» – все три кота ринулись слизывать лакомство, а Мартин, устыдившись, что испортил еще одну книжку, промокнул пятно длинным языком.
Мальчики замерли от ужаса, но ничего страшного не произошло, если не считать кровоточащих ран на собачьей морде. Саша убежал на кухню за перекисью водорода, которой мама всегда промывала ему ссадины, а Вова попытался спасти оставшийся на дне пузырька эликсир.
Вернувшись с лекарством и бинтами, Саша застал мирную картину: оба участника сражения, а также Рыжий и Савельич крепко спали разноцветными клубками.
– Странно, я думал, валерьянка действует на котов совсем по-другому! – шепотом обратился он к приятелю.
– Да, только от валерьянки в эликсире лишь сам пузырек! – отозвался изобретатель, тоже удивленный результатом.
– Ладно, пойдем пить чай, у нас торт после вчерашнего остался! Хорошо, что твоя волшебная жидкость на самом деле никакой не перемещатель, а Пафнутий прячется где-нибудь в укромном углу, потому что ему надоело быть подопытной крысой!
Опечаленный очередной научной неудачей, Вова принялся уныло ковырять ложкой бисквит.
– Интересно, сколько они проспят? Хорошо бы до маминого прихода очухались, а то вопросов не оберешься, еще и книжку испачкали! – переживал Саша, прислушиваясь к воцарившейся в квартире тишине.
Юный химик засобирался домой – искать Пафнутия. Пожелав приятелю удачи в дальнейших исследованиях, Саша проводил его и вернулся в комнату – она была пуста… Лишь на том месте, где недавно спал Брысь, лежала потрепанная временем золотистая веревочка, сплетенная руками немецкой принцессы Марии. Кожаный ошейник Мартина с номером маминого телефона валялся рядом…
Глава четвертая. Переместились!
Брысь сладко зевнул, широко разинув розовую пасть и обнажив острые белоснежные зубы. «Надо же, даже не помню, как уснул!» – удивленно подумал он. Обычно отход ко сну предваряло долгое и тщательное вылизывание, а потому процесс всегда сохранялся в памяти. Любитель экспериментов выгнул серую спинку, потягиваясь и стряхивая остатки дремы, чтобы собраться с мыслями и проанализировать весьма необычные факты в виде нависших со всех сторон огромных лопухов. Их широкие округлые листья преграждали путь солнечным лучам.
– Только не говори, что ты мне не снишься! – раздался прямо над ухом встревоженный голос Савельича.
Философ крутил черной головой, озираясь, а в его изумрудных глазах застыло нечто, похожее на страх.
– Разберемся! – утешил Брысь, чувствуя, что накликал все-таки приключения, и пока не зная, радоваться этому или огорчаться.
– Никак не пойму, что происходит, – из-за соседнего лопуха показалась лохматая рыжая физиономия.
– Ну, если мы друг другу не снимся, то значит, Вова – гений и великий изобретатель! – подытожил случившееся бывалый путешественник по историческим эпохам.
– Ага! А мы подопытные крысы! – негодовал Савельич, раздосадованный больше всего тем, что рухнули планы, лежа на теплом ковре в тишине и спокойствии, дочитать роман о мушкетерах. Еще и матч пропустит, где любимый «Зенит» должен встретиться с московским «Динамо»!
– Ну, справедливости ради, мы сами бросились слизывать эликсир с книжки, – миролюбиво заметил Брысь.
– Да?! А зачем он добавил туда валерьянку?! Покажи мне кота, который бы устоял! – продолжал кипятиться философ.
– Видимо, это часть рецепта перемещателя, – защищал Брысь юного химика.
– Ты хочешь сказать, что мы переместились?! – голос Рыжего предательски дрогнул – он только начал привыкать к мягким подушкам и собственной собаке!
– Вне всякого сомнения! Осталось выяснить куда! – бодро заявил неунывающий искатель приключений.
– Тише! – вдруг перешел на шепот Савельич. – Что-то пыхтит…
Коты замерли, прислушиваясь к странным звукам. Брысю они показались знакомыми, и он смело двинулся в соседние заросли. Более осторожные приятели крались следом.
Протиснувшись сквозь толстые стебли, любитель экспериментов исчез в темной бархатистой зелени и вскоре весело крикнул оттуда:
– Идите, полюбуйтесь!
На небольшой поляне, развалившись на спине, лежал… Мартин. Во сне он громко пыхтел, причмокивал, похрапывал, поскуливал и сучил толстыми лапами. Его морду «украшали» следы недавней битвы.
Обрадованный нежданной встречей, Рыжий запрыгнул на широкую, вздымающуюся от дыхания грудь и принялся тереться пушистыми щеками о большой черный нос.
