в своей комнате после кухонного чествования. Карман пиджака приятно оттягивает полуторатысячная премия, выданная в Спорткомитете за Победу. Вспомнились слова главного спорткомитетчика Романова:
— У нас в плане на Олимпиаду на хоккей была медаль любого достоинства. А тут «золото». Перевыполнение плана. Пожелаю нашей сборной всегда перевыполнять план на всех соревнованиях.
Ишь ты, как задвинул!
Я зевнул и провалился в сладкий напортвейненный сон.
27 февраля 1952 года. Москва.
У меня десятидневный отпуск после Олимпиады. Ну, хоть с этим не прокатили. А то бегать кроссы до потери пульса в Горьком вокруг заснеженной спортбазы как-то не очень…
Днём, по договорённости с начальником телецентра Артёмом Беловым, я сходил на съёмки «Спортивного обозрения». Там, ведущий Николай Озеров и спорткорр Юрий Ваньят задавали вопросы мне, лыжнице Любе Ватиной и конькобежке Инге Атамановой. Девушки-чемпионки вначале односложно пугливо отвечали на камеру. Поэтому, в основном пришлось отдуваться мне. Вспомнил на камеру «свою» спортивную юность Хария Лайзанса, в тело которого я попал в январе 1950 года.
— Ваш жизненный путь в спорте похож на след метеора на ночном небе, — хвалит Николай Озеров и перечисляет для зрителей, — К восемнадцати годам Юрий стал игроком основы в хоккейном и футбольном клубах, в баскетболе играл на Первенство Риги, а в боксе так и вовсе стал Чемпионом республики. Почему-же талантливый футбольный нападающий, заточенный на атаку, встал в хоккейные ворота? Как в хоккее появилась «Русская стена»? Ответьте, Юрий. Зрителям интересно.
— В те годы у спортсменов было распространено такое раздвоение. — Улыбаясь лепечу я, — Летом — футбол, зимой — хоккей. То, что в футболе я стал нападающим — это выбор тренеров. Наверное, усмотрели во мне качества необходимые шустрому, вёрткому крайку. А вот в хоккее — я сам встал в ворота. Они притягивали меня, как магнит… Это как…
Запинаюсь, не зная, как назвать…
— «Ты представь, что за тобою полоса пограничная идёт…» — пропел мне подсказывая Озеров.
Все заулыбались, а я просто кивнул головой соглашаясь.
— Как тебе игралось в 1948-м против чехословацкого ЛТЦ вместе с нашими звёздами: Всеволодом Бобровым, Анатолием Тарасовым… Это ведь были первые шаги нашей сборной… — задаёт вектор разговора Юрий Ваньят.
— Что тогда, что сейчас это было волнительно. Но вратарю нужно быть спокойным в воротах, что бы не происходило на поле. — реагирую я, как по писанному.
— Ну-у, — тянет Озеров, — Канадские вратари, вызывавшие тебя на боксёрский поединок во время хоккейного матча, запомнят тебя не совсем спокойным (дружный смех в студии).
— Зря говорят, что нашего Юрия невозможно вывести из себя. Просто все боятся его разозлить. Он ведь у нас бывший чемпион Латвии по боксу. — подливает керосинчику в костёр смеха Юрий Ваньят. (новый взрыв эмоций уже во всей студии).
Отсмеявшись, Озеров переключился на повеселевших девушек и я смог вздохнуть посвободнее.
Артём Белов, довольный удачными съёмками, вручил мне и моим подругам награду — билеты на свежий фильм «Хоккеисты», что был снят по моей наводке. Подходим к кинотеатру. На кассе висит объявление «На сегодня все билеты проданы. Касса откроется завтра в 8–30». Заходим в кинотеатр во время журнала. Люба Ватина незаметно(как ей казалось) взяла меня за руку в полутёмном зале во время фильма. Мелкая(по возрасту, но не по росту) Инга, увидев это, тоже взяла мою свободную руку. Шипит в ухо:
— Нечего тут секспредставление с тисканьем грудей устраивать.
А я и не собирался! Я не такой, как её кавалеры!
В раздел «Лицемер!» начислено два балла.
Насколько я помнил историю того фильма, это был завуалированный рассказ о том, как из ЦДСА в будущем списали тройку Боброва. Вспомнилось, как наша хоккейная сборная под руководством тренера Боброва на ЧМ-73 в десяти матчах забросила сто шайб в ворота соперников. Феерический хоккей в исполнении нашей сборной после рубки с профессионалами в 1972-м!
Хороший фильм, а для этого времени так — очень хороший и нужный. Прямо перед ОИ-52 вышел. Зрители после победного гола в фильме встали и устроили овацию, словно были на олимпийском стадионе в Норвегии. Многие плакали от счастья! Мои подруги тоже! А мне Наблюдатели мне поставили песню с нарезкой хоккейных моментов из будущего https://youtu.be/1zMgJeQXsg8?t=1
В раздел «Любимец народа» начислено пять баллов.
Вечером я заехал к кинорежиссёру Андрею Апсолону за накапавшими за песни деньгами. Мои «шестернёвские» деньги Маша Колыванова вкладывает в увеличение моей артельной доли. Она, типа моего личного кассира.
Узнаю от друга новости, что Вия закончила съёмки у Ромма в фильме «А зори здесь тихие», где сыграла роль красавицы Жени Комельковой. Апсолон же заканчивал монтаж картины «Вызываем огонь на себя», которую планировалось пустить в прокат перед майскими праздниками. Андрей, как директор Совэспортфильма, поведал, что закупил для дубляжа фильм «Королева чардаша» с неподражаемой Марикой Рёкк. Я помнил из своего прошлого эту весёлую картину и, ох, чую получит Апсолон на орехи за фривольный канкан в фильме или придётся вырезать женские ноги выше головы…
Перед уходом я, в ответ на слова Апсолона про потепление советско-американских отношений, посоветовал купить лицензию на новый американский телесериал «Я люблю Люси» за символическую плату, как предлагали бывшие союзнички. Даже с субтитрами эта штука в это время будет просто бомбой для зрителей…
28 февраля 1952 года. Москва.
Сегодня иду к Боброву на день рождения Саши Виноградова. Нашему капитану команды 34 года. Другим бы пора задуматься о завершении игровой карьеры. Но, не Саше. Он в хоккей с шайбой пришёл в почти тридцатилетнем возрасте(в такое трудно сейчас поверить). Стал одним из лучших защитников нашего хоккея этого времени. Он не играл, а сражался на площадке. Чрезвычайно выносливый, технически подкованный защитник обладал потрясающим чувством контроля шайбы. Он мог легко обвести противника, используя обманные движения. При этом он изображал на своём лице дьявольскую ухмылку, которая выводила из себя буквально всех «обведёнцев». Виноградов был добрым по жизни, но жёстким и даже жестоким на льду. Соперники говорили, что от «Бареля»(его кликуха) на поле лучше держаться подальше — здоровее будешь. Он первым среди наших защитников, по моей наводке, стал специально «качаться» для выполнения силовых приёмов. Виноградов не был таким громилой, как Трегубов, но от его приёмов десятки соперников улетали за борт или грохались со всей дури на лёд…
Смотрю на фото, висящее на стене у Боброва. Виноградов здесь с завоёванным Кубком. Рядом со своим другом Бобровым.
Сестра Севы Боброва Антонина уехала с дочерью к родственникам. Поэтому мешать гулянке никто не будет. А вот и Виноградов с Шуваловым. Бобров уже поджарил начищенную мной картошку. Открыли банку с солёными огурцами. Нарезали хлеб и колбасу. И понеслось. Меня заставили играть на гитаре, а парни хором пели всё подряд. Потому, что праздник без песен — не праздник. В конце концов братия устала в своём певческом оре и попросила меня исполнить что-нибудь в тему… Прошу мысленно Наблюдателей подкинуть идею, пока я типа гитару настраиваю. Они включают мне «Самоцветовскую»… https://youtu.be/wGmkuAfWo7g
Мысленно благодарю их и исполняю оригинальный текст…
Потом разговоры перешли на выкуп казённой мебели, что стояла в квартире Боброва. Сёве было нужно вызвать комиссию из домоуправления чтобы оценили состояние серванта и стеклянной горки.
— Думаю, что за полцены отдадут, — авторитетно заявляет Витёк Шувалов, заметив царапину на серванте.
Глава 2
" Жизнь скучна без капельки безумия".
Фаина Раневская, из первой книги цикла «Нападающий вратарь».
1 марта 1952 года. Москва.
Суббота. Сегодня мы с Гришей Баклановым и, до кучи, с пионером-соседом Колей идём в местную баню. В коммуналке толком не помоешься — только если ночью, пока все спят. И то, не факт. Вот и идём на помывку, прихватив узелки с грязной одеждой. Сын Стахановца щебетал всю дорогу про учёбу, про игры. Мы с писателем узнали много чего про его школу второй ступени. Наробраз в это время переходил от раздельного обучения к смешанному. Вот и у них в прошлом году в классы добавили девочек из соседней школы, а туда забрали половину учеников. Мы вместе с Колей вспоминали правила игр в вышибалы, в классики, в съедобное-несъедобное. Бакланов(как теперь стал называться в паспорте Фридман) рассказал какой-то смешной не совсем приличный стишок про школу, а я припомнил озорную частушку:
