Он и Ирена Лесневская наперебой уверяли, что в гибели Листьева виноват Гусинский, что там еще кто-то замешан… Я предложил: «Давайте-ка мне на пленочку все это проговорите». Видели бы вы, как они сбавили перед видеокамерой тон — ну, совершенно показания поменяли. Если Лесневская еще более-менее откровенно обвиняла, с фамилиями, то БАБ фактически ничего вразумительного не сказал.
Вряд ли это преступление когда-нибудь будет раскрыто — столько прошло времени… Давно нет на свете ни тех, кто стрелял в Листьева, ни тех, кто ликвидировал исполнителей… Обычно на заказуху нанимают либо киллера-суперпрофессионала, которого в жизни ни в чем не заподозришь, либо таких придурков, которых потом убирают. Я, например, считаю, что тут был, скорее, второй вариант. Березовский на редкость жадный, поэтому услуги настоящего киллера не смог оплатить и выбрал, что подешевле: четырех каких-то приезжих бомжей нанял, залетных птах. Первые два Листьева устранили, другие — непосредственных исполнителей, и полный ажур, концы в воду!
Я, кстати, всегда предупреждал, что все, кто становятся Борису Абрамовичу близки, рано или поздно помирают: или от полония, или от сердечного приступа… Думаю, Березовский был заинтересован и в том, чтобы своего лучшего друга Бадри Патаркацишвили убрать, — слишком уж много тот про него знал, а это опасно. Мало ли: любая нечаянная ссора — и все может выйти наружу, как говорится, от любви до ненависти один шаг…
Как по мне, надо помочь человеку: что-то слишком много вокруг него смертей, так что пусть Скотланд-Ярд, который корни этих преступлений ищет в России, у себя под боком пороет. Еще раз совершенно серьезно и ответственно заявляю: будь у нас желание доставить Березовского домой в наручниках, мы нашли бы такую возможность и ничего бы спецслужбы Великобритании не узнали.
Не думаю, что Борису Абрамовичу удастся когда-нибудь вернуться на политическую арену в сколько-нибудь серьезном статусе, но если невозможное вдруг случится, если народ, как когда-то в Карачаево-Черкесии, его изберет и мы встретимся в Думе, руку ему все же подам. Понятно, что в то время Березовский, по сути, купил себе депутатский мандат, пообещав огромные деньги президенту Семенову. Там буквально в одну ночь все решилось: мол, если выполнишь свои обязательства, кое-что получишь взамен, а в маленьких республиках власть может обеспечить и девяносто восемь процентов поддержки (в моем, например, округе таких цифр не наблюдалось — у меня был процент нормальный, борцовский).
Короче, когда в девяносто девятом БАБ пришел в Думу, я протянул ему руку, потому что мы уже стали коллегами. Помню, стояли и беседовали в фойе втроем: Черномырдин, он и я, — все нормально! Гляжу — мимо Рома Абрамович идет. Увидев меня, решил почему-то не подходить: бочком-бочком обогнул нас и слинял — так меня, бедный, боялся. Ну а я что? Раз граждане выбрали, я с Березовским здороваюсь и работаю — не с гражданином, а с депутатом: это совсем разные вещи.
У меня со всеми думцами ровные отношения и насчет соседства с БАБом в книжке Гордона никакого предубеждения не имею. Я, между прочим, и сам новую книгу задумал, но времени катастрофически не хватает. Я человек конкретных дел и действий, и если бы не работал добросовестно в своем Тульском округе, люди бы не избирали меня трижды в Госдуму как депутата-одномандатника. На четвертых выборах прошли по партийному списку «Единой России» я и два преуспевающих предпринимателя, и теперь нужно тянуть воз за троих. К слову, на мне не только Тула, но и Тульская область, плюс еще партия ставит свои задачи, а ведь помимо этого я депутат Парламентского собрания Союзного государства Беларусь — Россия.
Очень хотелось бы вторую книгу издать, но из-за постоянного цейтнота решил пойти по другому пути — фактически все лето и осень диктовал ее журналисту Феликсу Медведеву. Формат — развернутое интервью: я только попросил, чтобы не было тем, затронутых в предыдущих воспоминаниях.
Получилось неплохо, но Медведев просто подлецом оказался: взял и потихонечку начал печатать отрывки в своей «Экспресс-газете», срывая по тысчонке «зеленых» (ему достаточно скромно платили). Одну главу тиснет, потом вторую… Без моего ведома, без редактирования — просто нахально, и судьба его наказала. Попался на вымогательстве — взял у алюминиевого короля Олега Дерипаски сорок две тысячи долларов за то, чтобы компрометирующие материалы о нем не печатать.
Сейчас Медведев под следствием — при этом у него хватило совести меня попросить, чтобы за него заступился, и я, не имея права вмешиваться в ход расследования, написал прокурору: так, мол, и так, обратите внимание, что он больной и заслуженный. Нельзя ли обойтись без заключения под стражу — чтобы не переусердствовали, в камеру к уголовникам не посадили?..
Жаль, что раньше этого проходимца не раскусил — доверился тем, кто мне его рекомендовал. Столько времени потерял — и все впустую: записи ведь у него остались. Единственное, что я могу, — запретить ему их публиковать. Сразу предупредил: «Если ты, негодяй, еще хоть главу выпустишь, я на тебя в суд подам». У меня же с ним официальный договор на издание книги подписан, а он мало того, что его нарушает, так еще и в историю вляпался, на шантаже попался.
Не везет мне, увы, с журналистами! Я уж привык: кто бы ни брал у меня интервью, обязательно мои мысли перевирает. Из того, что наговорю, хорошее вырезают, а оставляют одно дерьмо, обрывки какие-то (из-за этого я просто ненавижу себя на экране). Не возражаю: спрашивайте, что хотите, но зачем же разговорную речь переносить на бумагу дословно — со всеми, так сказать, междометиями? Я категорически против того, чтобы усекать мысль, сглаживать остроту, но переводить ее в письменный формат, редактируя сказанное, необходимо.
Если честно, раньше я был уверен, что среди журналистов непорядочных людей не так много, однако из-за очень частых смысловых несоответствий между сказанным мною и опубликованным либо показанным по телевидению (обусловленных, в первую очередь, конъюнктурными соображениями) мое мнение о пишущей братии стало меняться в худшую сторону. Постепенно пришел к выводу, что абсолютное большинство журналистов, с которыми мне приходилось общаться, — идеологические проститутки, но Дмитрий Гордон, к счастью, к ним не относится. Он произвел на меня впечатление человека приличного, свободного от влияния на него идеологических и политических пристрастий власть предержащих, и именно благодаря ему мой голос был в Украине услышан, мои слова не обкорнали, даже дубляжом не забили. (Кстати, попытки властей заставить все население перейти на мову — это, конечно, беда для страны, где существует реальное двуязычие. Я, например, уверен, что Украине нужны два государственных языка, но эту проблему никто за вас не решит).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
