Обязанности снайпера в группе лежали на лейтенанте Никите Гурове. Но Гуров входил в состав второй подгруппы, которая обеспечивала им безопасный коридор на границе и в Термезе. Виктор Инсаров стрелял из снайперской винтовки лучше, чем штатный снайпер, который чаще всего находился рядом в качестве наблюдателя. Инсаров на эту операцию не стал обременять себя громоздкой винтовкой Драгунова, принятой на вооружение Советской армией в 1963 году. Как и остальные бойцы, он был вооружен автоматом Калашникова со съемным глушителем, имеющим ресурс до смены мембраны до двухсот выстрелов, оснащенным специальными патронами с тяжелой пулей. Дальность прямого выстрела из «калашникова» была небольшой, но в сложившихся условиях этого вполне хватало. Вот и сегодня капитан из своего автомата с оптическим прицелом положил трех из восьми «духов», сопровождающих караван с наркотиками.
Инсаров и рыжеватый Шульц остались под прикрытием полыни и саксаула, ствол которого у земли составлял обхват, и прикрывали товарищей: они тройкой перебегали к дувалу. Шульц исполнял роль наблюдателя и смотрел на верхний обрез забора в бинокль, перемещая его по горизонту.
Еретик первым коснулся дувала, как финишной ленты, и щелкнул по микрофону рации: «Я на месте». Вдвоем с Куницей они пробежали вдоль забора до того места, где минутами раньше Куница обнаружил наблюдателя; за ним неотрывно следили взгляды Шульгина и Инсарова.
Еретик снова оказался в канаве, протянувшейся вдоль забора, и снова выругался: опять придется привставать на цыпочки, чтобы найти глазами мальчишку.
«Он там», – жестом показал он Кунице, когда увидел юного афганца. Тот, видимо, забыл, что ему поручили охрану, и играл на возвышении, бросая кубики и передвигая по начерченному на глине лабиринту глиняные же фигурки. Он так увлекся игрой, что не замечал ничего и никого вокруг. Все взрослые в одном доме. Там идет джирга – собрание, и там угощают трех гостей, приехавших на русской машине.
Еретик пленил его по всем правилам разведчика. Его противником был двенадцатилетний мальчик, но не устоял бы даже хорошо вооруженный, прошедший курс по системе британской специальной авиадесантной службы противник. Он зашел ему сзади, левой рукой зажал рот и нос и запрокинул его голову назад. И оглянулся, удерживая жертву намертво и словно уже никуда не торопясь, и в этот момент напомнил Кунице лису, которая схватила петуха. Еретик был сильным, как бык. Он, не отпуская свою жертву, в два шага оказался у забора и перемахнул его, как будто перелетел. И снова попал в канаву. Его нога подвернулась, и он едва не выпустил пленника и не получил тяжелейшую травму.
«Ну все, пацану точно не жить», – равнодушно подумал Куница.
– Мы идем.
– Есть. Понял, – ответил Шульц, наблюдая в бинокль.
Пара – Еретик и Куница – побежала через кладбище назад. Третий диверсант страховал их сзади, командир и его наблюдатель – спереди.
И лишь оказавшись под мнимой защитой «зеленки», а затем и в ненавистном овраге, что находился сразу за ним, Еретик дал волю чувствам:
– Сука! Гаденыш! Я из-за тебя чуть ногу не сломал.
Он хорошо говорил на пушту и, потратив на ругательства минимум времени, приступил к «обряду исповеди». Он отдал пленника в руки Куницы, а сам, скинув пропитавшуюся потом куртку и оставаясь в майке, накрыл курткой голову мальчика, не давая ему видеть, а дышать он мог только через «поры» ткани. Психология афганцев была ему хорошо известна: они задиристы, подозрительны, вероломны. Даже этот юнец мог быть страшен в возмездии, совершив его самым жестоким способом. Но в них неистребима одна черта: афганцы решительны в наступлении, но впадают в панику при поражении.
– Отвечай, чернозадый! – горячим шепотом, припав губами к уху мальчика, через ткань куртки приказал Еретик. – В котором часу приехала машина? Не ответишь сразу, я сверну тебе голову, как цыпленку.
– Сегодня приехала, – задыхаясь и дрожа от страха, ответил афганец.
– В котором часу, падла?
– Два или три часа назад.
– Сколько человек приехало на машине?
– Трое.
– Они вооружены?
Инсаров покачал головой:
– Бросай валять дурака! Кто сейчас не вооружен?
– Только безоружный, – лаконично ответил Еретик. И продолжил допрос: – Сколько всего мужчин в поселке, включая гостей?
– Восемь. То есть одиннадцать.
– В каком они доме?
– В доме, напротив которого стоит машина.
Допрос окончен. Мальчик хотел еще что-то сказать, но Еретик несильно ударил его открытой ладонью в висок. Тот обмяк, потеряв сознание.
– Снимаемся, – отдал приказ Инсаров, заодно информируя по рации оставшегося у забора товарища. – Куница, свяжи мальчика.
– Зачем тратить на него ремень? – Еретик взял эту проблему на себя и обнажил острый, как бритва, нож с зазубринами на обухе.
Инсаров даже не посмотрел на него. Он, гоняя желваки, повторил приказ:
– Куница, свяжи мальчика.
И только после этого в упор посмотрел на Руслана. Взглядом заставил того убрать нож в ножны, покорно опустить глаза и снова взяться за автомат.
– Внимание! – подал сигнал Шульц. – Вижу цель.
Инсаров тут же взял автомат на изготовку и посмотрел в оптику.
– За забором, – давал ориентиры наблюдатель. – Между молельней и вторым справа домом.
– Вижу.
Инсаров посадил на угольник прицеливания голову «духа» с окладистой бородой и в национальном головном уборе. Тот выглядывал из-за укрытия, скорее всего, в поисках мальчика. Открыл рот, позвав его.
– Зубочистка, слева от тебя «дух», – передал по рации Шульц, взяв на себя обязанности командира и не отвлекая его. – Таращится на дорогу, зовет пацана.
Диверсант у дувала плотнее прижался к саману плечом. Кромсая зубами спичку, за что и получил соответствующий позывной, Мерзликин был готов снять противника из бесшумного оружия.
Душман упростил задачу снайпера, когда показался над дувалом по пояс.
– Стреляю, – по сложившейся традиции предупредил командир и придавил спусковой крючок автомата.
Он стрелял в левую половину груди противника, и пуля попала тому в сердце. «Дух» отпустил руки и завалился назад, как если бы стоял на краю обрыва и решил свести счеты с жизнью.
Теперь медлить было нельзя. Могли напороться на «духов», а могли и на своих.
Диверсанты, объединившиеся в одну группу, действовали по простой, не дающей сбоев схеме. Получив необходимую информацию, они вошли в кишлак через ворота уже через пять минут после допроса пленника. Взяв под контроль окна и двери дома из дикого камня, бойцы приготовили гранаты.
– Боулинг? – шепотом спросил Еретик.
– Боулинг, – ответил Инсаров, утвердительно кивнув.
По команде капитана они «катнули» гранаты в помещение. Эта тактика называлась «афганской зачисткой»: все вопросы задавались после взрыва или автоматной очереди. Пять гранат разорвались одновременно, снося крышу. Пять довершили начатое: в доме в живых не осталось ни одного человека.
– Путь свободен, – бросил под нос Еретик, не без удовольствия занимая место за рулем трофейного «уазика». Когда остальные спецназовцы сели в машину, он спросил: – Заедем за товаром?
– А ты как думаешь? – ответил, глядя прямо перед собой Инсаров. И добавил: – Остановишься там, где мы оставили пацана.
Еретик нажал на тормоз, не доезжая до дерева и привязанного к нему пленника метров двадцать. С этого места мальчика не было видно, но отлично смотрелся капитан Виктор Инсаров с пистолетом в опущенной руке. Он медлил по какой-то необъяснимой причине.
– Командир не отпустит его, – высказал свои мысли вслух Еретик. – Не отпустит из милосердия. Пацану некуда идти, его родственники убиты. Он подастся в соседний поселок, возьмет в руки «калаш» и начнет мстить русским, а русские в конце концов убьют его.
Инсаров перевел флажковый предохранитель на одиночный режим огня, поднял руку с оружием и выстрелил навскидку, едва прицелившись. Вложив армейский пистолет Стечкина в кобуру, он пошел к машине. Перемахнув через дверцу, Парфянин одним расчетливым движением оказался на сиденье. Постучал рукой по дверце, поторапливая водителя:
– Поехали.
Мальчик легко снял с себя путы и выбрался из овражка. Он не видел машину, но видел пылевое облако, уносящееся вдаль. Поначалу он подумал, что этот невысокий шурави промазал, но тот еще секунду-другую смотрел на него. Значит, целился в веревку. Но как он попал в веревку с двадцати метров?..
2
Московская область
На подмосковной даче генерала Тараненко, которого называли самым завидным женихом в Минобороны, собрались исключительно военные с генеральскими погонами на плечах. Сейчас на плечах разгоряченных после парной офицеров разве что листья от березовых веников. Парная не впечатляла размерами, зато предбанник свободно вмещал двадцать человек. Вот и сегодня в этом обитом липовой доской помещении за длинным столом, ломившимся от свежих фруктов, шашлыков, коньяка и водки, в честь именинника тосты произносили генералы и их спутницы, недавние выпускницы институтов с военной кафедрой, прозванные «жакетками».
