– Как я рад вас видеть! – встретил Тургенев гостя. – Простите, что вас вызвали, в этом я виноват…
Сюрприз чрезвычайно обрадовал Бунина. Оказалось, что Языков о нем разговорился с Тургеневым, который сейчас же вспомнил спутника на охоте; прочли рассказ Бунина, и Тургенев захотел повидать старого знакомого, поговорить с ним. И говорили они долго, пока темная осенняя ночь не сменилась рассветом, часов до семи утра. Теперь уже разговор не ограничивался вопросами об охоте – говорилось много и по поводу литературных опытов Бунина. Последний конфузился в присутствии корифея литературы и как бы стыдился, что вот и он дерзает писать. Тургенев ободрял. Особенно памятно было Н.Г. Бунину следующее сравнение, которое привел ему Тургенев:
– Положим, вы музыкант, композитор… Вы один… Вам хочется играть… Садитесь к инструменту, импровизируете… Вы непременно счастливы тогда, потому что творите…. И ваш слух наслаждается тем, что творит ваша фантазия… Если почувствуете, что ваша импровизация должна быть интересна многим, а не только вам одному, вы ее запишете и пустите в свет… А если импровизация ваша никому, кроме вас, не интересна, все же вам она принесла минуты высокого эстетического наслаждения… Такие минуты скрашивают жизнь.
Еще дня два прожил в Новгороде у Языкова Тургенев, но беседа Бунина с ним прерывалась тем, что приходилось быть в обществе с другими лицами. Н.Г. Бунин помнит, что ему приводилось Тургенева видеть у Языкова одновременно с другими писателями, и, может быть, именно назавтра после описанной встречи Бунина с Тургеневым приехал Н.А. Некрасов из своего имения неподалеку от Новгорода. Гостей у Языкова собралось много.
Тогда разговор перешел главным образом на вопросы об охоте. А в этом деле Бунин являлся уже весьма компетентным собеседником: его с интересом слушали, его мнением дорожили…
Бунин помнил, что, когда разговор касался литературы, Некрасов подтрунивал над Тургеневым, острил над «Рудиным», находил, что «Рудин» наводит скуку…
Последняя встреча Н.Г. Бунина с Тургеневым произошла в 1879 году опять у Языкова в Новгороде. Тогда Бунин служил уже в Новгороде. Тургенев ехал из Петербурга, где ему устроили за тридцать пять лет славной литературной деятельности чествование, сопровождавшееся восторженными овациями.
Бунин увидал Тургенева на этот раз сильно постаревшим… Но он по-прежнему живо интересовался охотой и с увлечением говорил и расспрашивал о «местах», о дичи, о разных случаях охотничьей жизни.
В числе гостей у Языкова был И.Ф. Горбунов; он повторил свой «тост генерала Дитятина», произнесенный на чествовании писателя, «отставного коллежского секретаря Ивана Тургенева». Все очень смеялись, и сам Тургенев от души смеялся. В 1881 году Языков отправил И.С. Тургеневу рассказ Н.Г. Бунина «Старый знакомый»; отзыв Тургенева об этом рассказе я уже привел выше. После этого отзыва Н.Г. Бунин, посоветовавшись с Языковым, посвятил И.С. Тургеневу свой рассказ «Наповал» и оттиск отправил Тургеневу в Париж. И.С. ответил Н.Г. Бунину письмом, которое погибло во время пожара в квартире Бунина. Тогда же сгорело Полное собрание сочинений Тургенева с его надписью, присланное им Н.Г. Бунину из Парижа, в роскошных переплетах.
У М.А. Языкова собирались по нескольку раз в год М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский, Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев (когда наезжал в Россию), П.И. Вейнберг. Их всех встречал у Языкова Н.Г. Бунин. Он помнил, что между этими братьями-писателями существовали чисто товарищеские отношения, полные взаимной симпатии и уважения. Почти все они были на «ты». Это не мешало им часто спорить и порой добродушно язвить друг друга. Особенно часто язвил Салтыков, язвил всегда остроумно и часто безжалостно. И все к нему относились как будто немножко с опаской: как бы не попасть на зубок… А уж если кому-нибудь кличку какую-нибудь придумает, как влепит – так и пристанет к человеку, и все подхватят… Кажется, он прозвал Достоевского «кликушей» за его манеру, вспылив, доводить спор до крика, до болезненного взвизгивания…
Когда выплывали так называемые «проклятые» вопросы, Достоевский так и затрясется, и завизжит, и закричит свои обличения, иногда ругательства.
– Кликуша, успокойся!.. – говорили ему.
– Кликуша? – отвечал Достоевский. – Потерпи с мое, и ты кликушей станешь!..
И каждый раз в таком случае в мужской компании Достоевский порывисто приподнимал над штиблетом брюки и показывал обнаженную ногу:
– Смотрите – вот!..
Кость была обтянута словно не кожей, а тончайшей пленкой. Это был ужасный след каторжной тачки.
Иногда Достоевский у Языкова читал. Бунин слышал, как он читал своих «Братьев Карамазовых».
А читал он – его чтение производило потрясающее впечатление. Когда слушатели ему об этом говорили, он волновался и кричал:
– Разве я голосом читаю?!. Я нервами читаю!.. Нервами!.. Высокий, худой, болезненный, несколько согбенный, как бы сутуловатый, Ф.М. Достоевский все-таки производил отрадное впечатление необычайно добрым, тихим, кротким взглядом своих глаз. Никогда его глаза не делались злыми, даже в минуту вспышек и раздражения… Взгляд его становился только грустным, но не переставал быть кротким и добрым.
М.Е. Салтыков, напротив, всегда смотрел как будто немножко сурово, и, даже когда смеялся, глаза оставались серьезными…
Н.А. Некрасов производил разное впечатление: то он казался старым, дряхлым, хандрил и становился апатичным; это с ним случалось, когда он возвращался из Петербурга, проигравшись в карты. А когда долго не ездил в Петербург или когда ему везло, он становился как будто и добрым и гораздо моложе и очень любознательным и внимательным к народу. Каждого встречного мужика, бабу расспросит обо всем, о мельчайших подробностях их жизни… А как он умел говорить с крестьянами!.. Хорошо он знал народную речь…
В то время Достоевский издавал «Дневник писателя». Были периоды, когда издание он не мог выпускать аккуратно. Его очень огорчали и иногда раздражали сетования подписчиков. Одному доктору, который написал ему резкое письмо по поводу задержки издания, Достоевский вернул подписную плату.
Н.Г. Бунин ясно помнил, в какой единодушный восторг приходили все эти знаменитые писатели от появившегося романа Л.Н. Толстого «Война и мир». Не было ни одного голоса, который мог бы найти хотя малейший недостаток в этом гениальном произведении, и большую отраду приносили всем разговоры о героях этого романа, о всех деталях. И все восхищались великим, в то время еще молодым, писателем.
Достоевский и Бунин сговорились вместе ехать в Старую Руссу лечиться и вместе отправились в 1878 или 1879 году на пароходе по Волхову.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
