- Я попросил бы вас!- возмущается тот. - Как вы разговариваете с офицером?!
Всё-таки офицер... даже, наверное, не отставник - ишь как его задело!
- Ганс, покажите господину офицеру свой жетон... - устало говорит 'старичок'.
Один из молодых любителей пива лезет в карман и что-то показывает офицеру.
- А-а-а... ну... понятно! Вдевятером ловить мелких жуликов, конечно, проще, чем полировать брюхом грязь на фронте. Ладно... занимайтесь своими делишками, господа!
Офицер отмахивается от Ганса рукой, но делает это настолько неуклюже, что попадает ему пальцами по глазам. Тот вскрикивает, наверное, больно оказалось, и роняет на землю свой жетон.
На секунду все отвлекаются на это действие.
Ках!
Ках!
А в руках у офицера уже блестят металлом пистолетные стволы.
Сбитые пулями, на землю падают оба 'старичка'.
- Ложись!
А ведь он по-русски кричит!
Не дожидаясь более ничего, Ролдугин ничком падает на землю.
И вовремя!
Над его головою тут же противно взвизгивают пули.
Ну, чтобы не использовать столь благоприятный момент - это надо совсем уж глупым человеком быть! Выдернув из кармана браунинг, капитан удачным выстрелом выводит из игры одного из противников, и тот кулем оседает на землю. Второй, получив пулю в живот, роняет свое оружие и с криками катается по мостовой.
К-р-р-р...
Словно коленкор разорвали.
Стоявших впереди контрразведчиков как метлою смело! Обернувшись назад, Ролдугин заметил, что противников осталось совсем немного. А точнее - двое.
Полуослепший Ганс и один из любителей пива, судорожно вытаскивающий из кармана револьвер. Тот, как назло, запутался в брюках и никак не желал вылезать на свет божий.
Но у офицера, по-видимому, кончились патроны. Бросив на землю пистолеты, он выхватывает откуда-то нож и в прыжке загоняет его пивохлёбу под ребро. Вскочив на ноги, капитан приставил ствол браунинга к голове Ганса.
- Шевельнёшься - и мозги твои будут на стене!
- Н-н-нет, добрый господин... я молчу, молчу!
Ках!
Ганса отбрасывает в сторону, и он тряпичной куклой сползает вдоль стены.
- Зачем?! - поворачивается к офицеру капитан. - Он был уже не опасен!
- Да? А на руки взглянуть?
И в самом деле - из разжатой ладони контрразведчика вываливается револьвер. И когда он только его успел достать?
- Хорошо, что я смог чужое оружие подобрать, перезарядиться уже не успевал... - офицер поднимает с земли свои пистолеты.
- Так это вы за револьвером так прыгали?
- Ну, да. Он на земле лежал - совсем рядом. Ну, и этого, - кивает офицер на зарезанного противника, - попутно обезвредил...
- Простите, но, если я правильно понимаю, то вы...
- Правильно понимаете. Проводник.
- Так отчего же вы тогда...
- Ждал-то? Ну, а что ж вы ещё хотели, милостивый государь? Эти старики за вами сразу же пришли, а потом уже и вон та троица подтянулась. Они связного ждали и до тех пор, пока вы из пивной не вышли, брать вас не стали бы. А мне надо было понять, сколько их здесь всего. Могло ведь и так быть, что если мы с вами вдвоём вышли бы на улицу - тут нас обоих и спеленали тогда разом. Сейчас мне внезапность помогла, не знали они, что вы не один. А тогда? Иначе все могло получиться-то...
Петроград, 1917 год.
Военное министерство.
- Ваше превосходительство! Прибыл капитан Ролдугин!
- Просите его ко мне, - поднял голову от бумаг генерал Сомов.
Закрыв за спиною дверь, капитан сделал несколько шагов вперёд и вытянулся.
- Ваше превосходительство! Капитан Ролдугин по выполнению задания, прибыл в Ваше распоряжение.
- Без чинов, господин капитан. Присаживайтесь, - генерал указал посетителю на кресло около стола. - Как добрались?
- Не без приключений, Виктор Петрович. Был момент - уже отходную читать собирался. Спасибо проводнику - помог.
- Вовремя?
- Да еще как! Прямо как чертик из табакерки выскочил! Девять человек немцев-то было, так он семерых покосил! Я только по двоим и успел выстрелить. И потом, как через границу шли - так истинно Ринальдо Ринальдини! По кустам тихо пробирался, веточка ни хрустнула. А я, как медведь, сучьями трещал! Аж пот градом тёк, думал, что услышат немецкие стражники. Но бог миловал - не заметили нас.
- Тихо, стало быть, прошли?
- Тихо, Виктор Петрович. Ну, а дальше-то всё проще было. Маршрут проработан был, надо думать. И билеты куплены, и номера в гостинице - всё организовано по высшему разряду.
Генерал молча покивал, соглашаясь с собеседником.
- Замечания какие-нибудь?
- Никаких, Виктор Петрович. Всё было правильно.
- Ваше мнение, Олег Иванович, очень многое для нас значит! Подумайте ещё раз - всё ли было аккуратно? Мало ли... Сами знаете, тут словечко вырвалось, здесь жест неловкий... вот и подозрение возникло!
- Нет, Виктор Петрович, всё было в нужную пропорцию организовано. Спутник мой вел себя безукоризненно! Как он офицером представлялся - даже и сам я поверил! А уж видел-то их... Ан, вдругорядь, он уже носильщик! Иной день - служащий банковский. И ведь на него глядя - всему веришь! Немецкий - как родной. И по-французски говорит - никто и бровью не повел. Сам-то я по-французски не силён, однако ж, акцент заметить смогу. Чисто он говорил.
- Это, Виктор Петрович, для нас вопрос не праздный! Человек сей не вас одного провожал. И впредь дела ему такие предстоят. От того же, как чисто задание своё он выполнит, не одна жизнь зависеть может. Чай, вы не на бал собирались и не на пикник. Сведения важные несли, отечеству нашему весьма необходимые. Немало жизней человеческих от того пресечься могут. Должен я твердо быть уверен в надёжности пути этого. Иначе не могу рисковать, других людей по маршруту сему отправляя. Подумайте ещё раз, Олег Иванович. Не тороплю вас, ибо ответ мне нужен точный и обстоятельный.
Ролдугин замолчал, мысленно прокручивая в голове подробности произошедшего с ним в последние дни.
- Нет, Виктор Петрович, никаких таких ошибок не усматриваю. Правильно себя человек это вёл, ничего иного сказать не могу.
- А что вы его так называете? Или имя его вам неведомо?
- Ну, не по немецким же бумагам его звать-величать? А иначе он никак не представлялся. Мол, проводник - и точка. Да, собственно говоря, у нас и разговоров-то с ним особых не было. Мне он вопросов не задавал, да и я его ни о чём не расспрашивал. Только когда сделать что надо было, тогда только он рот и открывал. Мол, идем туда-то, там будет то-то и так-то. Меня в данном случае именовать таким-то, а своё имя - в документах прочтёте, там и легенду свою отыщите. Буду всё время рядом, только не очень от вас близко. Сигналы опасности - такие-то. И всё на этом, более ничего не говорил. А как до нужного места дошли - пропал, будто никогда и не было его. Прямо-таки привидение ночное, утра дождавшееся.
- Так-так-так... Проводник, говорите? Так его все и кличут, между нами говоря. Ну, что ж! - генерал встал, давая понять собеседнику, что разговор закончен. - Ждет вас, Олег Иванович, назначение иное, тоже весьма ответственное. А про господина сего - забудьте, вроде как привидение он и есть. За труды ваши от отечества благодарность в своё время воспоследует, не сомневайтесь. А пока - отпуск вам полагается. Так что заместитель мой, полковник Иванютин, вас уже дожидается. Можете быть свободны, господин капитан!
- Слушаюсь, ваше превосходительство!
Петроград.
Вечером того же дня.
Квартира генерала Сомова.
- И что ж ты думаешь, Михаил Николаевич?
- Даже не знаю, что и сказать... Черт его знает, как оно всё выйти может... Но анализируя последние события, выводы я могу сделать весьма странные. Гости эти... черти бы их утащили. Ты-то сам что думаешь? - гость генерала, хоть и был одет в партикулярное платье, имел офицерскую выправку. А внимательный и властный взгляд серо-стальных глаз выдавал в нём человека, привыкшего к безусловному подчинению окружающих.
- А что тут думать? Смотри сам, все одно к одному складывается, - генерал стал загибать пальцы на руках. - Заметь, задания выдавались в разное время и для обеспечения проведения разных операций, часто работа шла параллельно, мы проверяли сразу несколько источников. Июнь шестнадцатого года - подготовка флота к ведению набеговых операций. От нас требуют срочные данные по целому списку вопросов. Наши люди, едва начав работу, обнаруживают, что их интерес в данной области предварён противником. Итог - один человек раскрыт, задержан, и о его судьбе мы ничего не знаем. Второй - раскрыт, эвакуирован в самый последний момент. Флотская операция отменена сразу же, как только мы получили известия о судьбе наших людей. Не исключено, что и по этой причине, в том числе. Август - от нас затребована информация по состоянию химической промышленности. Якобы немцы приступили к разработкам нового отравляющего вещества. На поверку всё это оказывается ложью и хорошо подготовленной операцией по выявлению наших агентов, способных эту информацию предоставить. Итог - капитан Мельников разоблачён, оказал сопротивление агентам контрразведки, застрелился при задержании. Один человек бежал, убит при переходе границы. Такие же подходы произведены в ноябре, и вот последний - январский случай. Общий итог таков: наши безвозвратные потери - пять человек. Часть погибла, часть арестована. Двое пропали без вести, вероятно, тоже схвачены немцами. Четверо эвакуированы в самый последний момент. Резидентуры понесли весьма существенные потери. Во всех случаях этому предшествовали запросы из канцелярии министра. Нельзя сказать, что мы работали попусту - кое-что добыть удалось, причем, весьма и весьма ценное. Только вот к о с н о в н о м у вопросу это отношения не имело никакого.
