В ответ монахиня отвесила такой же поклон, хотя ему полагалось быть более глубоким.
— Это честь для меня, брат Нодаку. Посетить монастырь вашей секты — привилегия, дарованная немногим… — Монахиня запнулась, точно не находя слов.
Следуя своему распорядку, Верховный Настоятель отодвинул письменный столик в сторону, но монахиня не извинилась за то, что оторвала его от дел. Он предложил женщине свою подушку и достал из стенного шкафа еще одну.
— Сестра Саэдза передает вам привет и желает здоровья и долголетия, — проговорила монахиня, когда Верховный Настоятель уселся напротив нее.
— А как сама сестра Саэдза? Разумеется, хорошо? — В письме брат Хутто упоминал, что глава сестринской общины недавно возвратилась из ежегодного паломничества в Монарту, к месту рождения Владыки Ботахары, и что старая настоятельница начала заметно слабеть.
— Она постоянна, словно река, и гибка, точно ветвь ивы, брат Нодаку. Ее пример, как всегда, вдохновляет нас.
Уловка, к которой прибегала монахиня — обращаться к Верховному Настоятелю по имени, — приводила его в смущение, как будто инициата Нодаку вдруг застали изображающим из себя главу ордена.
— Рад слышать это, сестра. Нет ли у вас других новостей? Мы здесь живем в таком уединении!
На лице монахини промелькнула удивленная улыбка.
— Я только что вернулась с острова варваров, брат. Наверняка ваши новости более свежие, чем мои.
Верховный Настоятель ничего не ответил, но монахиня не продолжила фразы. Взяв в руку молоточек из слоновой кости, висевший рядом с отполированным до блеска бронзовым гонгом, он спросил:
— Чаю?
— Спасибо, брат, с удовольствием, и, пожалуйста, какой-нибудь еды, если моя просьба не слишком обременительна. — Произнося последние слова, сестра Морима едва сдерживала нетерпение.
Чуть не рассмеявшись, Верховный Настоятель ударил в гонг. Ему известна слабость старой монахини. Брат Нодаку, вы только подумайте!
По коридору кто-то прошел, в перегородку осторожно постучали, а затем послышались шаги второго человека.
— Войдите, — промолвил Верховный Настоятель, намеренно приглушая в голосе властные нотки.
Перед его глазами предстал Суйюн, старший неофит, который поднял всю эту суету; прежде чем Настоятель успел сообразить, что происходит, вслед за Суйюном показалось лицо неофита-служки. Неожиданное присутствие монахини ордена ботаисток привело обоих юношей в замешательство. На миг они замерли в неловком молчании, затем согнулись в поклоне, толкаясь между полуотворенными створками.
— Прикажете подавать на стол, Верховный Настоятель? — спросил второй неофит.
— За этим я и ударил в гонг, — ровно отозвался старый монах. — Будь любезен, принеси чаю сестре Мориме и мне. И какие-нибудь закуски. Сестра еще ничего не ела, и все из-за нашей непростительной невежливости.
— Сию минуту, Верховный Настоятель. — Отвесив поклон, служка поспешно удалился.
— Суйюн-сум? — вопросительно поднял брови монах.
— Прошу прощения, Верховный Настоятель. Мне было приказано явиться сюда для беседы о моем Затворничестве.
Настоятель совсем позабыл о том, что вызывал неофита.
— Ты уже прошел испытание уединением, инициат? — неожиданно задала вопрос сестра Морима.
Суйюн поклонился монахине, краем глаза наблюдая за своим господином, и решил, что не ответить — значит проявить грубость.
— Я всего лишь старший неофит, почтенная сестра, но… да, срок моего Затворничества только что закончился.
— Хорошо, старший неофит, — одобрила женщина. — Тебе удалось остановить песок? — с лукавой улыбкой спросила она.
— Нет, почтенная сестра, — серьезно ответил юноша, — я не сумел остановить песок в часах, отмеряющих время. Пересчитать песчинки и придумать имя каждой, пока она падает, я могу, однако на большее пока не способен.
Не скрывая изумления, монахиня уставилась на Суйюна. «Владыка Ботахара, и какая же карма привела сестру сюда именно сегодня!» — подумал Верховный Настоятель.
— Суйюн-сум, сестра Морима оказала нам честь своим визитом, поэтому нашу с тобой беседу придется отложить. Я позову тебя позже.
Юноша преклонил колени, коснувшись лбом пола, затем встал и попятился к выходу.
— Благодарю вас, Верховный Настоятель, — сказал он и, внезапно осмелев, спросил: — Можно мне присоединиться к младшим инициатам? Урок ши-кван скоро начнется.
Верховный Настоятель кивком выразил согласие, мысленно решив отругать мальчишку за обращение к старшему после приказания удалиться.
Как только шаги Суйюна стихли, женщина осведомилась:
— Это правда?
— Да, сестра. Каждый день в этот час у младших инициатов проходит урок ши-кван.
— Вы знаете, о чем я, брат! — В голосе монахини проскользнуло легкое раздражение. — Неужели его способности в ши-кван и в самом деле так развиты?
Верховный Настоятель пожал плечами.
— Я с ним еще не беседовал.
Монахиня переменила позу: выпрямила спину, принуждая себя погрузиться в сосредоточенный покой.
— Думаю, он не лгал. — Она глубоко вздохнула и еле слышно, почти шепотом, проговорила: — Клянусь Ботахарой!
Шум со двора, где началось занятие, нарушил тишину в комнате.
— И что же предназначено такому, как он, брат?
— Если он научится следовать Семью Путями, то будет служить Владыке Ботахаре, как и все члены нашего ордена.
— То есть вы отправите его в услужение к какому-нибудь властолюбивому князю и в своих же целях втянете в сеть придворных интриг.
Верховного Настоятеля удивил неожиданный выпад сестры Моримы, но он заставил себя сдержаться; голос его, как всегда, оставался спокойным:
— Мы не должны забывать, что Владыка Ботахара сам был князем империи, родившись, как вы это называете, властолюбцем. Любые политические намерения нашего ордена всегда были направлены на поддержание такой обстановки, в которой может вырасти новое поколение последователей Владыки Ботахары. Иной цели у нас нет. Ваш орден извлекает немало пользы из наших «интриг», которые сводятся не более чем к разумным советам — например, таким, какие даю я, сестра Морима.
— Я не послушница, нуждающаяся в указаниях, брат Нодаку, и всегда очень тщательно выбираю слова. Значит, вы швырнете этого юношу в развращенное общество, где его не спасет даже самый лучший курс монастырского обучения. Трое из вашего ордена умерли от Великой Чумы — не отрицайте! Братья-ботаисты умерли от болезни!.. Вы и вправду хотите подвергнуть риску столь одаренного монаха? А что если он научится останавливать песок?
Верховный Настоятель изо всех сил старался сохранять невозмутимый вид. Откуда ей известно о жертвах чумы? Орден сделал все возможное, чтобы сохранить смерть монахов в тайне. Ну и мир! Повсюду соглядатаи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
