— Бокал шампанского. — Она повернула светловолосую голову, ловя их многократно повторенное зеркалами отражение. Они хорошо смотрелись рядом — этюд в черных и золотистых тонах.
— Шампанского? А почему бы и нет? Нам есть что отпраздновать. — Пока он говорил с официантом, Тони украдкой рассматривала его профиль. Мужественность в каждой черте, определенные, четкие линии. Почти скульптурные. Никакой мягкости. Характерный подбородок Бирсфордов — с резким углублением посередине, а не слегка раздвоенный, как у его младшего брата Джоэла, не такого волевого и целеустремленного. Наверно, ему трудно бриться, мелькнула неожиданная мысль.
— Ну что, сильно я изменился? — Берн быстро повернулся к ней, поймав с поличным.
— Извини. Я слишком на тебя глазела?
— Немного.
Она повела головой, словно желала вынырнуть из водоворота, который грозил вот-вот затянуть ее.
— Я думала, как знакомо мне твое лицо и… как незнакомо. Если ты понимаешь, о чем я. — Она запнулась.
— Ну… мы никогда не чувствовали себя сверстниками. По возрасту ты ближе к Джоэлу.
— Как он поживает? — спросила Тони.
— Вообще-то он в восторге оттого, что ты вернулась домой.
— А почему ты говоришь таким тоном, как будто думал, что я не приеду?
— Раньше ты не очень-то вспоминала о нас. — Упрек прозвучал резче, чем он хотел, но — черт побери! — она слишком сильно на него действует! Он ощутил прилив физического желания, смешанного с глубоко запрятанной неприязнью, а также — стремление побыстрее покончить со всем этим.
Удар попал в цель. В глазах Тони блеснули слезы, голос упал до шепота, словно она говорила сама с собой.
— Нам не будет прощенья, да?
Ну и глаза, думал Берн. Темно-синие, с фиалковым отливом.
— Дело прошлое, — буркнул он. — Было и прошло.
Наступило молчание.
— Я считаю иначе, Берн. — Ей захотелось поговорить откровенно, все выяснить, но в жизни Зоэ имелись моменты, которые следовало сохранить в тайне. — Ты многого не знаешь. Зоэ жила под своей девичьей фамилией. Это ужасно все осложнило. Мы путешествовали по морю, и, когда получили, наконец телеграмму, было уже слишком поздно. — Она замолчала, опасаясь наговорить лишнего и подвести мать еще больше. Зоэ обладала поразительной способностью принимать неверные решения. В течение многих дней она скрывала от Тони печальное известие, борясь с собственными демонами.
— Объяснение не слишком убедительное, — сухо произнес Берн.
Тони поморщилась, словно от физической боли.
— Мы до сих пор скорбим и сожалеем, что все так получилось.
Серые глаза оценивающе смотрели на нее, будто желали проникнуть ей в душу. Похоже, результат оказался отрицательным.
— Прости, Тони, но в это трудно поверить. Зоэ с такой легкостью бросила твоего отца…
— Я что, должна исповедаться? — Ее нервы натянулись как струны.
— Уж, конечно, не мне, — отрывисто бросил он. Она все ближе подбирается к нему, прямо под кожу проникает.
— Я не хочу постоянно чувствовать твое осуждение, Берн. Мы же скоро станем родственниками.
— Разве я демонстрирую осуждение? Не заметил. Ты очень красива, Антуанетта. — Он бросил на нее взгляд, который пронзил ее насквозь. — Париж тебя отшлифовал.
— Я говорила не о своей внешности, — грустно возразила она. Господи, порой ее внешность становится явным недостатком! Она решила сменить тему, побеседовать о чем-нибудь другом, не вызывающем отрицательных эмоций: — Кейт, наверно, очень волнуется?
— Еще бы, свадьба на всех нас действует! Первая свадьба в Касл-Хилл со времен дедушки. Родители поженились в Сиднее, как ты знаешь.
— Мой папа был свидетелем. Есть какая-то неизбежность в том, что наши семьи вот-вот объединятся. Кейт и Керри всегда дружили. От них исходило такое тепло, когда они были вместе. Думаю, вполне естественно, что они полюбили друг друга. Им повезло.
— Ты, конечно, и сама не раз влюблялась?
— Мне так казалось. Раз или два. Ничего не вышло.
— Вот и не торопись, — посоветовал Берн. — Брак — это огромный риск.
— Хочешь меня поддеть?
— Вовсе нет, — возразил он. — У тебя в запасе масса времени. Как поживает Зоэ?
Тони сжалась, точно пытаясь защититься.
— Она сейчас гостит у друзей.
— Кажется, в Марокко? — осведомился Берн. Тони кивнула.
— Да, на вилле. Очень красивый дом, во французском колониальном стиле, окруженный пальмами, кедрами и оливами. По стенам вьются розовые бугенвиллеи.
— Тебя послушать — очень красиво. Я так понял, ты там тоже гостила?
— Да, недавно, — подтвердила она. — С Патриком, очередным поклонником моей матери, который собирается на ней жениться.
— Да ну? — Он изобразил удивление. — Конечно, такое трудновато, даже для Зоэ. Что думает об этом ее муж?
— Заткнись, Берн! — вспылила Тони.
— Нет, в самом деле. — Он холодно улыбался. — Существуют же определенные правила.
— Мама терпеть не может жить по правилам. И потом, Клод смирился с мыслью, что он ее потеряет. Он гораздо старше.
— Значит, вот в чем дело, да? — Его блестящие глаза казались твердыми, как алмазы.
— Для Зоэ — да. Если что-то не получается, значит, нечего и продолжать.
— Конечно, надо добиваться счастья любой ценой. Полагаю, Патрик богат?
Догадка оказалась верной.
— Разумеется, богат. Мы оба знаем, что Зоэ должна иметь деньги.
— Похоже, на тебя она денег не жалела. — Его взгляд отметил ее ухоженность, красивое дорогое платье.
— Я не жила за счет матери или ее мужей, — заносчиво произнесла Тони. Для нее это был вопрос чести.
— Извини. Как я понимаю, ты следовала за ними по всей Европе. Между прочим, приобрела небольшой акцент. Совершенно очаровательный.
— Ты очень удивишься, если я скажу, что говорю по-французски как на родном языке?
— Нисколько не удивлюсь. Чем же ты занималась в Париже?
В его глазах читался обидный намек.
Очевидно, он не может представить Тони в роли школьной учительницы английского языка, а ведь именно этим она и занималась — и весьма успешно. Подрабатывала немного фотомоделью, в основном демонстрируя свои длинные светлые волосы.
— Когда-нибудь расскажу, если тебе действительно интересно.
— А почему не сейчас?
— Думаю, ты предубежден против меня.
— Вообще-то ты еще ребенок. — Неправда. Как же сильно она на него действует! — В конце концов, мать увезла тебя, когда тебе было всего семнадцать. Керри очень по тебе скучал. Ты это понимала? Особенно после смерти твоего отца.
Ее голос дрогнул.
— Этого не должно было случиться…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
