– Я вас понимаю, – сказала женщина Моне.
– Ай, мадам! – возразил Моня. – Для чего вы произнесли такое ужасное и легкомысленное слово? Кто в этом мире кого понимает? Я – не понимаю вас, вы – не понимаете меня, они – не понимают друг друга… Так мы и живем в этом мире – никем не понятые…
– Это, наверно, потому, что мы не стремимся никого понять, – сказала женщина. – А если, допустим, вы мне скажете, отчего ваше заведение называется «Грустный Ангел», то, может, я вас и пойму. Хоть чуть-чуть…
– Ох, мадам, мадам! – покачал головой Моня Мендельсон. – Сейчас вы сказали еще одно ужасное и легкомысленное слово! Вы уже сказали очень много ужасных и легкомысленных слов! Для чего вам – понимать меня, а мне – вас? Вы, вероятно, никогда не задавались вопросом, что оно такое – понять другого человека. Ну, так если вы желаете, то я вам скажу. Это означает прикоснуться к душе того человека, которого вы вознамерились понять. Прикоснуться к чужой душе! Ай, мадам, мадам!.. Нет ничего страшней под этими небесами, чем человеческая душа! Уж я знаю… Или, может, вы воображаете, что в той душе, к которой вы вознамерились прикоснуться, произрастают нежные и удивительные цветы незабудки? Напрасно вы так думаете, мадам! В человеческих душах произрастает зелье совсем другого рода… Приворотное, погибельное зелье! Вначале тем зельем вы будете очарованы, а затем – оно вас погубит… Уж будьте в том уверены! Ай, как же вы опрометчивы и беспечны, мадам!..
– И все же, – усмехнулась женщина, – почему ваше заведение называется «Грустный Ангел»?
– Ну, мадам, здесь все предельно просто, – покривился Моня Мендельсон. – Или, может, вы думаете, что явись небесный Ангел на эту землю, он не приобрел бы для себя печали и грусти? Может, вы думаете, что он приобрел бы здесь легкую и светлую радость?
– Нет, не думаю, – после молчания сказала женщина.
– Вот вы и ответили на свой же собственный вопрос, – еще раз покривился Моня Мендельсон. – А заодно помогли мне составить о вас представление. Беглое и поверхностное, без прикосновения к вашей душе, – но этого мне и не надобно. А ежели вы соизволите стать завсегдатаем моего скромного заведения, то я этому буду только рад. И больше мне нечего вам сказать, ибо – что может сказать человек, у которого нет ни прошлого, ни настоящего?
– Спасибо, – сказала женщина и отошла от Мони.
Все столики в заведении были заняты – разумеется, кроме того, за которым сидел Подполковник. К этому-то столику и подошла женщина. И – молча уселась напротив Подполковника. И уже не шелест, а просто-таки ропот удивления пронесся по заведению. Потому что – никто не мог предположить, как поведет себя Подполковник при таком самоуправстве незнакомой женщины.
Но Подполковник, можно сказать, не повел себя никак. Он лишь на миг оторвался от созерцания тьмы за окном, коротко взглянул на женщину, и вновь уставился в окно. К окну, возникая из тьмы, льнули пятипалые золотые листья и, влекомые дождем, стекали вниз, чтобы там погибнуть.
– Как красиво, – сказала женщина. – Желтые листья на черном стекле… Будто золотые пятикрылые бабочки из какого-то неведомого мира. Летят и летят… И – погибают. Летят, чтобы погибнуть…
Подполковник вновь взглянул на женщину – и даже на миг задержал на ней взгляд. И – вновь стал смотреть в окно.
– Я, наверно, вам мешаю, – сказала женщина. – Но места за всеми столиками заняты, и мне некуда было сесть… Я все-таки вам мешаю? Тогда скажите, и я уйду…
На столе у Подполковника стояла бутылка с водкой и тарелка с синим виноградом. И – три стакана. Подполковник всегда требовал, чтобы у него на столе была бутылка водки, синий виноград и три стакана. Хотя – отчего виноград обязан быть именно синим, и для чего Подполковнику были нужны три стакана, никто в заведении не знал. Не знал этого, может быть, даже сам Подполковник. А просто – на столе у него всегда стояли три стакана и тарелка с синим виноградом… И вот сейчас Подполковник налил водки во все стаканы, один стакан взял себе, а другой – не глядя придвинул к женщине. И снова стал смотреть в окно.
– Спасибо, – сказала женщина. – А только я не пью водки. Когда-то – пила. Но – уже давно не пью. Мне кажется, что водка – самое бессмысленное и жестокое изобретение. Все в ней ищут забвения, но она не дает забвения. Водка – это великий обманщик…
Подполковник опять коротко взглянул на женщину, а затем стал смотреть на три стакана с водкой – на свой, на тот, который он придвинул к женщине и еще – на третий. А затем – Подполковник отставил свой стакан и стал смотреть уже не в окно, а куда-то в пространство. И – один раз оскалился своей страшной, рассеянной усмешкой…
Тем временем в «Грустном Ангеле» заиграла музыка. Старый Цыган исполнял нежную испанскую мелодию. Посетители, пара за парой, вставали из-за столов и шли танцевать. Последним встал Подполковник. Логически рассуждая, он мог бы пригласить на танец ту женщину, которая самоуправно уселась за его стол. Это была красивая и элегантная женщина, и, наверно, с ней хорошо было танцевать под нежную испанскую мелодию. Но – Подполковник на женщину даже не взглянул. Он, по обыкновению, танцевал в одиночестве. Он бережно прижимал к себе свою незримую партнершу, и косился в черное окно своими медвежьими глазами. А женщина сидела и смотрела, как Подполковник танцует. Ни на кого она больше не смотрела, только на него…
Старый Цыган закончил играть, и народ стал рассаживаться по местам. Подполковник также прошел на свое место, и опять он даже не взглянул на женщину. А женщина все смотрела на него и смотрела, будто хотела сказать ему что-то очень важное – для себя самой, для него, для обоих…
Так они просидели друг напротив друга еще с полчаса, а затем Подполковник вдруг резко поднялся и молча вышел из заведения. А на его место тотчас же уселся Ваше Мнение – бывший актер, а ныне – завсегдатай заведения и горький пропойца. У Вашего Мнения здесь присутствовало сразу два интереса – недопитая Подполковником водка и незнакомая женщина. Водка, разумеется, была на первом месте, а женщина – следовала за водкой. Водку Ваше Мнение намеревался выпить, а с женщиной – побеседовать. Больше всего на свете Ваше Мнение любил пить водку и беседовать с женщинами. Водка вдохновляла его на произнесение монологов, а женщинам отводилась роль слушательниц этих монологов.
– Извините, – сказал Ваше Мнение женщине, – за некоторое самоуправство с моей стороны, но, видите ли… ваш молчаливый сосед больше не вернется… то есть, я хочу сказать, что сегодня его ждать не следует… а водка – это, понимаете ли, такой предмет, что ему никак невозможно пропадать… да-с. Водка обязана быть выпита, ибо таково ее предназначение в сем бренном мире… и совсем при этом неважно, чья это водка – моя, ваша или вашего молчаливого соседа. Именно-с. Ну так – с вашего позволения…
Вначале Ваше Мнение выпил из того стакана, в который Подполковник наливал себе. Затем – из того стакана, который Подполковник предлагал женщине. Оставался еще третий стакан, и еще – полбутылки. Ваше Мнение взмахнул рукой, и около стола, будто из-под земли выросши, образовалась Спинка Минтая. Она уселась за стол, и Ваше Мнение разлил остатки водки в оба стакана.
– Вам, сударыня, – сказал он женщине, – я не предлагаю по той причине, что, наблюдая за вами издали, пришел ко мнению…
– Да, – коротко ответила женщина. – Я не пью водку.
– Ну тогда – будьте здоровы!
– Будьте здоровы! – подала свою реплику и Спинка Минтая.
Водка тотчас же была выпита из всех трех стаканов (из двух стаканов выпил Ваше Мнение, а из третьего – Спинка Минтая), и наступил момент для разговора.
– Вас, без сомнения, интересуют два вопроса, – обратился Ваше Мнение к женщине. – Первый вопрос, я мыслю, касается того заведения, в коем мы с вами имеем удовольствие пребывать в данный момент нашего скорбного бытия. Ну, а вопрос номер два так или иначе связан с вашим молчаливым соседом, который был и вышел, и уже сегодня не вернется… Ну так – с какого вопроса мне начинать? А? Ваше мнение?
– А вы – проницательны, – усмехнулась женщина.
– Э! – полупьяно махнул рукой Ваше Мнение. – Причем здесь моя проницательность? Здесь, сударыня, все намного проще. Если вам угодно знать, я в этом заведении влачу мой жалкий жребий вот уже третий год кряду. Третий год кряду, вот ведь какое дело! Срок! Стаж! А, скажем, вот эта особа, что восседает напротив нас, – Ваше Мнение ткнул пальцем едва ли не самый в глаз Спинке Минтая, – так и вовсе околачивается здесь целых четыре года! И потому-то мы знаем, что интересует тех посетителей, которые приходят сюда в первый раз. Да-с! Их интересует само заведение и Подполковник! А уже потом – всякие прочие нюансы и личности…
– Значит, его зовут Подполковник, – задумчиво сказала женщина. – Странное имя…
– Да, его зовут Подполковник, – подтвердил Ваше Мнение, а Спинка Минтая важно кивнула.
