— Тогда действуйте.
Однако едва он дошел до своего командирского кресла, как к нему торопливо подошел Спок.
— Капитан, Долман недовольна своими помещениями!
Случайно услышав это, Ухура с негодованием обернулась.
— А что с ними такое?
— Ничего такого, что я мог бы заметить, — сказал Спок. — Но все эласианцы кажутся ужасно вздорными.
— Я оставила свои помещения, — сказала Ухура, потому что…
— Я высоко ценю вашу жертву, лейтенант, — сказал ей Кирк, поднимаясь с кресла, — я поговорю с дамой сам.
Он услышал яростные вопли еще до того, как достиг каюты Ухуры. Ее дверь была широко открыта. Потребовалось лишь мгновение, чтобы разобраться в происходящем. Хрустальная коробка, пролетев по воздуху, ударила Петри в грудь. «Свинья! Забери свои подарки! Твой правитель не может купить расположение Долмана Эласа!»
Петри схватил коробку и попытался запихать обратно изящное кружево.
— Ваше величество, — сказал он, — это ваша свадебная фата. — Он отошел назад на безопасное расстояние, чтобы поднять крышку золотой шкатулки, украшенной драгоценными камнями. — Здесь сказал он, — наиболее ценные королевские драгоценности Трои. Это ожерелье — подарок от матери жениха, призванный украсить вашу восхитительную шею…
Ожерелье, похоже, было составлено из бриллиантов и изумрудов. Элаан схватила его. Затем она с силой швырнула его в Петри так, что оно едва не ударило Кирка в лицо.
— Я бы удавилась, но не стала бы носить этих троянских собак вокруг шеи!
Кирк перешагнул через блестящие украшения, валявшиеся на полу, и вошел в каюту. Она, увидев его, взвизгнула:
— Критон!
Огромный страж ворвался в каюту:
— Кто разрешал тебе входить сюда?
— Он вошел в ответ на ваши призывы, Ваше Величество.
— Насколько я понимаю, вы недовольны своими помещениями, — сказал Кирк.
Она махнула рукой, отпуская Критона. — Помещения? — она положила точеную ножку на стул с подушкой. — Я что, нежная троянка, чтобы сидеть на подушках? — Она пинком перевернула стул, подбежала к окну каюты и стала обрывать занавеси. Ее собственные действия возбудили в ней ярость. — А еще эти женские украшения здесь… Они оскорбляют меня!
— Мой офицер связи освободил эти комнаты в надежде, что они понравятся вам, — сказал Кирк.
— Они мне не нравятся. — Она указала на Петри. —
И я нахожу этого посла ужасным кретином! Я огорчена его пребыванием на борту вашего корабля!
Петри, красный от подавляемой ярости, сказал:
— Я объяснил Ее Величеству, что ее Совет Знати и троянский Трибунал согласились с тем, что именно я должен познакомить будущую королеву с традициями и манерой поведения нашего народа.
— Критон! — позвала Элаан. Она указала на Петри, — Убери его!
Охранник взялся за оружие. Петри поклонился и двинулся к двери, когда она закричала ему вслед:
— И забери с собой этот мусор!
Он поклонился снова, склонясь еще ниже, чтобы собрать дары, которые она швырнула на пол, а затем вышел.
— Как он осмелился предложить мне перенять холопские нравы его народа! — бушевала Элаан.
— Кажется, что Ваше Величество не благоволит к троянцам? — спросил Кирк.
— Я никогда не прощу Совету Знати, что они навязали мне весь этот кошмар! Кстати, это вы отвечаете за условия проживания!
— На борту лучше ничего нет, — сказал Кирк. — Я предлагаю вам примириться с этим.
Ошеломленная его наглостью, она взглянула на туалетный столик Ухуры в поисках предмета, который она могла бы разбить вдребезги. — Вы осмеливаетесь предлагать мне!
— Личные вещи лейтенанта Ухуры убраны из каюты. Но если швыряние вещей доставляет вам удовольствие, я организую снабжение каюты бьющимися предметами.
— Я не позволю себя унижать!
— Тогда ведите себя прилично, — сказал Кирк и пошел к двери, услышав сзади визг:
— Я не давала вам разрешения уходить!
— А я и не просил его, — сказал он, захлопывая за собой дверь.
Возбужденный Петри ждал его в коридоре.
— Капитан, я хочу связаться со своим правительством. Я не могу выполнить свою миссию. Я оскорбил бы своего правителя, если бы привез ему этого неисправимого монстра в качестве невесты.
— Остыньте, посол. Ваша миссия — миссия мира.
— Не может быть мира между эласианцами и нами.
Мы обманулись. Правда в том, что, когда я с этими людьми, я не хочу мира. Я хочу убивать их.
— Тогда вы такой же, как и она, — сказал Кирк. — Вы не обязаны любить эласианцев, вы обязаны сделать дело.
— Это дело невыполнимо. Она просто не желает слушать меня.
— Заставьте ее слушать, — сказал Кирк. — Не будьте таким мягким дипломатом. Она уважает силу. Настаивайте на своем, посол.
— У меня ведь тоже есть гордость, капитан, и я не позволю унижать себя.
— Вы при исполнении, посол. Я тоже. Мы выполняем приказ — доставить Долмана в приемлемом состоянии для этой женитьбы. Если это означает проглотить гордость, то это следует сделать.
— Хорошо. — вздохнул Петри. — Я попытаюсь еще раз.
— Решительно, посол. Продолжайте с ней решительно. Удачи!
Беспардонно шумливая, вульгарная женщина. Что ей было так нужно, так это один хороший удар в ее очаровательную челюсть.
Кирка, вернувшегося на мостик, приветствовал вопрос Ухуры: — Теперь мои комнаты нравятся ей хоть немного больше, капитан?
— Она сделала выводы, лейтенант, и думаю, что все будет в порядке.
Голос по селекторной связи взволнованно произнес:
— Тревога! Опасность! Пятая палуба…
Кирк побежал к лифту. На пятой палубе офицер безопасности Иванс встретил его, как только он вышел. — Это посол Петри, сэр. Он отказывается объяснить, что случилось, но…
У двери в комнаты Элаан двое служащих из службы безопасности «Энтерпрайза» стояли лицом к лицу с тремя эласианскими охранниками. — Пожалуйста, отойдите в сторону, — сказал Кирк Критону.
Гигант с челюстью первобытного человека сказал:
— Её величество не вызывала вас. Элаан позади него открыла дверь.
— Пусть уберут эту троянскую свинью, — сказала она.
Петри лежал на полу каюты, уткнувшись лицом в лужу своей собственной крови. Украшенный драгоценностями кинжал торчал из его спины.
В корабельном лазарете Мак-Кой поднял голову и посмотрел на Кирка. — Нож вошел глубоко, Джим. Он потерял много крови.
Кирк наклонился над пациентом. Первое, что он увидел — это ненавидящий взгляд. — Если я не поправлюсь, — слабо проговорил Петри, — это будет на вашей совести.
— Я сказал — поговорите с ней. А не — деритесь.
— Мне следовало бы получше узнать ее, прежде чем входить в ту каюту невооруженным. Но вы вынудили меня. Я считаю вас ответственным за это.
— Капитан! — это была Ухура. — Только что получено сообщение от командования Звездной флотилии. Зашифрованное, спешное. Я только что пропустила его через декодер.
— Что там, лейтенант?
— Верховный комиссар Федерации находится на пути в Трою, чтобы присутствовать на бракосочетании короля.
Мак-Кой присвистнул: — Фью! Теперь действительно быть беде. Когда комиссар узнает, что невеста только что пыталась убить посла жениха…
— Вы меня успокоили, Боунс. — Но Мак-Кой уже вернулся к пациенту, которого сестра Кристина готовила к процедуре. Занимаясь этим, она сказала: — Если эласианские женщины такие порочные, почему тогда мужчин так влечет к ним? В чем их магическая сила?
— Это не волшебство, — презрительно сказал Петри. — Это связано с биохимией, с химическим веществом, содержащимся у них в слезах. Мужчина, на чье тело хоть однажды попали слезы эласианской женщины, становится ее рабом навсегда.
«Какой вздор! — подумал Кирк. — Этот человек просто дурак. Провал его миссии уже скоро будет известен верховному комиссару Федерации, а он здесь разглагольствует о слезах эласианских женщин». Он подошел к кровати: — Посол, у меня есть новости для вас. Верховный комиссар Федерации находится в пути — он едет на свадьбу.
— Никакой свадьбы не будет. Я бы не позволил, чтобы наш правитель женился на этом создании, даже если бы вся галактика зависела от этого. И я больше не хочу иметь дел с вами.
— Я не просил вас иметь каких-либо дел со мной. Я попросил вас выполнить свое задание. — Он повернулся к Мак-Кою.
— Боунс, сколько времени потребуется, чтобы поставить его на ноги?
— Несколько дней. Может быть, и неделя.
Петри поднял голову с подушки. — Капитан, в эту постель уложили меня вы, и в этой постели я собираюсь остаться. Неограниченно. Мне нечего больше сказать вам.
Кирк посмотрел на Мак-Коя. Тот пожал плечами. Ухура и Мак-Кой проследовали за ним из комнаты в коридор.
— Я не знаю, что с ним делать, Джим. Он так же гадок, как и она. У всех у них свиные головы. Они просто ненавидят друг друга. — произнес Мак-Кой.
